Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 2. Новый Завет - Кинер Крейг

3:16. Павел имеет в виду, что Христос и есть тот обетованный потомок, через которого благословятся все народы; этот тезис лежит в основе обетований, находивших свое исполнение в ходе истории Израиля. Но он аргументирует свой довод в обычной манере *раввинов — разбирая грамматические особенности текста. (Еврейский термин «семя» мог употребляться как в единственном, так и во множественном числе [собирательное значение], что Павлу, естественно, было хорошо известно; см.: 3:29. *Раввины рассуждали в том же ключе; выражение «сыны Израиля» может означать либо «сыновья и дочери», либо только мужчины, в зависимости от контекста. Оппоненты Павла, несомненно, таким же образом читали Писания. Павел использует здесь слово «семя» в единственном числе, в общем смысле, но это, похоже, не согласуется со всеми другими текстами, на которые он ссылается [13:15,16; 17:8; 24:7], поскольку он уже знает на основе других представлений, что Христос олицетворяет собой потомство Авраама. Когда позднее раввины применяли термин «семя Авраамово» к одному человеку, это был его физический потомок, его сын Исаак.) В иудаизме понятие «семя Авраамово» практически всегда относится к Израилю, с чем Павел согласен (Рим. 9:7,29; 11:1). Но его аргумент в Гал. 3:6–9 позволяет ему применить это выражение к христианам из *язычников, которые во Христе, а следовательно, и в Аврааме.

В римском законе допускались завещания, в которых оговаривались условия передачи собственности другому наследнику после смерти того, кто был указан в завещании. Если Павел считал, что его читатели знают о таком обычае, это позволяет полагать, как его довод для них может объяснить принцип передачи прав от Христа как наследника к тем, кто во Христе.

3:17,18. На основе юридического принципа, указанного в 3:15, Павел утверждает, что Бог не устанавливает закона, способного отменить Его раннее обетование, в основе которого — вера. Павел, возможно, отвечал на контраргумент, утверждая, что новый завет не мог изменить старый; если это так, отвечает Павел, то новый завет (Иер. 31:31–34) возвращается к первоначальному завету-договору. Выражение «четыреста тридцать лет» взято из Исх. 12:40. 3:19. Функция *закона, состоящая в том, чтобы ограничить (и выявить) преступления, была понятной для неиудейских читателей: греко-римские философы считали, что закон был необходим для масс, но что мудрые были сами для себя законом. Используя образ охраняющего закона в 3:23–25, Павел опирается на функциональную сторону закона, который действует до тех пор, пока не исполнится данное ранее обещание; такое дополнение не может изменить старый завет-договор (3:15). Согласно иудейским преданиям после *ветхозаветной эпохи, закон был дан через ангелов, и (как и в Ветхом Завете) посредником при этом был сам Моисей.

3:20. Посредник обычно представляет две (или более) сторон; если закон был дан через посредника (3:19), то он должен быть приемлем для обеих сторон. Но обетование не давалось через посредника; это был односторонний акт единого Бога (единство Бога было самой фундаментальной концепцией иудаизма). Павел снова использует принцип аналогии, что для его читателей звучит весьма убедительно.

3:21–29

До начала веры

3:21. Иудейские учителя говорили, что жизнь будет идти по *за кону как в этом, так и грядущем мире (ср.: 3:12). Но Павел, завершая свою мысль (3:15–20), говорит, что закон был дан не для того, чтобы отменить обетования Божьи и утвердить праведность по делам.

3:22. В отличие от Рим. 3:10–18, Павел здесь не рассматривает ветхозаветные представления о том, что все люди согрешили (в Гал. 3:10–12, вне всякого сомнения, подразумевается это). Всеобщая греховность не вызывает ни у кого сомнений, однако Павел рассматривает последствия этого греха гораздо более серьезно, чем другие учителя, и утверждает, что уничтожение грехов возможно только через смерть Сына Божьего.

3:23. Иудейские предания разделяли историю на разные этапы; Павел делает то же самое, рассматривая закон как временную охрану до исполнения первоначального обетования.

3:24. Закон назван «детоводителем» — лучше «воспитателем» или «слугою», «охранником». Раб или слуга, выполнявший эту роль, должен был провожать учащегося в школу, воспитывал его, как гувернер, помогал ему делать домашние задания, но сам по себе не был учителем. Дети иногда ссорились с рабами, но чаще всего росли вместе с ними и впоследствии освобождали их. Такие слуги обычно были более образованы, чем многие свободные люди; в образе раба не было ничего уничижительного. Но едва ли большинство других иудейских учителей могли так описать закон. (Они изредка описывали Моисея как «стража» Израиля. Философы говорили о философии как об учителе нравственности, а иудаизм говорил о законе как об «учителе».)

3:25. Приход веры описывается с позиций грядущего века, когда мальчик достигает зрелости (в тринадцать или четырнадцать лет в разных средиземноморских культурах). 3:26. Израиль был назван «сыном Божиим» в *Ветхом Завете, что было воспринято и иудаизмом. В отличие от традиционного иудейского учения, Павел говорит здесь, что человек становится духовным наследником Авраама (3:29) и сыном Божьим через веру, а не через участие в завете-договоре еврейского народа с Богом.

3:27. Древние писатели иногда говорили о духовном облачении; в иудаизме иногда речь шла об «облечении» *Духом (см. также коммент. к Рим. 13:12; Еф. 4:20–24). *Язычников при переходе в иудаизм *крестили. Полагаясь на Христа при своем обращении в христианство, язычники обретали статус духовных потомков Авраама, становились «семенем Авраамовым» (3:16,29) и детьми Божьими (3:26).

3:28. Некоторые греко-римские культы декларировали отсутствие социальных различий, как здесь указывает Павел, хотя на самом деле вряд ли это было так (большинство культов были дорогими и, следовательно, доступными только состоятельным людям). Но ранние христиане были особенно чувствительны к такого рода разделению. У них существовал только мост между иудеями и язычниками и было мало союзников в обществе, где наблюдалось противостояние между рабами и свободными, а также подчеркивалось преимущество одного пола перед другим.

3:29. Иудеев называли «семенем Авраамовым» (см. коммент. к 3:16), наследниками обетования; аргументы, приведенные Павлом в этой главе, раскрывают его отношение к христианам из *язычников.

4:1–11

Дети Божьи, а не рабы

По древнему закону сыновья были наследниками, им предназначалось имущество, которое принадлежало их отцам; рабы же, напротив, сами составляли часть наследства. Разница между рабами и детьми подчеркивается и в других древних источниках. Но в кодексе семейных отношений, который разъяснял характер наследования и статус отдельных членов семьи по отношению к главе дома, несовершеннолетние дети имели такие же права, что и рабы; сын получал реальную свободу только после того, как оставлял родной дом. Павел здесь продолжает использовать прием сопоставления, сравнивая статус домашнего раба и ребенка (3:24).

4:1. По римскому закону статус малого ребенка или подростка, который находится на попечении раба, практически был равен статусу раба.

4:2. Закон требовал, чтобы малые дети находились под охраной попечителей, даже если их отец умер; этот попечитель обычно избирался по воле отца или по воле ближайшего родственника со стороны родни по отцовской линии, выполнявшего роль опекуна. «Попечители» или управляющие собственностью часто были рабами или *вольноотпущенниками, но при этом обладали значительной властью.

4:3. Когда ранее, будучи язычниками, гала-ты поклонялись вещественным началам мира (иудаизм уже давно «демифологизировал» их как ангелов, которые управляли природой, см.: Пс. 148:2–4). Большинство людей в Древнем мире боялись богини судьбы, которая олицетворяла собой неизбежный рок, тиранию судьбы, проводя свою волю, как считали, через астральных духов, богов, которые управляли звездами. Павел знает, что даже иудеи попадали в сети этих духовных сил; см. коммент. к 4:9.