Гений. Оплот - Теодор Драйзер

прелесть красивой линии ее шеи. Она прямо и открыто смотрела в глаза Юджину, отвечая улыбкой на его улыбку. И когда они начали танцевать, у него было такое чувство, точно он танцует первый раз в жизни.

Ему вспомнились слова какого-то поэта, воспевавшего поэзию танца. Как это верно! Как верно! Эта девушка танцевала чудесно, восхитительно, ее танец был как песня, свободно льющаяся из горла. Легко, как ветерок, двигалась она под звуки музыки, доносившейся откуда-то из-за цветочных кадок. И Юджин, точно под каким-то гипнозом, всецело отдался этим чарам. Он забыл обо всем на свете, кроме чудесного видения, которое держал в своих объятиях, кроме его прелести. Ничто не могло сравниться с этим ощущением. Ничего подобного он еще не испытывал. В этом была радость, неземной восторг, ни с чем не сравнимое ощущение гармонии. Он был весь во власти этих чувств, когда музыка внезапно, как ему показалось, смолкла. Сюзанна с любопытством заглянула ему в глаза.

– Вы любите танцевать, правда? – спросила она.

– Да, люблю, но танцую неважно.

– О, нет, нет! Вы танцуете необыкновенно легко.

– Это благодаря вам, – просто сказал он. – В вас живет душа танца. А я танцую не лучше других.

– Нет, нет! – повторила она и, взяв его под руку, направилась к стулу. – А вот и Кинрой! Следующий танец я обещала ему.

Юджин чуть не со злобой посмотрел на ее брата. И зачем только ее отнимают у него! Кинрой был красивый мальчик, очень похожий на Сюзанну.

– Ну что ж, придется уступить. Ничего не поделаешь.

Он отошел от нее и стал нетерпеливо дожидаться шестого и десятого танцев. Он говорил себе, что это бессмысленное, безнадежное увлечение. Она очень молода и к тому же тщательно ограждена всякими условностями и барьерами, – ведь к этому в сущности и сводится воспитание молодой девушки из общества. Что же до него, то он не в том возрасте, когда мог бы представлять для нее интерес, тем более что и его держат в плену тысячи условностей и тысячи интересов. Между ними не может быть ничего общего, и все-таки его тянуло к ней, тянуло к маленькому глотку того божественного напитка, каким является иллюзия. Пусть он женат, пусть между ними большая разница в возрасте, но несколько минут в ее обществе, возможность подразнить ее были для него счастьем. А ощущение, которое вызвал в нем танец, это ощущение идеальной гармонии и красоты, – разве испытал он в жизни что-либо подобное?

Бал близился к концу. В час ночи Юджин и Анджела уехали домой. Анджела развлекалась в обществе молодого офицера из форта Уодсворт, знавшего ее брата Дэвида, и осталась очень довольна вечером. По дороге она расхваливала миссис Дэйл, восхищаясь ее приветливостью и гостеприимством, а о Сюзанне сказала, что та была на редкость хороша сегодня и весела. Но Юджин выслушал ее довольно безучастно, не желая показывать, что Сюзанна интересует его больше, чем кто-либо другой.

– Да, она очень милая девушка, – сказал он. – Довольно хорошенькая. Впрочем, в ее возрасте все девушки хороши. Мне нравится подтрунивать над ними.

«Неужели он окончательно остепенился?» – подумала Анджела. Он стал гораздо спокойнее и разумнее говорить о женщинах. Возможно, его излечила работа и связанная с нею ответственность. И все-таки Анджела была уверена, что красота некоторых женщин не оставляет его равнодушным.

Прошло пять недель, и Юджин случайно встретил мать и дочь на Пятой авеню, когда они выходили из антикварной лавки. Миссис Дэйл объяснила, что они заходили справиться, не возьмутся ли там починить старинное кресло. Юджину и Сюзанне удалось обменяться лишь несколькими шутками. Спустя месяц он снова встретил их в доме Брентвуда Хэдли в Вестчестере. Наступила весна, и Сюзанна и ее мать увлекались верховой ездой. Юджин приехал в субботу с тем, чтобы остаться на воскресенье. Он встретил Сюзанну в тот момент, когда она возвращалась с прогулки, – в амазонке, разрумянившаяся и очень оживленная. Ветер растрепал на висках ее волосы.

– А, здравствуйте, – воскликнула она, как всегда, с какой-то милой непринужденностью протягивая ему высоко поднятую руку. – В последний раз мы виделись с вами на Пятой авеню, не правда ли? Мама, помнится, хлопотала насчет починки кресла. Ха-ха-ха! Она где-то еще далеко. Я обогнала ее на несколько миль. Вы надолго?

– Только на сегодня и на завтра.

Он смотрел на нее, стараясь казаться веселым и беспечным.

– Миссис Витла с вами?

– Нет, она не могла приехать, у нас гостит ее родственник.

– О, я должна немедленно принять ванну! – сказала его очаровательница и побежала дальше, бросив на ходу: – Мы еще, вероятно, увидимся до обеда.

Юджин вздохнул.

Час спустя она появилась в легком, открытом кисейном платье с черной шелковой ленточкой вокруг шеи. Проходя мимо столика, на котором лежали журналы, она захватила один и вышла на террасу, где, кроме Юджина, никого не было. Ему приятно было, что она так непринужденно и по-дружески с ним держится. Юджин нравился Сюзанне ровно настолько, чтобы она могла чувствовать себя в его обществе легко и свободно, и сейчас, увидев его, она не убежала, а подошла.

– Вот вы где! – сказала она, усаживаясь в кресло, стоявшее неподалеку от него.

– Да, вот я где, – ответил он и по обыкновению принялся подшучивать над нею, не зная, как вести себя с нею иначе. Она весело отвечала ему, тон Юджина забавлял ее. Его юмор ей очень нравился.

– Знаете, мистер Витла, – сказала она вскоре, – я больше не буду смеяться вашим шуткам. Ведь, в сущности, все они по моему адресу.

– Вот это-то и хорошо, – возразил он. – Неужели вы хотите, чтобы они были по моему адресу? Это были бы невеселые шутки!

Она рассмеялась, а он улыбнулся. Они смотрели