Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

— Я не считаю! — с горячностью возразила она. — Просто… просто… Познавший Тьму победил всех! И магов своего Поколения, и чародеев Брандея, и Молодых Богов, и… и… и даже вас, Дальние. Он придумал, как остановить Неназываемого. Я не считаю его лёгкой добычей!

«Можешь не сомневаться, верная Эйвилль, мы думаем точно так же. Хедин и его брат повелевают могущественными силами. Мы понимаем, чем рискуем. Но Упорядоченное должно дать рождение новому Творцу, Единому. В этом предназначение всего и вся в сём тварном мире, как мы уже говорили тебе. Поэтому составление нашего плана и потребовало столь протяжённого времени. На нас работают самые разные силы, сущности и существа. Зачастую даже не подозревая, что все их усилия — лишь часть куда большей игры. Ловушка имеет множество уровней. Девятьсот девяносто девять раз Хедин с Ракотом могут избегнуть западни, однако на тысячном они совершат-таки ошибку».

— А если не совершат? — упорствовала вампирша.

«Совершат, верная Эйвилль, обязательно совершат. Они ведь отказались от истинной божественности. Пытались остаться кем были. Старательно поддерживали в себе примитивное начало Истинных Магов, и даже больше — людей, особенно Ракот. А люди совершают ошибки. Это имманентно присущее им свойство, такими увидел их Творец и таковы они с тех пор. Следовательно, рано или поздно даже хитроумный Хедин сделает неверный шаг. Вернее, он его уже сделал».

— Могу ли я узнать, какой именно?

«Можешь. Он доверился тебе, Эйвилль».

Упырица осеклась. Но говоривший явно не хотел как-то её задеть, унизить или оскорбить — эти понятия, похоже, были ему совершенно чужды. Он просто говорил, как есть. Да, действительно, Познавший Тьму ошибся. Он не учёл, что вампиры — не просто «слуги», а обращался он с нею, великой Эйвилль, именно как со слугой. Не имея на то никакого права.

Что ж, пусть платит. От долгов не уйти никому, даже богам.

«Сейчас, именно сейчас, верная Эйвилль, один очень глупый человек, мнящий себя магом, некромантом и прочее, прочее, прочее довершает наш план в Эвиале. Последняя преграда, ещё сдерживающая Спасителя, падёт в считанные мгновения. После этого ты, верная, увидишь поистине невообразимое зрелище. Зрелище, что заставит померкнуть даже давнюю битву за Хединсей, в коей, как ты справедливо заметила, мы, Дальние, потерпели поражение. Что ж, мы ничего не забыли, но, в отличие от многих других, кое-чему научились. Немного терпения, верная, и тебе будет явлена наша победа».

Эйвилль промолчала. Нетерпение вновь овладевало всем ее существом. «Кровь богов!» — стучало в висках, перед глазами начинало мутиться.

«Ты, конечно, создашь свою державу, великая Эйвилль. Мы не сомневаемся в твоём успехе и всегда придём тебе на помощь. Вот увидишь».

— Я тоже не сомневаюсь, — прошептала вампирша.

«Внизу», перед ней, огромный иссиня-чёрный шар Эвиала качнулся, по воронёной глобуле прошла мгновенная дрожь — от полюса и до полюса.

«Один очень глупый человек довершает наш план в Эвиале…»

* * *

Впереди — только мрак. За спиной — полыхание молний.

Восемь стремительных живых стрел отвесно падают в нескончаемый провал опрокинутой пирамиды. Бесчисленные ярусы вроде бы сближаются, но никак не могут сойтись. Сколько их уже осталось позади? Тысячи, десятки тысяч? И сколько труда неведомых рабов ушло на это титаническое строение? Полноте, да строение ли?..

Семь драконов из последних сил держат строй, собой закрывая восьмую, Аэсоннэ, на чьей спине сидит, сжавшись в комок, некромант Фесс.

В охватившей глубины темноте виднеется лишь один зеленоватый огонёк — падающее тело Салладорца. Поражённый в спину магическим клинком, великий маг, тем не менее, ещё жив — или же жизнь в нём кто-то старательно поддерживает.

Пальцы Фесса сомкнулись на острых гранях Аркинского Ключа. Последняя надежда. Салладорец обманул и обыграл всех — или почти всех. Однако великий чародей не предусмотрел, что в Эвиале окажется некто, самое меньшее не уступающий ему если не силой, то, по крайней мере, подлостью.

«Долго ли ещё, некромант?!» — Это Чаргос. Драконы едва держатся, все изранены, за каждым — кровавый шлейф. А пирамида всё не кончается, и неисчислимые ярусы продолжают изрыгать пламя в дерзкую кучку вторгнувшихся.

Долго ли ещё, некромант?!

Хотел бы я сам найти ответ…

Аркинский Ключ — в руке. Тело Салладорца — совсем рядом.

Тёмные Шестеро, не пора ли вам вспомнить о нашем уговоре?!

Нужные слова сами выстраиваются в сознании.

Ведь опрокинутая пирамида — не бездонна. Где-то она обязана перейти в Чёрную яму. Где-то впереди обязан ждать Уккарон с остальными пятью сородичами.

Кто может положить предел бесконечному?

Тот, кто скажет: «всё!»

Опрокинутая пирамида и Чёрная яма — они едины. Где кончается одно и начинается другое — зависит только от тебя.

«Давай, папа, давай!» — визжит Аэсоннэ.

Но Уккарон сказал — призвать Тёмную Шестёрку лишь в момент величайшей нужды, когда враг уже почти одержит верх. Конечно, хозяин Чёрной Ямы, страж перехода не станет колебаться, если надо, он принесёт в жертву всех, и даже себя. Драконы-Хранители для него такая же мелочь, как и ползущий лесной тропкой жук, один из миллионов.

Нет, некроманту надо схватиться с Салладорцем один на один. Несмотря на то что великий маг едва жив, силы у него хватит на добрый десяток таких, как Фесс.

«Настигни его, Рыся!»

Драконица застонала, некроманту почудилось — он слышит треск её рвущихся мускулов.

Однако она таки вырвалась вперёд, оставив позади прикрывавших её остальных драконов. Фесс потянулся, ещё и ещё — пальцы вцепились в край одеяния Салладорца — подтянуть неожиданно-тяжёлое тело ближе… ближе… ближе…

Крик Аэсоннэ.

Слепящая плеть молнии.

Невидимые когти впились Фессу в щёку, разодрали плоть и сорвались.

Тьма.

Свет.

Он режет плотно сжатые веки, словно нож рыбака, раздвигающего створки раковины-жемчужницы.

«Отец!» — безмолвный крик.

Есть опора. Он садится.

Только сейчас Фесс осознал, что в ушах не свистит ветер, а бесконечные ярусы опрокинутой пирамиды словно бы раздвигаются в стороны, уступая место серому полумраку, плацдарму ночи перед наступлением тьмы или же наоборот — первым бастионам рассвета, первым полкам зари, врубившимся во вражеский строй.

Дно опрокинутой пирамиды? Морок? Наваждение?

Он привстаёт. Руки тонут в абсолютной черноте, под пальцами — нечто гладкое, похожее на отполированный камень. Но кто может сказать, что именно это такое?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});