Холодный почерк души - Александра Верёвкина

— Я отпущу тебя сразу же, как только ты позволишь преподнести тебе этот сувенир в качестве подарка.

— Что значит: "отпущу"? — деловито осведомилась она, благоразумно задерживая дыхание на максимальный отрезок времени. От него до сих пор нестерпимо воняло кровью, что по пока неизвестным для нее причинам очень отрицательно сказывалось на самоконтроле.

— Уберу вот это, — судя по интонациям, улыбнулся мужчина, позволяя ей сжать наконец пальцы на правой ладони.

— Что за сувенир? — решила подвести девушка четкий итог, потому как чуяла, что в этом предложении не обошлось без подвоха.

— Увидишь, сладкая, — выдохнул он ей в волосы, вновь отстраняясь на почтительное расстояние. Обернувшись, вампир увидел сидящую всего в паре метров от него Елену, и уже приготовился дожидаться ответа итальянки за интересным занятием по изучению внешности отцовской игрушки, когда расслышал четкое: "Я согласна".

Фрэнки, точно в замедленной съемке, наблюдала за тем, как медленно и грациозно оборачивается парень, как красивые губы растягиваются в обворожительной улыбке, как хищный взгляд темно-карих глаз проскальзывает по ее телу, немногим дольше секунды задерживаясь на манящих округлостях женственной фигуры, а затем начинают "оттаивать" ее скованные холодом мышцы. И вместе с тем слышала усиливающийся крик Стефана, который стал быстро приходить в сознание. Легкий стон, слетевший с его губ, мгновенно перерос с вопль ужаса и лишь потом сменился надсадным ором, точно что-то бестелесное и крайне жестокое принялось рвать его изнутри.

— Что? Что ты делаешь? — в бешенстве накинулась она на упивающимся удовольствием вампира, одновременно с этим пытаясь вцепиться ему в глотку.

Но явно преувеличила свои силы, потому как в следующее мгновение оказалась зажата в стальных объятиях его рук.

— Ты ведь будешь мстить, сладкая? — вкрадчиво поинтересовался Дамон, ни на секунду не останавливая мучения младшего Сальваторе. Ему нужен был ее ответ, любой ценой!

— Да! ДА! ДА! — кричала девушка, предпринимая все новые и новые попытки вырваться и разодрать в клочья это жалкое подобие вампира. — Прекрати! Прекрати мучить его! Я прошу тебя! — в панике завопила она, понимая, что ничего не добьется путем собственных способностей. Если ей и казалось, будто сын мерзейшей Катрины преувеличивал, когда говорил о своей Силе, то теперь сомнений быть не могло: он явно не по зубам рядовому бессмертному.

Сорвавшаяся с языка мольба возымела действие — крики Стефана тут же стихли.

— А что мне за это будет? — елейным голосом спросил мужчина, с любопытством рассматривая заполнившееся отчаянием ореховые глаза. — Я ведь ничего не делаю просто так, — лениво напомнил он, надеясь тем самым поторопить ответ.

Фрэнки внутренне сжалась от отвращения, когда представила, чего на самом деле добивался этот урод своими действиями, но не смогла найти иного выхода из сложившейся ситуации. Только не тогда, когда от ее выбора зависит жизнь Елены и дальнейшее будущее Стефана.

— А чего ты хочешь? — игриво спросила она, по-кошачьи выгибая спину, чтобы как можно ближе прижаться к ненавистному кровопийце.

— Хм, — изобразил он задумчивость, будто старался подыскать какой-то очень непредсказуемый ответ, но, видимо, такового не нашлось. — Напомни, пожалуйста, куда умчался твой разлюбезный приятель? И как скоро обещал вернуться?

Девушка постаралась не измениться в лице, поэтому с самым бессовестным видом выдала откровенную неправду. Благо, столетия практики не прошли даром.

— Я не знаю, где он, а вот вернуться он обещал сегодня, — единым духом выпалила она, в тайне надеясь на благоразумие Елены, которая не станет вмешиваться в плавное течение на ходу придуманной лжи. — Поэтому если хочешь, я могу проводить тебя до ближайшего мотеля, а дальше посмотрим, — хитро подмигнув, итальянка осторожно вывернулась в крепких объятиях, со сцепленными зубами позволяя вампиру изучающе пройтись руками вдоль своего тела. Если повезет выбраться из этой передряги живой, то одним флаконом геля для душа ей явно не обойтись.

Мужчина без всякого стеснения воспользовался предоставленной возможностью, получая искреннее наслаждение от каждого прикосновения. Вероятно, девушка и впрямь ненавидела его гораздо сильнее, чем могла себе представить, раз взялась за такое грязное дело, как обман, однако ее тело считало иначе. Черт возьми, она действительно откликалась на его ласку! Притом с огромной охотой.

— Лгунья, — с восхищением шепнул он Франческе на ухо, зарываясь лицом в бесподобно пахнущие волосы. Только у бессмертных кожа могла источать настолько блаженный и совершенно неземной аромат. — Я ведь знаю, где мой дорогой родитель, и какие важные дела унесли его самовлюбленную задницу подальше от своей принцессы. Ваша ведьма полная дура, раз с такой легкостью поверила в байку об эффектом изнасиловании. Признаюсь честно, я не ожидал, что он так быстро примет все на свой счет. Думал, папаша попытается оградить свою маленькую потаскушку от меня всеми способами, напичкает ее чудо-снадобьями, станет кормить вербеной на завтрак, обед и ужин, выставит караул вокруг тела спящей красотки, а он… — нахальная улыбка обнажила белоснежные зубы, придавая ему некую схожесть с гиеной. — Но сценарий получился отменным! Правда, сладкая?

"Да чтоб ты сдох в мучениях!" — мысленно отозвалась на его монолог итальянка, но ничего похожего озвучивать вслух не стала.

— Ты так похож на него, — вновь оборачиваясь, прошептала она, облизывая губы, словно голодная хищница на водопое в дикую засуху. — И в то же время совершенно другой. Мне нравится, — добавила Фрэн, задумчиво разглядывая уже засохшие кровавые разводы на его щеках. И поймала себя на мысли о том, что говорит почти правду.

— А еще я могу делать это, — многозначительно повел Дамон бровью, громко щелкая двумя пальцами за ее спиной.

Вначале она не поняла, что имел в виду Сальваторе под словом "это", но уже через мгновение осознала, насколько порою внешность бывает обманчива. За красивым личиком с обаятельной и зверски сексуальной улыбкой временами скрывается такой запас гнили, что лучше и не знать о его существовании.

Горло сдавила ужасающая волна жажды — вековой, дикой и совершенно необузданной. Клыки заострились до такой степени, что надорвали нижнюю губу сразу в нескольких местах. В ушах поселился неровный звук гулкого биения чьего-то сердца, к которому примешивался сладкий отголосок струящейся по венам крови. А запах! Он заставлял девушку раз за разом втягивать в себя воздух, а потом жадно задерживать его внутри. Выдыхать было смерти подобно, потому что вместе с ним из организма выходил живительный набор чего-то жизненно важного.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});