Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

непроизнесённым обращением.

– А к кому пришёл?

– Так Найф же у него был, ну, я и… – новый тычок, – ну, Бобби же старше. Я и пошёл со всеми.

– Пусть говорит, – разжал губы Фредди.

Клайд посмотрел на него и кивнул. И парень зачастил, захлёбываясь и путаясь в словах, как они гонялись по городу за цветными, ну, и остальных, кто попадётся, как веселились, ну, Хэллоуин же, а они наглые, черномазые, улицу перегородили, и не сунься к их бабам, а потом русские зашухерили, линять же надо, а русские кого в форме увидят, так сразу за яйца, а Найфа и след простыл, а к Бобби и не сунься, у него же палач чёрный за плечом, так где ползком, где на карачках выбрался, а…

Джонатан посмотрел на парней, и те точными ударами опять заткнули этот поток.

– У цветных кто верховодил? – спросил Клайд, покосившись на Фредди.

– Да их там не различишь, все черномазые, – ухмыльнулся парень. – Мы и били не глядя. Краснорожий один был, напролом пёр, да в Цветной прорвался, не дотянулся я до него. Если только там прикончили, когда утром на штурм попёрли, я-то смылся уже. И этих, предателей расы, ну, кто белый, а с цветными якшается, этих много положили. Ни один не ушёл.

– Пшёл вон, – скучно сказал Фредди.

Клайд кивнул, и парня споро вытащили в коридор, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Слинял, значит, Найф, – задумчиво сказал Джонатан.

– Он сволочь, а не дурак. Всегда умел вовремя слинять, – кивнул Фредди.

– Но не думал я, что Бобби без мозгов, – усмехнулся Клайд. – С Пауком связываться – гиблое дело. Он ли тебе помог, ты ли ему – всё одно, ты не жилец.

– Туша своё так и так отработал, – Джонатан допил кофе и встал.

И сразу встал Фредди. Клайд улыбнулся, вставая.

– Заставы сняли? – спросил Джонатан, застёгивая куртку.

– По тюремным справкам и без оружия пропускают. Замаравшихся сбросим?

– А куда их ещё? – Джонатан взял шляпу. – Паука прикрывать, что ли, будем?

– Пусть сам крутится, – кивнул Клайд.

Открылась дверь, и вошёл Ночной Ездок. Гладко выбритый, в своём обычном смокинге. Кивнул всем троим. Они молча ждали.

– Выдержанные, – одобрительно усмехнулся Ночной Ездок. – Хэмфри Говарда взяли русские.

– Туда и дорога, – улыбнулся Джонатан. – Тебя подбросить?

– К «Президент-Отелю».

– Пойдёт, – кивнул Джонатан, доставая бумажник. – Клайд, сразу?

Клайд кивнул, принимая кредитки.

Когда они все вместе выходили из номера, подбежал коридорный, ловко накинул на плечи Ночного Ездока плащ и исчез. У лестницы Клайд отстал.

Они спустились в вестибюль, прошли мимо закрывшегося газетой полицейского соглядатая и старчески дремлющего за стойкой портье. Их грузовик, свежевымытый и по-новому блестящий, стоял у подъезда, где они его оставляли. Парень в замасленной куртке задумчиво оглядывал пустынную улицу, прислоняясь плечом к стене. Проходя мимо, Джонатан сунул ему деньги, получив свои ключи. Все втроём сели в кабину, и Фредди стронул с места.

– Русские Робинсу ничего не дали, – сказал Ночной Ездок, когда грузовик завернул за угол. – Всё у них.

– Будет за мной, – кивнул Джонатан. – Удачи.

Ночной Ездок улыбнулся.

– У Счастливчика не убудет, но… и вам.

Фредди и Джонатан одновременно поблагодарили кивками.

Высадив Ночного Ездока, Фредди прибавил скорость и повернул к вокзалу.

– Куда ты? – удивился Джонатан.

– Тебе надо домой, Джонни, – разжал губы Фредди.

Джонатан молча, ударив его по рукам, круто вывернул руль, заворачивая машину в проулок.

– Вот так, ковбой! Гони в Джексонвилл.

Фредди кивнул.

Из города они выехали молча. И только на шоссе, Фредди негромко сказал:

– Если мы опоздаем…

– К Бобби мы не опоздаем, – отрезал Джонатан и повторил: – Гони.

Графство Дурбан

Округ Спрингфилд

Спрингфилд

Центральный военный госпиталь

Машина ехала, останавливалась, снова ехала. Эркин не открывал глаз. Пусть считают за спящего. А может, он и впрямь заснул, потому что вдруг перестал их слышать. Или они замолчали… Да не всё ли ему равно? Он уже попрощался. И с Женей, и с Андреем, и с Алисой… Кто ещё у него был? Фредди и Джонатан… у них своя жизнь и пусть живут. Их он за собой в Овраг не потащит, а остальное – не его забота. Спасибо им за всё, но они уже по ту сторону. А Женя и Андрей… Если есть тот мир, другой, посмертный, о котором говорил священник, то они там и он встретится с ними. Думал об этом спокойно. Правду сказал этот беляк. Бегал и добегался. От питомника до Оврага. Добежал.

Что-то заставило его открыть глаза. Машина стояла перед коваными ажурными воротами. Высокий глухой забор. Пустырь? Ворота раскрылись, и машина въехала. Газоны, какие-то дома, деревья, белые… Кто в белых халатах, то врачи, а в тёмно-зелёном… Что это? Центр? Опять Центр? Зачем? Что это?

– Приехали, парень, – сказал по-английски Золотарёв, глядя в зеркальце на стремительно побледневшее лицо индейца и расширенные глаза. Ага, всё-таки, проняло! И продолжил по-русски: – Жаль, конечно, но иначе нельзя. К тому корпусу, сержант, прямо к входу.

– Есть, майор.

Машина остановилась у невысокого крыльца, ведущего к двухстворчатым дверям с отмытыми до блеска стёклами.

– Вылезай, приехали.

Эркин послушно вышел, вдохнул… мучительно знакомый запах, от которого сразу поползла по телу ледяная волна страха.

– Вперёд.

Золотарёв открыл дверь. Да, вот сейчас парня проняло. Он прямо почувствовал тот хруст, который предваряет перелом. Теперь лишь бы Юрка подыграл.

Внутри запах усилился. Значит, всё и впрямь вернулось. У входа на лестницу стол, белая девушка со страшным лицом, да и глаза у неё нет… точно Центр. Говорили… вырезают и пересаживают…

– Доктор Аристов у себя?

– Да.

– Вперёд.

Эркин поднимался по лестнице, а видел… крутой склон и редкую траву. Сейчас поднимется на гребень и увидит Овраг.

– Стой.

Дверь с белой табличкой. От запаха кружится голова…

Золотарёв, уже не скрывая довольной улыбки, постучал и распахнул дверь.

– Вперёд.

Эркин переступил порог, невероятным усилием удерживая себя от крика. Да, это кабинет врача. Вот и всё. Белый за столом… Врач… Поднимает голову… блестят очки… Чмырь делает два шага вперёд, кладёт перед врачом голубой листок… О чём они говорят? Он словно оглох и только видит шевелящиеся губы, не понимая слов.

– Доктор Аристов, подследственный Эркин Мороз доставлен на исследование.

– Где предписание?

– Вот.

Аристов быстро проглядел листок, поднял глаза на Золотарёва – победная улыбка, блестящие глаза… дорвался? Почему сказал «исследование», да ещё и по-английски? Чтобы парень понял и испугался? Обсуждали же уже… Аристов перевёл взгляд на парня… Индеец… красивое лицо, великолепно посаженная голова, развёрнутые плечи, шрам на щеке… Так это же о нём говорили… Что Колька несёт? Парень же знает русский, ещё