Иллюзия обмана - Илона Романова

Таситр понимающе кивнул:

— Бывает.

— Прогуляйся лучше один. Чего я там не видел…

Советник обдал Государя своим прозрачным взглядом, потом задумался, подбирая подходящие слова:

— Я прошу показать мне твою Амграману.

Кайниол пристально посмотрел на него, как будто ожидал подвоха, и снова отошёл к окну. Потом также, не оборачиваясь, глухо произнёс:

— Того города больше нет. И никогда уже не будет. Сам знаешь, сгорел он…

— Мы же его восстановили… — неуверенно начал Советник.

Император остановил его резким жестом.

— Стены… — вздохнул он. — Только стены. Внешне всё выглядит, как и прежде. Даже мостовые стёрты в тех же местах… А город — совсем другой… Он пережил разрушение и лишился многих жителей. Думаешь, такие потери проходят бесследно? Понимаешь, какое дело… Я вырос там, где всё: дома и земля, трава и вода, свет и воздух звенели от песен и смеха, как весенние сады от птичьих голосов.

— Сейчас город тоже радуется.

— Может быть… Что ещё делать выжившим? Плакать они давно устали.

По комнате поплыло неловкое напряжение. Когда оно стало совсем невыносимым, Таситр тихо произнёс:

— Хорошо… тогда покажи, по крайней мере, то, что было Амграманой.

— Пойдём… — к Императору стал возвращаться его привычный голос. — Погоди-ка… у тебя же нога болит!

— Переживу как-нибудь. Надеюсь, что никто не будет за нами гоняться? В крайнем случае, убегу на руках.

— Кому в голову взбредёт устраивать погоню? Цервемза и Грейф не такие идиоты, — усмехнулся Кайниол и невесело добавил. — Другое дело… Понимаешь, я боюсь появляться на людях. Что я смогу сказать встречным? Они давно перестали видеть во мне соседского паренька и возлагают на меня немалые надежды, а как Император, я пока что их только подвожу…

— Странные слова, сир! Вы делаете, что можете. И, полагаю, никто не ожидает от вас мгновенного возвращения того, что отбиралось веками! Как ваш Советник я со всей ответственностью заявляю, что отсиживаясь за этими стенами, вы скорее вызовете их неуважение. Так что, друг мой, это попросту глупо. А что до прохожих…Не знаю, как кто, а я бы на твоём месте попросту здоровался! И, конечно же, улыбался — пусть видят, что ты бодр и полон решимости. Негоже Императору показывать своему народу растерянность и уныние. Идёмте, сир, а там уж как сложится!

— Пойдём-пойдём… Уговорил! — тряхнул головой Кайниол.

Он снова глянул в зеркало. Потом на друга. И расхохотался. Теперь пришла очередь Таситра удивляться:

— Ты что?

— Да я вот тут подумал… То, что я становлюсь похожим на… Арнита, понятно. Хорошо это или нет, кровь сказывается… Но вот почему, ты всё больше напоминаешь мне Отэпа?

— Ну, что ж… — Советник мгновение помедлил. — Звучит, как похвала. Я только гордиться могу таким учителем… А что касается вашего покойного родителя, сир, то на него вы похожи лишь двумя сторонами своей, как бы сказать поточнее, разнообразной персоны.

Шут из Ванирны подмигнул настолько лукаво, что у Императора мгновенно отлегло от сердца. И всё-таки он спросил:

— Какими же?

— Внешностью, да склонностью к бесплодным сомнениям, — Таситр умолк, словно думая говорить или нет, потом всё-таки добавил. — Только, сир, на кого бы мы с вами ни были похожи — нам никак нельзя повторять не только их судьбы, но даже их ошибки.

— Занятно… Недавно я кому-то говорил примерно те же слова, — окончательно оттаял Кайниол.

III

Друзья не стали выбирать маршрут, просто доверились светлым улицам и пошли, куда глаза глядят. Смотрели по сторонам, заново знакомясь с Амграманой. И молчали. Каждый о своём. И оба об одном.

В столицу Дросвоскра возвращалась радость. Тихая. С горчинкой. Но самая настоящая. То тут, то там маячили дюки. Воздух был пропитан давно забытым спокойствием. Горожане, измученные многомесячными скитаниями, потерями и страхом, стосковались по нормальной жизни и привычному труду. А дел, действительно, было невпроворот — новые сады, выросшие на месте навсегда опустевших домов, требовали не меньшей заботы, чем собственные. Можно, конечно, было оставить их в покое — пускай превращаются в вольные лесные островки. Амграманцы рассудили по-другому: в память о погибших они решили сделать эти сады самыми прекрасными не только в столице Дросвоскра, но и во всём Сударбе. Деревья и травы, словно поняли, что от них требуется, и расцвели раньше и пышнее остальных.

— Превосходно! — мечтательно сказал Советник, вдыхая пряный воздух. — Весна — это всегда замечательно!

— Я раньше тоже так думал, — не сразу ответил Император. — До тех пор, пока точно в такой же день не погибла мама. А потом началось одиночество… Никто не воспринимает меня таким, каков я есть. Те, кто меня воспитывал, стали смотреть на меня как на взрослого. Мальчишки, с которыми я играл в детстве — избегают, считая, что я зазнался…

— Ну и не зазнавайся! — резко оборвал Таситр. — Слишком большое значение ты придаёшь чужому мнению. Да и придумываешь тоже немало. Кто любил и уважал твоих родителей, знал, каким ты рос — едва ли скажет о тебе дурное, а до остальных и дела не должно быть. Тем более, Императору. И вообще, чего ты хотел, когда на Престол восходил? Нравится это или нет, но одиночество — спутник любого монарха. И даже не потому, что доверять некому. Насколько я понимаю, верных друзей у тебя достаточно. Просто по праву судьбы, ты — уникален, других таких в Сударбе нет. Это не твоя заслуга, а просто данность.

Они незаметно свернули в узкий неприметный переулок, который вывел их в один из новых садов. Ограды вокруг него не было. Друзья присели отдохнуть на светящуюся травку.

— Всё это хорошо, но… — начал Кайниол, прислоняясь спиной к разогретому вишнёвому стволу. — … вокруг слишком пусто.

— Погоди! О каких пустоте и одиночестве ты вообще смеешь говорить? Вокруг Арнита вились либо подхалимы, либо заговорщики, а ты окружён друзьями. Да и жена Вашему Величеству досталась чудная. Не так ли?

Император только рукой махнул. Советник почувствовал, что затронул больную тему:

— Что-то не так?

— Да нет… Просто события развиваются, опережая время. Взять хотя бы мой брак. Всё говорит о том, что наши ручьи рано или поздно сольются в один. Но всё должно идти своим чередом. Я должен был жениться на Оканель, чтобы защитить её от дурных пророчеств. Что-то нехорошее видел даже Тийнерет, да и другие предупреждали… Но мы решили, что по-настоящему станем мужем и женой после войны. Не годиться создавать семью на скорую руку… Вот, и получается, что вроде бы мы с ней вместе, а на самом деле — поодиночке. Не то, что мы разлюбили друг друга, так отчуждение какое-то почувствовали. Порой становится непонятно кто мы с ней друг другу. Вроде уже и не просто друзья или влюблённые, но ещё и не супруги. От этого… то ли недоговорённость между нами какая-то, то ли неловкость возникает. Прямо как будто между мирами болтаемся. Тяжко всё это понимаешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});