Ленин - Дмитрий Антонович Волкогонов

светского сотворения большевистских мощей большой пропагандистский эффект. Уже 24 января ЦИК СССР по указанию Политбюро постановляет:

1) гроб с телом В.И. Ленина сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения;

2) склеп соорудить у Кремлевской стены на Красной площади среди братских могил борцов Октябрьской революции.

В этот же день создается специальная комиссия по устройству мавзолея (пока временного). Академику А.В. Щусеву поручается готовить чертежи мавзолея[91]. Постепенно временное начнет превращаться в постоянное.

26 января в 11 часов дня открывается траурное заседание II Всесоюзного съезда Советов. В «Биохронике» говорится, что на заседании выступили И.В. Сталин, К. Цеткин, Н. Нариманов, А.Н. Сергеев, А.Б. Краюшкин, К.Е. Ворошилов, П.И. Смородин, С.Ф. Ольденбург и другие[92]. А «другими» были Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин, Л.Б. Каменев. Еще в 1982 году редакторы «Биографической хроники» были совершенно несвободны воспроизводить элементарную историческую истину. Авторы древнеримского «Закона об осуждении памяти» не могли и думать, что и через многие столетия у этого императорского акта будут такие верные сторонники.

К слову, в «Правде» речь Сталина вначале была изложена всего на 28 строках (меньше всех)[93]. Однако через два дня «Правда» (Сталин устроил разнос газете) вновь вернулась к этому вопросу и опубликовала все речи, теперь уже полностью. Выступления были изданы в последующем в виде брошюр, ну а у Сталина речь была представлена и в 6‐м томе его собрания сочинений. То была клятва вождя вождю. Вначале «Правда» сочла неуместным излагать назойливый многократный рефрен Сталина: «Клянемся тебе, товарищ Ленин», хранить в чистоте «великое звание члена партии», «хранить ее единство», «укреплять диктатуру пролетариата и союз рабочих и крестьян», «укреплять и расширять союз республик», «укреплять и расширять союз трудящихся всего мира – Коммунистический Интернационал»[94].

Сталин назвал Ленина «гениальнейшим из гениальных вождей пролетариата», видимо, для себя твердо решив стать главным ревнителем его дела. Весьма недурно быть преемником «гениальнейшего из гениальных». Сталин, уже зная о сооружении «временного» мавзолея, предсказал: «Через некоторое время вы увидите паломничество представителей миллионов трудящихся к могиле товарища Ленина».

Зиновьев в пространной часовой речи делал акцент на том, что «мы, работавшие не год, не два под гениальным руководством Владимира Ильича», прожившие в партии «две войны и три революции», завтра «опустим в могилу» Владимира Ильича. Зиновьев верил, что склеп для доступа к Ленину действительно дело временное.

Не знаю, что мог думать Бухарин в 1938 году, находясь в своей камере, откуда он никогда не выйдет, вспоминая о словах, сказанных им на траурном заседании: «…гениальный мастер революционной тактики, Владимир Ильич провел наш государственный корабль мимо всех опасных рифов и мелей, это значит, что основное дело сделано для нашей страны на девять десятых…»

В речи Каменева говорилось, что с помощью идей Ленин «мир завоевал». Не знаю, понимал или нет Лев Борисович, но некоторые части его речи выглядели довольно двусмысленно, если смотреть на них через историческую ретроспективу. Весьма долго, например, Каменев говорил о «кровавом следе», который вел к кабинету Ленина. Конечно, оратор хотел говорить о крови вождя, отданной «делу пролетариата». Но можно сегодня толковать это выражение и в буквальном смысле. Ведь сам Ленин, выступая 12 января 1920 года на заседании коммунистической фракции ВЦСПС, заявил: «…мы не останавливались перед тем, чтобы тысячи людей перестрелять…»[95] Каменев тоже верил в обычные похороны: «Сейчас мы склоняем головы перед могилой вождя»[96].

Вообще знакомство с полурассыпавшейся подшивкой «Правды» того, январского месяца 1924 года весьма интересно. ЦК РКП в обращении к стране заявляет, что благодаря Ленину мы «твердой ногой стоим на земле. В европейской развалине мы являемся единственной страной, которая под властью рабочих возрождается и смело смотрит на свое будущее». Исполком Коминтерна утверждал, что «Мировая революция», как и предвидел Ленин, идет вперед «гигантскими шагами».

В статье «Товарищ», опубликованной 24 января, Бухарин с горечью пишет: «Мы уже никогда не увидим этого громадного лба, этой чудесной головы, из которой во все стороны излучалась революционная энергия…» Бухарин утверждает, что Ленин «был диктатором в лучшем смысле этого слова», обладал «мощным головным аппаратом и железной рукой», имел «бешеный темперамент».

Каменев именовал покойного вождя «великим мятежником». Зиновьев пишет о Ленине как о «бунтовщике из бунтовщиков, мыслителе из мыслителей». Троцкий, находясь на Кавказе, призывает взять в руки «фонарь ленинизма».

Пришлось, куда деваться, писать в газету и митрополиту Евдокиму. Похоже, он пророчески предсказал, что «могила эта родит еще миллионы новых Лениных и соединит всех в единую братскую никем не одолимую семью…», станет «неумолкаемой трибуной из рода в род…».

Историк М. Покровский вспоминал, как Ленин «спас высшую школу от разгрома» (видимо, высылкой за границу буржуазных профессоров? – Д.В.). Ленин требовал, писал Покровский: «Кто не сдаст специального марксистского экзамена, будет лишен права преподавания…» Огромное количество статей. Здесь имена Карпинского, Ларина, Ярославского, Кржижановского, Иоффе, Преображенского, Стучки, Калинина, Енукидзе, Горбунова, Петровского, многих, многих других большевиков.

Публикуются постановления о склепе для Ленина, памятниках ему в Москве, Ленинграде, столицах союзных республик. Съезд Советов принимает решения об издании избранных сочинений Ленина «в миллионах экземпляров», а Институту Ленина подготовить Полное собрание сочинений[97].

Почти каждый день в «Правде» выступает Зиновьев. О «похоронах» 27 (если их так можно назвать) Зиновьев пишет: «В зимнюю стужу – как нарочно, грянул жестокий мороз в 26 градусов – миллион людей пришли на Красную площадь… Как хорошо, что решили хоронить Ильича в склепе! Как хорошо, что мы вовремя догадались это сделать! Зарыть в землю тело Ильича – это было бы слишком уже непереносимо… На склепе короткая, но вполне достаточная надпись: «Ленин». Сюда уж поистине не зарастет народная тропа. Здесь вырастет поблизости музей Ленина. Постепенно вся площадь превратится в Ленинский городок… В 4 часа дня опускаем гроб в склеп при салютах… Ленин умер – ленинизм живет… Когда пролетарская революция победит во всем мире, это будет прежде всего победа ленинизма»[98].

Просматривая кадры уникального документального фильма о похоронах Ленина, бросилось в глаза нечто, присущее лишь России. Тысячи, десятки тысяч людей в эту январскую стужу пришли хоронить советского царя… В него уже верили, он казался добрым, тем более что знали: в Ленина стреляли, он долго мучился, болея. Русское сострадание, вера в то, что вождь хотел добра, делали обряд похорон важным шагом в создании мифа о новом, мирском святом.

На черно‐белой пленке тысячи лиц, искренне страдающих и скорбящих… Но меня поразили несколько лозунгов, качающихся над покрытой морозным паром толпой. Авторы текста не могли, наверное, знать, что то были вещие слова: «Могила Ленина – колыбель Мировой революции»…

Прошли десятилетия, и могила (простите, мавзолей) Ленина символизирует