Слова сияния - Брендон Сандерсон

— Я думал, у тебя есть право получать все необходимое в конюшнях моего отца.

— У меня также есть право получать что угодно у интенданта, — ответил Каладин, — но ты же видишь, что я не марширую с котлом на спине только потому, что мог его взять.

Адолин фыркнул.

— Тебе необходимо больше практиковаться в верховой езде. Ты должен признать, что она дает преимущества. Скорость галопа, более высокая позиция при атаке.

Принц похлопал коня по шее.

— Кажется, я гораздо больше доверяю своим собственным ногам.

Адолин кивнул, как будто слова Каладина были самой мудрой вещью, которую когда-либо произносил человек, и поехал обратно, к паланкину, чтобы проверить, как там Шаллан. Чувствуя себя немного усталым, Каладин выудил из кармана еще одну сферу, на этот раз простой бриллиантовый обломок, поднес ее к груди и сделал вдох.

Снова ничего не произошло. Шторм побери! Он поискал взглядом Сил, но не увидел ее. В последнее время она стала слишком игривой, и Каладин начал задаваться вопросом, не было ли ее поведение какой-то уловкой. На самом деле он надеялся, что дело обстояло именно так и что не случилось ничего похуже. Несмотря на внутреннее ворчание и жалобы, он отчаянно желал распоряжаться своей силой. Каладин предъявил права на небо, на сами ветра. Отказаться от них было все равно что отказаться от собственных рук.

В конце концов он добрался до края плато, где устанавливали механический мост Далинара. К счастью, здесь и нашлась Сил, рассматривающая крэмлинга, который полз через камни к ближайшей безопасной трещине.

Каладин сел перед ней на камень.

— Итак, ты меня наказываешь, — сказал он. — За мое согласие помочь Моашу. Вот почему у меня трудности со штормсветом.

Сил продолжала следить за крэмлингом, который походил на жука с круглым радужным панцирем.

— Сил? — позвал Каладин. — С тобой все в порядке? Ты кажешься...

«Такой, как была раньше. Когда мы впервые встретились».

Осознание этого факта вызвало страх. Если его силы исчезали, не из-за того ли, что слабела сама связь?

Сил посмотрела на него, и ее взгляд стал более сфокусированным, а выражение лица — больше похожим на обычное.

— Ты должен решить, чего хочешь, Каладин, — проговорила она.

— Тебе не нравится план Моаша, — сказал Каладин. — Ты пытаешься заставить меня изменить мнение на его счет?

Она поморщилась.

— Я вообще не хочу тебя заставлять. Ты должен делать то, что считаешь правильным.

— Но ведь именно это я и пытаюсь делать!

— Нет, я так не думаю.

— Отлично. Я скажу Моашу и его друзьям, что не участвую в деле, что не собираюсь им помогать.

— Но ты же дал Моашу слово!

— Я дал слово и Далинару...

Сил поджала губы, встретившись с ним взглядом.

— Вот в чем проблема, не так ли? — прошептал Каладин. — Я дал два обещания, но не могу сдержать их оба.

О, шторма. Неужели что-то подобное уничтожило Сияющих рыцарей?

Что происходило со спренами чести, когда их заставляли делать такой выбор? Так или иначе, клятва оказывалась нарушена.

«Идиот», — подумал Каладин.

По всей видимости, в последнее время он никак не мог сделать правильный выбор.

— Что мне делать, Сил?

Она взлетела, зависла в воздухе прямо перед Каладином и встретилась с ним взглядом.

— Ты должен произнести слова.

— Я их не знаю.

— Найди их. — Сил посмотрела в небо. — Найди их, и поскорее, Каладин. И нет, ничего не выйдет, если ты просто скажешь Моашу, что больше не будешь ему помогать. Мы зашли слишком далеко. Тебе нужно поступить так, как требует твое сердце.

Она взмыла в небо.

— Останься со мной, Сил, — прошептал Каладин ей вслед, вставая. — Я найду способ. Просто... не теряй себя. Пожалуйста. Ты нужна мне.

Неподалеку завертелись шестеренки механизмов моста Далинара, солдаты стали крутить рычаги, и вся конструкция начала разворачиваться.

— Стоп, стоп, стоп!

К ним подскочила Шаллан Давар — облако рыжих волос и синего шелка. На ее голове красовалась большая шляпа с мягкими полями, защищающая от солнца. Двое охранников бежали следом, но Газа среди них не было.

Каладин резко обернулся, встревоженный ее тоном, выискивая признаки Убийцы в Белом.

Шаллан, отдуваясь, прижала безопасную руку к груди.

— Шторма, что не так с носильщиками паланкина? Они совершенно не в состоянии быстро передвигаться. «Это не величественно», — говорят они. Ну, на самом деле мне совершенно не нужна величественность. Ладно, погодите минуту, а затем можете продолжать.

Она уселась на камень возле моста. Сбитые с толку солдаты пытались понять, что за девушка перед ними, а Шаллан тем временем вытащила альбом и начала рисовать.

— Все в порядке, — сказала она. — Продолжайте. Я весь день пыталась сделать последовательные наброски моста в процессе развертывания. Штормовые носильщики.

Что за взбалмошная женщина.

Солдаты нерешительно продолжили устанавливать мост, разворачивая его под пристальным наблюдением трех инженеров Далинара — овдовевших жен его погибших офицеров. Несколько плотников также стояли наготове, чтобы при надобности помочь, если мост застрянет или его частично заклинит.

Каладин покрепче сжал копье, пытаясь разобраться в своих эмоциях по поводу Сил и обещаниях, которые он дал. Конечно, он сможет что-нибудь придумать. Ведь сможет?

Наблюдение за мостом навязчиво вызывало в памяти мысли о забегах на плато, и он решил, что можно и отвлечься. Каладин понимал, почему Садеас предпочитал простой, хоть и жестокий подход, использующий бригады мостовиков. Его мосты были быстрее, дешевле, создавали меньше проблем. Эти же массивные громоздкие конструкции напоминали большие корабли, пытающиеся маневрировать в бухте.

«Защищенные мостовики, передвигающиеся бегом, — вот самое удачное решение, — подумал Каладин. — Люди со щитами, с полной поддержкой армии, помогающей им занять позицию. Можно иметь быстрые, мобильные мосты и не отправлять людей на убой».

Но дело в том, что Садеас хотел, чтобы мостовиков убивали, поскольку они служили приманкой, отвлекающей лучников врага от солдат.

Каладину показался знакомым один из помогающих с мостом плотников, который проверял деревянную опорную спицу и говорил о том, что надо бы вырезать новую. На лбу у толстяка выделялось родимое пятно, прикрытое шляпой плотника.

Каладин видел его где-то раньше. Возможно, один из тех солдат, что потеряли волю к борьбе после кровопролития на Башне? Некоторых из них перевели на другие должности в лагере.

Он отвлекся, когда подошел Моаш, взмахом руки поприветствовавший Четвертый мост. Мужчины ответили ему одобрительными возгласами. Блестящие Доспехи Осколков, которые Моаш перекрасил в синий цвет, выделив стыки красным, смотрелись на нем удивительно естественно. Еще и недели не прошло, а он уже легко двигался в своей броне.

Моаш подошел к Каладину, опустился на одно колено, звякнув Доспехами, и отсалютовал, приложив руку к груди.

Его глаза... Они стали светлее — желто-коричневые, а не темно-карие, какими были когда-то. Он носил Клинок Осколков на перевязи за спиной, в предохранительных ножнах. Оставался всего один день до того, как окончательно установится связь.

— Ты не обязан салютовать мне, Моаш, — сказал Каладин. — Ты же теперь светлоглазый. И на пару миль превосходишь меня по званию.

— Я никогда не буду стоять выше тебя, Кэл, — ответил Моаш. Забрало на его шлеме было поднято. — Ты мой капитан. Навсегда. — Он ухмыльнулся. — Но я не могу тебе описать, сколько штормового удовольствия получаю, когда светлоглазые пытаются понять, как же вести себя со мной.

— Твои глаза и вправду меняются.

— Ага. Но я не один из них, слышишь меня? Я — один из нас. Четвертый мост. Я — наше... секретное оружие.

— Секретное? — переспросил Каладин с сомнением в голосе. — Моаш, разговоры о тебе, возможно, уже дошли до самого Ири. Ведь ты первый темноглазый, получивший Клинок и Доспехи за несколько последних поколений.

Далинар даже пожаловал Моашу земли и регулярное денежное содержание, щедрую сумму, и не только по стандартам мостовиков. Моаш все еще заходил поесть рагу, но не каждый вечер. Он был слишком занят, обустраивая свое новое жилье.

В этом не было ничего плохого. Подобные перемены естественны. Частично поэтому сам Каладин отказался принять Клинок, и, возможно, поэтому он всегда беспокоился о том, что о его способностях станет известно светлоглазым. Если даже они не найдут способа забрать его силы — он знал, что его страх иррационален, но все равно его испытывал, — они смогут найти способ забрать у него Четвертый мост. Его людей... его самого.

«А может, не они заберут их у тебя, — подумал Каладин. — Может, ты сам проделываешь это с собой лучше любого светлоглазого».