Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

И он неуверенно взглянул на Люпина.

— Нет, думаю, настоящим оборотнем Билл не станет, — сказал Люпин, — но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это зачарованные раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и… и в Билле будет, возможно, проступать временами нечто волчье.

— Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, — сказал Рон. — Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии…

— Рон… Дамблдор мёртв, — произнесла Джинни.

— Нет! — взгляд Люпина переметнулся с Джинни на Гарри, словно в надежде, что Гарри опровергнет её слова, однако тот промолчал, и Люпин рухнул на стоящий у койки Билла стул и спрятал лицо в ладонях. Никогда ещё Гарри не видел, чтобы Люпин терял власть над собой, ему казалось, что он нечаянно вторгся во что-то очень личное, почти непристойное, и Гарри отвернулся и встретился глазами с Роном, подтвердив взглядом, что Джинни сказала правду.

— Как он умер? — прошептала Тонкс. — Что случилось?

— Его убил Снейп, — ответил Гарри. — Я был там и всё видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что Метка висела именно над ней… Дамблдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, понял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка… и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его…

Гермиона закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Луны задрожали губы.

— Потом появились Упивающиеся смертью… а за ними Снейп… и Снейп убил его. Авада Кедавра… — Говорить дальше Гарри не смог.

Мадам Помфри залилась слезами. Никто не обратил на неё никакого внимания, только Джинни вдруг прошептала:

— Чш-ш! Слушайте!

Мадам Помфри, глотая слезы, прижала пальцы к губам, глаза её расширились. Где-то в темноте запел феникс — такого пения Луна не слышала ни разу: потрясающей красоты горестный плач. И она почувствовала, что музыка эта звучит у неё внутри, не снаружи, то было её собственное горе, волшебным образом превратившееся в песню, которая отдавалась эхом, разносилась над просторами замка, лилась в его окна.

Может быть, оттого, что горе это было связано для Луны не только и не столько со смертью Дамблдора, сколько с тем, что её любимый теперь для всех стал предателем и негодяем, боль в душе Луны становилась невыносимой. Да, она знала, что всё будет именно так. Но от этого её сострадание становилось лишь острее, а любовь к Северусу — пронзительнее.

Как долго они молчали, вслушиваясь, сказать ни один из них не смог бы, как не смог бы и объяснить, почему, пока они слушали звучание собственной скорби, боль как будто стихала; однако всем показалось, что прошло немало времени, прежде чем больничная дверь снова отворилась и в палату вошла профессор МакГонагалл. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы — ссадины на лице, разодранная одежда.

— Молли с Артуром уже летят сюда, — сказала она, разрушив чары музыки; все встряхнулись, словно выходя из оцепенения, одни вновь обратили взгляды на Билла, другие вытирали глаза, третьи покачивали головами. — Что произошло, Гарри? По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда… когда это случилось. И он говорит, что профессор Снейп как-то причастен…

— Снейп убил Дамблдора, — ответил Гарри. Мгновение она молча смотрела на него, потом, ко всеобщему испугу, покачнулась; мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила из воздуха кресло и подтолкнула его под МакГонагалл.

— Снейп, — опадая в кресло, слабо повторила МакГонагалл. — Мы все удивлялись… но он так доверял… всегда… Снейп… не могу поверить…

— Снейп как никто владел окклюменцией, — с непривычной хрипотцой в голосе произнес Люпин. — Мы все это знали.

— Но Дамблдор клялся, что он на нашей стороне! — прошептала Тонкс. — Я всегда думала, что Дамблдору известно о Снейпе такое, чего не знаем мы…

— Он намекал, что у него есть веские причины доверять Снейпу, — пробормотала профессор МакГонагалл, вытирая уголки глаз клетчатым носовым платком. — Я хочу сказать… при таком прошлом Снейпа… конечно, многих поражало… но Дамблдор недвусмысленно заявил мне, что раскаяние Снейпа абсолютно искренне… и даже слова против него слышать не желал!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хотела бы я знать, что наговорил ему Снейп, чтобы убедить его в этом, — сказала Тонкс.

— Могу вам сказать, — произнес Гарри, и все повернулись к нему. — Снейп снабдил Волдеморта сведениями, которые заставили его начать охоту на моих маму и папу. А потом Снейп уверил Дамблдора, будто не понимал, что делает, сказал, что сожалеет об этом, сожалеет об их смерти.

— И Дамблдор поверил ему? — ошеломлённо спросил Люпин. — Поверил, что Снейп сожалеет о смерти Джеймса? Да Снейп ненавидел Джеймса…

«И было за что!» — подумала Луна. Подумала зло, с совершенно несвойственной ей ненавистью — так, как подумал бы Северус. Неужели Люпин не понимает, что у Северуса были причины ненавидеть Джеймса? Джеймса, который ненавидел его совершенно без причины, просто по факту его существования! Ведь Люпин видел, как Поттер-старший издевался над Северусом. И не только видел, но и сам принимал участие во многих «шутках» и «шалостях»! И теперь он ещё смеет что-то говорить о ненависти?! Да что он знает о ней? О той ненависти, которая сейчас захлестнула Луну, словно удавка на горле? О ненависти, не дающей вздохнуть!

Единственная мысль удержала Луну от того, чтобы не швырнуть в Люпина проклятием — мысль о том, что она должна быть достойна Северуса, достойна его любви и доверия, а значит, ей необходимо проявить такую же выдержку, какую всегда проявлял он. И по отношению к Люпину, и по отношению к Гарри, который оказался таким идиотом. Он был с Дамблдором в момент убийства. Он всё видел — и ничего не понял. Ничегошеньки! Впрочем… Чего требовать от Гарри? Вон как Люпин подогревает в нём ненависть к Снейпу. Мразь… Как же она презирает это волчье отродье.

Луна поймала себя на мысли, что думает о Люпине в тех же выражениях, в каких делал бы это Северус. Ну и пусть. Хотя… Они все такие дураки потому что ничего не знают о нём. Ни-че-го. И не должны знать. Таков план Дамблдора. Но ей сейчас от этого не легче. Выслушивать всё это о любимом человеке и не иметь возможности вступиться за него. Вон Гарри продолжает нести чушь…

— Он и маму мою ни в грош не ставил, — сказал Гарри, — она же была из магглов… «грязнокровка», так он ее называл…

Злые слёзы чуть не брызнули из глаз Луны. Идиот! «Какой же вы идиот, Поттер!» Да ни один человек на свете, включая твоего папашу, так не любил твою мать-предательницу, как любил её Северус! Это она растоптала его вместе с его любовью, отдав сердце негодяю, который издевался над ним! Мерлин, как же трудно сдерживать себя! Как только Северусу удавалось держать себя в руках, разговаривая с Гарри! И со всеми прочими — теми, что сидели сейчас здесь и закатывали глаза, обвиняя его в подлости и предательстве!

Никто из них не спросил, как Гарри узнал об этом. Все выглядели придавленными страшным потрясением, все пытались переварить чудовищную правду.

— Это моя вина! — вдруг сказала профессор МакГонагалл, скручивая пальцами носовой платок. Казалось, она никак не может собраться с мыслями. — Моя! Я послала нынче ночью Филиуса за Снейпом, послала, чтобы он пришел к нам на помощь! Если бы я не известила Снейпа о том, что происходит, он мог и не присоединиться к Упивающимся смертью. Пока Филиус не сказал ему, что они здесь, Снейп вряд ли знал об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты ни в чем не виновата, Минерва, — твердо сказал Люпин. — Мы все нуждались в помощи и приходу Снейпа только обрадовались…

— Значит, появившись на поле боя, он присоединился к Упивающимся смертью? — спросил Гарри, желавший узнать о двуличии и низости Снейпа всё, что можно. Ему совершенно необходимо было найти побольше причин для ненависти к Снейпу, для того, чтобы принести обет мщения.

— Что именно произошло, я точно не знаю, — взволнованно ответила профессор МакГонагалл. — Всё так смешалось… Дамблдор сказал, что на несколько часов оставит школу и что нам нужно будет, просто на всякий случай, патрулировать коридоры… К нам должны были присоединиться Римус, Билл и Нимфадора… ну, мы и патрулировали. Казалось, всё тихо. Каждый потайной ход, идущий из школы, был перекрыт. На все входы в замок наложены мощные заклинания. Я и сейчас не знаю, как сумели Упивающиеся смертью проникнуть…