Н 8 (СИ) - Ратманов Денис

Девушка встретила меня в прихожей, поцеловала, встав на цыпочки.

— Я смотрела, как вы выступили в Москве, — сказала она, отстранившись, и направилась в кухню, спрашивая на ходу: — Ты голодный? Есть жаркое, и блинчиков я нажарила. С мясом и сгущенкой.

Представив ее божественные блинчики, я понял, что чертовски голоден. Издав рык, я ринулся на кухню, обнял Рину, стоящую у плиты.

— О, как я голоден, просто р-р-р!

— Что там Самойлов? Наградил вас?

Рина сунула тарелку в микроволновку. Я не стал отвечать, подождал, пока она накроет на стол и заварит чай.

— Я просто чаю выпью, ты не против? — улыбнулась она. — Поздно уже. Так что там было? Говори, а то умру от любопытства!

— Сейчас, поем, и все расскажу.

Я напал на жаркое, как потерпевший. Наслаждение вкусом ненадолго вытеснило мысли о том, как Рина отреагирует, когда я предложу ей жить вместе. До чего же обалденно она готовит! Прикончив жаркое, я вымазал тарелку кусочком хлеба, прожевал его и проговорил:

— Двести тысяч на счет перевели, я капец как богат! А еще нам подарили квартиру.

Рина округлила глаза. Не дожидаясь вопроса, я пояснил:

— Жилье ведомственное, понятное дело, но ближайшие двадцать лет я не собираюсь менять команду!

— Как же я рада за тебя! — воскликнула она, и я поправил:

— За нас, Рина. Потому что мы будем там жить вместе.

Девушка замерла, сцепила пальцы. Мне показалось, или она расстроена?

— Ты не рада? — удивился я.

— Очень рада! Я очень тебя… В общем, я боюсь.

— Чего? Все же хорошо!

Рина упрямо тряхнула головой.

— Вот именно: все слишком хорошо, и, если начнем жить вместе, я боюсь… боюсь, что-то сломается. — Она жалобно посмотрела мне в глаза.

Внутри будто что-то оборвалось, и я спросил:

— А ты бы хотела детей? Совместных детей?

Вопрос загнал Рину в тупик, ее уши и щеки вспыхнули.

— Ну, через годик-другой — обязательно. Но если бы вдруг что… незапланированное, я бы родила.

Это все, что я хотел услышать. Накрыв руку Рины, я привлек девушку к себе, перетащил на колени и поцеловал, прислушался к ее желаниям. Больше всего на свете она хотела, чтобы все продолжалось — вот так, и не становилось хуже, чтобы я не переставал ценить то, что далось легко.

Ну откуда в ее прелестной головке такие тараканы?

На несколько часов мир перестал существовать. Тренировки, борьба за место под солнцем, крещение Сэма первой совместной тренировкой — все это завтра. Сегодня — только Рина.

Проснулся я по будильнику, нехотя. И вообще не хотел бы вставать, но меня мотивировало любопытство, как же себя проявит наш новый бомбардир. Приживется ли? Управляемый ли он?

Глава 10

Человек-пушка

Рина еще спала, и я не стал ее будить, только коснулся губами волос, соскользнул с кровати, нашел в холодильнике сырники, позавтракал ими, чуть все не съел, еле остановился. Наверное, и хорошо, что пока мы поживем раздельно, уж слишком Рина хорошо готовит — я разжирею.

Хотя… жирный б о льшую площадь в воротах занимает, сложнее забить.

В раздевалку я пришел в числе первых, помимо меня там были Димидко и Самат, который уже переоделся и бил копытом.

— Саня, привет, братишка! — просиял он, устремился ко мне и сжал протянутую руку своей мощной пятерней. — Я игру твою смотрел, ты крутой вратарь! Думал, вот бы с тобой в команде футбол играть! Нашку давай, да?

Не дожидаясь согласия, он положил мне руку на плечо — я только и успел улыбку изобразить. Он тоже оскалился, сделал селфи раз, и другой, и третий. Посмотрел, что получилось, и сказал:

— Пацанам отправлю, пусть завидуют, да!

— Лучше не надо, — посоветовал я строгим голосом. — Им будет обидно. Вдруг они тоже так хотят, но у них не получается.

— Да? — удивился он. — Не буду, значит. Спасибо, брат!

Пришли белорусы, расположились подальше от Сэма. Клыков и Микроб тоже не горели желанием сдерживать натиск. А вот Левашов полез к Сэму обниматься с криком:

— Привет, брателло! Дрожи, враг! Самый грозный бомбардир вселенной с нами!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гусак, который обычно поддерживал веселье, сегодня был мрачен и молчалив, забился в угол и принялся переодеваться, на всех поглядывая исподлобья. Что это с ним? Вчера перегулял? Или в семье что случилось?

Когда явились Жека с Игнатом, он вовсе позеленел. Димидко тоже заподозрил неладное, подошел к нему.

— Виктор, а ну дыхни!

Гусак возмутился:

— Я не пил! — И дыхнул.

Жека скривился, помахав рукой перед лицом. Сэм прошелся по всем, собирая дань рукопожатий. Жека пожимал его руку с такой брезгливостью, что я бы к нему точно больше не приблизился. Сэм же в упор не видел негатива, улыбался широко и открыто. И главное, он не переигрывал, а искренне хотел со всеми подружиться, как у него это было в «Кайрате». Хотя, может, над ним там тоже тайком посмеивались, просто виду не подавали.

— Сэм, — позвал Игнат — парень обернулся, — ты по-русски понимаешь?

— Ну? — насторожился Бекханов.

— А говоришь?

— Говорю, — улыбнулся он. — Ты же слышишь, да?

— Да че-то не очень говоришь. Давай я тебе помогу. Покажу одно упражнение для дикции.

— Э-э-э…

— Просто повторяй за мной, и твой русский станет суперским, как и удар. Готов? Выкристаллизовавшийся фантасмагорический ревербератор. Слабо?

Жека ехидно оскалился. Сэм озадачился и попытался это воспроизвести:

— Выхритолиза… кристаллизова… вавший… Фантастический… Повтори, да?

Игнат повторил, и они с Жекой загоготали.

— Парни, хватил, — сказал я. — Сэм научится. Не все сразу.

Сэм же не сдавался, пыжился и тужился, рожая кривые словесные конструкции.

— Зато нейтрализован, — прошептал Думченко.

Наконец до Сэма дошло, что он стал объектом глумления. Он вскочил, метнулся к Игнату, вздернул его за шиворот, узкие глаза стали щелками.

— Кет нах, котокбас! Ты издеваешься, да?

Игнат сделал невинное лицо.

— Нет конечно. Я произнес слова, которые используют дикторы для тренировки. Помочь тебе хотел научиться говорить красиво.

Злость сменилась растерянностью, Сэм отпустил Тишкина, и он осел на скамейку.

— Ша! — воскликнул Димидко, раскинув руки. — Устроили мне тут! Тишкин, Воропай, сейчас вы у меня на поле самоутверждаться будете!

И понеслась!

Сперва разминка. Я поглядывал на Сэма, который с воодушевлением махал руками и ногами.

Потом разнообразный бег. Новенький даже не вспотел, правда, не всегда вовремя реагировал, когда нужно переходить на другой вид бега.

Когда разогрелись — упражнения на координацию и моторику с фишками. Вот тут Сэм пер носорогом и не мог вписаться в повороты, сносил каждую вторую фишку. Древний замучился наклоняться и возвращать их не место.

Это только кажется, что бедного старика загоняли. На самом же деле пожилым нужна умеренная физнагрузка. Как только залег на диван — так сразу и ослаб, и умер. Так что молодец Петр Казимирович! Он за последний год вроде как даже помолодел.

И, наконец, стандарты. Сэм рвался себя проявить и действовал с напором пушки для тренировки вратаря. Нет, скорее даже катапульты — у пушки точность повыше. Сан Саныч голос сорвал, напоминая, что тут не боулинг, а футбол.

Бекханов кивал, умерял пыл, но в конце концов снова входил в раж. Вот кому бы на ринге рубиться, футбол не соответствует ширине его души. А душа там о-го-го!

Уходя на обед, я так и не мог прикинуть, как дальше сложится карьера Сэма. «Кайрат» — команда довольно сильная, вряд ли тренеры не пытались Бекханова обуздать, но, как видно, ничего у них не вышло. И если в первой лиге такой напор уместен, то в вышке рулит стратегия и тактика.

Сэм шагал впереди, за ним семенил Левашов, что-то рассказывая и бешено жестикулируя. Гусак в беседе не участвовал. Он прошел вперед, поравнялся с Игнатом и увел его в сторону. Я остановился, наблюдая за ними. Виктор что-то рассказывал, Игнат безучастно слушал. Наконец кивнул, взъерошил волосы Гусака, улыбнулся и рванул догонять Жеку, а Витек, расстроившись еще больше, остался подпирать стену. Вроде не ссорятся, и на том спасибо. Что они, интересно, не поделили?