Ихтамнеты - Булат Арсал

прикладами и парой десятков патронов. И кто за это ответит?

– Никто и не ответит. А если и понесёт наказание, то простой солдат, который всегда без вины виноватый. Мы вообще ехали на эту войну как на обычные учения. У нас среди генералов по пальцам пересчитать тех, кто имеет представление о войне. Сплошь одни «паркетники», умеющие только требовать чистоту в казармах, натянутые одеяла, до блеска начищенные сапоги и выбритые подбородки. В общем, только и умеют, что ковыряться в чужом носу. Хорошо, что среди контрактников много «сирийцев», а без них кто бы сейчас воевать пошёл?

– Всё дело в том, что в армии не хватает кадровых военных, – вдруг вклинился в разговор Кострома, вернувшийся с обхода постов. – Я уж вставлю, мужики, в ваш трёхдолларовый разговор свои три гривны.

– Как это, «не хватает кадровых военных»? – удивлённо спросил Андрюха Кибало, поддерживавший дровами костёр. – А кто же сейчас в армии служит?

– Был такой Александр Утвенко, который в начале Великой Отечественной войны был майором, а закончил её генерал-лейтенантом. Я книжку его читал ещё в военном училище. Так вот, он говорил, что в мирное время все офицеры были обычными школьниками в погонах, не более того. Только на войне они стали настоящими кадровыми военными. Война – вот настоящий университет.

– И это справедливо сказано, товарищ лейтенант, – согласился Арсений.

– В середине тридцатых годов советские специалисты сотнями ехали в Испанию, помогать республиканцам. Обратно в СССР вернулось несколько тысяч опытных военспецов – с пониманием тактики и стратегии современного на тот момент боя. Свой опыт они позже использовали уже на советской территории. Теперь наши «сирийцы» или, например, частная военная компания «Вагнер» – те же советские «испанцы». Получили опыт в Африке и на Ближнем Востоке и стали чуть ли не самыми способными вооружёнными людьми в России.

– И какой же вывод? – спросил Георгия Чалый, подбросив поленце в костёр.

– Отсюда примитивный вывод, – улыбаясь, ответил Кострома, влезая в спальный мешок. – На данный момент Вооружённые силы похожи на огромный механизм, в котором одни шестерёнки исправно работают вследствие их регулярного использования. Например, ВКС, артиллерия, спецназ, которые воевали в Сирии. Вот и среди ваших бойцов, которые ещё с четырнадцатого на Донбассе, есть немало с опытом. А другие покоятся под толщей пыли.

– Например? – снова задал вопрос Чалый.

– Так вы же сами сказали про «мосинки» и плохое обмундирование. То есть плохо настроено снабжение, военкоматы в спящем состоянии, логистика хромает, когда гуманитарные грузовики от гражданского населения приходят чаще наших интендантов.

– Да ещё беспилотная авиация у нас в полном отстое, – снова согласился с Георгием Арсений. – Укры нашу пехоту постоянно гранатами забрасывают прямо с дронов, а я ни разу не видел здесь ни одного оператора, хотя в Сирии спецназовцы применяли иногда.

Постепенно народ улёгся на отдых.

>к * *

У костра остались сидеть двое. Арсений курил много, закуривая новую сигарету от окурка предыдущей. В его лице Чалый не видел мандража, но всё же взгляд его отличался от индифферентности Француза, и в нём действительно читалось очень важное на войне невозмутимое присутствие духа и умение владеть собой. Сослуживцы уважали Арсения и в отсутствие командира Георгия беспрекословно выполняли его распоряжения. К слову сказать, воспитание Арсения так и не позволило ему перейти на «ты» в общении с Чалым, что тут же переняли и остальные бойцы его отделения, обращаясь к старому сержанту с заслуженным уважением, на «вы».

– А вот у меня к вам такой вопрос, Чалый, – обратился Арсений. – Вот почему Россия восемь лет ждала и смотрела, как Украина вооружается, строит укрепления, обучает армию, а мы только и твердили о Минских соглашениях? Почему сразу после Крыма не пошли на Донбасс? Почему этого нам никто не объяснит? В чём секрет?

– Это, брат, большая игра и политика, где нам с тобой многого не понять и не узнать. Нам только и остаётся, что воевать и побеждать. А иначе всей стране хана.

– Это-то я понимаю. Я не понимаю, зачем ждали так долго. Вот он говорит, что нас водили за нос Минскими соглашениями. Хотя на самом деле дурили не нас как народ, а лично его самого. Он же на вершине, и ему должно быть видней. А видней было нам, но мы ждали его отмашки. Дождались, да похоже, что поздновато. И кто за это будет отвечать?

– Вот опять вопрос в тупик. Солдат будет за всё отвечать. Простой российский солдат и наш брат, ополченец Донбасса. Ну не он же…

– Именно что российский мужик, а не узбекский или таджикский, – вдруг вставил своё слово Арсений, вороша и переворачивая дрова в костре.

– А эту тему можно вечно разжёвывать, и ничего толкового не получится, – снова включился в разговор Рейнер. – Никто не даст их ни в обиду, ни на убой. Они не России, они олигархам нужны, чтобы бабло колотить на их дешёвой рабочей силе.

– Так они же гражданство тут получают, а в армию их не призывают. Материнский капитал соседка-джамшутка уже в четвёртый раз получает. Бля…, рожает как пулемёт, а ни дня в России не работала. Как Мехмет её притащил с выводком из Андижана, так та и не вылезает из роддома. Им здесь можно всё, а мы терпеть должны. Вот они и хамят, наглеют, девок наших насилуют, на армию давно клали с прибором, как и на Россию. А мы тут защищаем их спокойный сон. Приеду домой, обязательно разберусь! – зло произнёс Арсений.

– Чего так? – спросил Чалый. – Достали сильно?

– Да напротив моего двора устроили шаурму и давай каждый вечер там устраивать буйное обсуждение чего-то на своём тарабарском. Сколько раз люди и травились этой гадостью, и полицию вызывали, чтобы разогнать хамьё, но они как были там, так и стоят, смеются, издеваются…

– Мы умрём, а они останутся. Будем сверху наблюдать, как они в наших домах живут, нашу землю окучивают, наших дочерей в гаремы берут и делают им Равшанчиков, Джундубов и Хаттабов, – поддержал Арсения Чалый. – Обидно. Ох как обидно!

Чалый взял уголёк на лопатку и прикурил от него сигарету, подумал и добавил:

– Как бы не вышло так, что они нам ещё претензии по территориям начали предъявлять.

– Да как же это? Чего у них тут есть своего?

– Помнишь, как у Сербии Косово отобрали?

– Да я ещё малой был. Не могу я об этом знать. А что там такое было?

– В своё время Иосии Броз Тито, руководитель Югославии, пустил на исторические сербские земли мусульман-албанцев, которые бежали от дикого режима тогдашней Албании. Приютил, обогрел, защитил, гражданами Югославии сделал,