Изгоняющий бесов. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

я потерял любимую, рыдаю, плачу, иду мстить, где рано или поздно складываю голову в неравной борьбе с нечистью. Второе — я вовремя пристрелил Якутянку, вышел победителем, забрал свою девушку, после чего был почётно выкинут из Системы, потому что они вновь вспомнили, что отношения меж сотрудниками не поощряются. Марту никто со мной не отпустит, я буду сидеть на пенсии в подмосковном санатории, куда за мной рано или поздно придут подданные Хана. У них счёт на руках, им даже мешать никто не станет.

— Диоген мне в бочку, если я что-нибудь понимаю. Система не хочет открытого конфликта, но готова к взаимовыгодным жертвам? Почему бы им просто не оставить нас с Мартой в покое?!

— Ты от на меня-то не ори, — ни капли не обиделся мой седобородый наставник. — Я-то тут как попугай какой, что услышал, то от и повторяю. А с девицей-то твоею всё одно ничего от не выйдет. Ангел она! С ангелами от женского роду земные мужи не живут…

— Почему?

— От всё-то тебе растолкуй. По физиологии же, недогада!

Я вдруг впервые задумался об анатомическом устройстве ангелов. При мне рыжая красавица и пила и ела, даже уснула в туалете, а когда она была в купальнике, под ним угадывались вполне себе женские части тела, если можно так выразиться. Но при желании она могла также и в любой момент раскрыть большие белые крылья за спиной! Тогда возможно, что батюшка прав и не всё так просто, как если бы… уф…

— Что же делать, отче?

— Думать, паря. Головою от думать, раз уж Господь-то нас ею наградил. А Бог, он всё видит, поди, от в бескрайней милости своей и тут управит.

То есть по факту разгребать всё это опять-таки мне, а не кому-то. Обычное дело, если вдуматься. Кто и когда всерьёз спрашивал моё мнение или хотя бы всерьёз считался с ним? Правильно! Но и вечно скулить по этому поводу слишком уж по-философски, а значит, чрезмерно скучно и более того, даже отдаёт лёгкой графоманской пошлостью.

— На тренировку?

— Так что ж, паря, — раздумчиво вздохнул отец Пафнутий, ища взглядом какую-то неведомую точку на белёном потолке. — С чего бы и нет? Давай от, тренируйся с Анчуткою-то. Тебе оно полезно. А мне-то самому с собою минуту-другую посовещаться надобно. Иди от, бога ради!

Красавчик-брюнет привычно пожал плечами, типа уж ему-то что на стол накрывать, что со мной боксировать практически одно и то же. Его ничего не смущает. В моей же голове (груди, сердце) на тот момент кипели самые противоречивые страсти. Я не имел ни малейшего желания их озвучивать, и даже более того, всё, от чего меня сейчас колбасило, должно было остаться исключительно во мне.

И только! Ни для кого другого это не могло быть важным.

— Ты уж от, Федька, о многом не думай-то. Зазря башку от себе не забивай. Бесов-то на всех от хватит, не тужи.

— Я понял, отче.

Ну а раз понял, то накидывай тулуп на плечи и кругом, шагом марш, заниматься рукопашным боем с нашим кухонным бесом. Когда я послушно направился в сени, верный доберман незаметно просочился следом. Он ткнулся в меня кожаным носом:

— Чего ты? Я всё слышал. Они меня вообще в расчёт не берут?

— Имбецилы, обижают собаченьку, — честно согласился я. — Пошли, напарник. Мы им ещё покажем. Не знаю, что именно, но покажем точно, да?

Сначала мы тренировались именно с ним. Если кто видел, как занимаются профессиональные кинологи с собакой, то утрите слюни и забудьте. Там люди работают с животным, а здесь одно разумное существо прыгало вокруг другого разумного существа, высокопарно именуемого «венцом творения». Оба говорили на одном языке, подкалывали друг друга, веселились от души и прекрасно понимали, кто чего стоит.

В том плане, что таких, как я, уйма, а говорящий доберман уникален во всех смыслах!

Он сбивал меня с ног в высоком прыжке то лбом, то грудью, то тяжёлым костлявым задом, то одновременным ударом всех четырёх лап. Я же, в свою очередь, валял его в снегу, перекидывал через спину, щекотал под мышками и в шутку обрывал уши.

Мы веселились, наверное, около получаса, пока ждали безрогого беса, но он обломал мне все надежды ещё с крыльца, объявив:

— Ой вей, майн камрад! Отменяем спарринг. Там кое-кого батюшка видеть желает-с!

Когда я подошёл к отцу Пафнутию, сидящему за книжкой, тот только головой мотнул:

— От, Федька, уже раза три, поди, оранжевый бес тут прыгал. Система зовёт, идёте ли?

Две минуты на сборы. Доберману требовалось лишь похлебать водички, мне вооружиться, и, собственно, всё, наш боевой дует, как всегда, готов к новым приключениям.

— С богом от, паря!

Оранжевая бесовка в бантиках появилась тут как тут, словно бы только и ждала приглашения. Один хлопок тяжёлой лапой моего пса, а потом…

Мы шагнули в коридор, ярко освещаемый лампами дневного света, вежливо поздоровавшись.

— И вам не хворать, — чуть качая головой, ответил пожилой бесобой в полосатой пижаме. При более пристальном рассмотрении оказалось, что это тюремная роба.

Второй, заносчивый молодой человек в несколько попугайском прикиде, ограничился поверхностным взглядом на нашу парочку.

— Кто в офисе?

— Вроде как рыжая должна быть, но зуб даю, что там Дезмо. — Старик подвинулся, уступая нам место.

Я сел, Гесс отказался, вперясь жгучим взглядом в молодого парня. Тот достал шоколад и, кажется, совершенно не намеревался угостить добермана. Самоубийца…

— А вы, парнишки, видать, те самые?

— Мы самые, — признался я. Не важно, что там подразумевалось, хорошее или плохое. По факту всё равно виноватыми объявят нас, так чего уж…

— Говорят, за Грицко вписались.

— Ну, это когда было.

— Когда надо, тогда и было, — важно хмыкнул старик. — Я сам там отметился, а ничего не смог. Не было ничего, зуб даю! Тока вы нашли, писанули кого надо, за своих не ссучились.

— Следующий!

Старый уголовник в наколках пожал руку мне и, не гнушаясь, лапу Гессу. Потом повисла довольно долгая молчаливая пауза, прерываемая лишь чавканьем и таким ярким запахом молочного шоколада, что даже у меня слюнки потекли.

— Следующий!

— Не поделится с собаченькой? — вздрогнул мой пёс и вдруг чёрной молнией бросился на мажора, внаглую отобрал уцелевшую половину вкусняшки, а потом резким ударом костлявого зада отправил ограбленного в кабинет.

Тишина. Возмущения, протестов, требования возмещения ущерба не было. Кажется, пронесло. Гесс сглотнул шоколадку в один присест и смотрел на меня самыми честными глазами на свете. В коридоре вдруг появилось ещё двое парней в морской форме, как я понял по погонам, мичманы.

— Следующий!