Небесный механик - Петр Крамер

Дальше приводились технические данные «Самодержца», конструктором которого был Вилл Брутман, британский инженер. Перечислялись приглашенные на выставку персоны, ехавшие из Санкт-Петербурга в Москву, среди них также значились несколько подданных Туманного Альбиона. В конце статьи репортер делал неоднозначные выводы насчет отношений между Британией и Россией, намеревавшейся подписать договор о военно-политическом сотрудничестве. Но взрыв разрушил планы о союзе империй, разведя державы по разные стороны баррикад.

Аскольд возмущенно фыркнул. Очередная манипуляция. Ясно ведь: Брутмана и гостей подставили, чтобы обострить отношения между странами. Канцлер Германии радостно аплодирует – вот так и формируется общественное мнение.

М-да… Он отложил газету, отхлебнул кофе и взял круассан, глядя на отражение улицы в металлической пластине. Из особняка торгпредства вышел худощавый мужчина, секретарь представительства, не имеющий отношения к разведке. Следом показался его помощник. Аскольд полез было за хронометром в карман, но вспомнил, что тот остался в купе утонувшего вагона, и обернулся на циферблат изящных, стилизованных под средневековый замок ходиков над барной стойкой – рабочий день в торгпредстве закончился. В здании еще шесть рядовых сотрудников, но и они не заставили себя ждать. В десять минут шестого торгпредство опустело. То есть ушли все, кто в силу своих обязанностей занимался торговыми отношениями между Россией и Францией.

Слабо колыхнулась плотная штора в окне второго этажа. Находящаяся в торце здания штаб-квартира была отделена от офиса торгпредства капитальной стеной и имела свой отдельный вход через цокольный этаж, скрытый от посторонних глаз плотно посаженными туями. Кабинет Вязовского был наверху, под ним располагались комната с аппаратурой связи и архив.

Сколько точно сейчас человек в кабинете, сколько внизу, Аскольд не знал. Карл Модестович Вязовский отпускал личного секретаря в пять тридцать, задерживал редко – предпочитал, если потребуется, телеграфировать донесения в Россию лично. Он обладал почти абсолютной памятью, блестяще владел азбукой Морзе, наизусть помнил шифры, легко управлялся с аппаратурой связи.

Аскольд представил себе Вязовского – грузного пожилого господина с широким добродушным лицом, сидящего за столом. Представил, как тот вдумчиво изучает документы, поглаживая бородку, делает пометки карандашом, и засомневался в том, что глава резидентуры – предатель. Если Горский отправил телеграмму ему лично, секретарь не мог иметь к ней доступа. Но кто даст гарантии, что после прочтения Вязовский не показал документ секретарю или что тот не покопался без его ведома в бумагах?

В круг подозреваемых также попадал один нелегал, работавший под прикрытием в Марселе, звали его Андрей Белобок. Он часто появлялся в Париже, участвовал в операции по встрече Ларне – именно Белобок изображал кавалера, провожавшего даму с зонтиком на аэровокзале, когда погиб ученый. Остальные агенты осуществляли связь с Вязовским через кураторов и приезжали в Париж только в случае крайней необходимости.

Аскольд взглянул на часы: до половины шестого еще десять минут. Наверное, тянуть с визитом в штаб-квартиру не стоит – если секретарь тоже там, надо будет допросить и его. На всякий случай Аскольд рассовал имевшиеся деньги и документы по карманам, оружие сунул за пояс, взял походный набор, где лежали отмычки, и подозвал официанта. Дав ему монетку, попросил присмотреть за вещами, сославшись на то, что сильно прихватило живот и ему нужен ключ от туалета.

Запершись в туалете, он быстро открыл окно и вылез наружу. План был прост: зайти в штаб-квартиру, оглушить и связать секретаря, если тот на месте, затем подняться на второй этаж и побеседовать с Вязовским, после чего можно провести допрос секретаря. Нужно потратить не больше пяти минут на каждого. Аскольд хорошо усвоил уроки следственной практики: нельзя дать преступнику опомниться и сообразить, каков расклад у сыскаря, блефует тот или действительно обладает вескими доказательствами вины задержанного. Первые минуты допроса после ареста зачастую играли решающую роль в деле. Только стоит учесть, что Вязовский службу начинал еще до упразднения III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии и в разведке без малого тридцать лет. Поэтому играть Аскольду придется с весьма опытным противником.

Дверь, ведущая в цоколь, прятавшийся за туями, конечно, была заперта. Аскольд достал отмычки и за несколько секунд справился с замком. Вытащил из-за пояса револьвер и, пригнувшись, чтобы не удариться о низкую притолоку, шагнул внутрь.

В коридоре было темно, поэтому входную дверь пришлось оставить приоткрытой. Аскольд немного постоял, прислушиваясь к звукам наверху, но ничего подозрительного не услышал и двинулся вперед. Убедившись, что дверь в комнату с аппаратурой связи закрыта на замок, приложил к ней ухо – ни щелчков радиоключа, ни стрекота телеграфного самописца не было. Тогда он тихо и быстро поднялся на второй этаж.

Место секретаря пустовало – вполне возможно, уехал по делам еще днем. Вязовский работал с документами за своим столом. Плотные шторы на окне были задернуты, электрическая лампа озаряла кабинет мягким светом, глава резидентуры сосредоточенно читал какой-то документ.

– Здравствуйте, Карл Модестович. – Аскольд шагнул в кабинет, держа револьвер у пояса. – Руки!

Вязовский вскинул на него взгляд. Темные умные глаза смотрели на гостя вопросительно, но спокойно.

– Положите листок и держите руки на виду. Я знаю, что под столешницей у вас закреплен браунинг, не стоит пытаться им воспользоваться. Где секретарь?

– В отъезде.

– Тем лучше. Даю вам минуту рассказать все о Ларне и его бумагах.

Вязовский приподнял кустистую бровь.

– Если не расскажете, я вас застрелю.

Вторая бровь Вязовского присоединилась к первой. Аскольд собрался подойти ближе к столу, но почувствовал движение за спиной. Хотел обернуться и не успел. Что-то тяжелое обрушилось ему на голову, и свет померк.

Глава 10

Чужой среди своих

В лицо плеснули водой, Аскольд открыл глаза. Напротив стоял Андрей Белобок. Карл Модестович по-прежнему восседал за столом, держа одну руку под столешницей, явно на рукоятке браунинга. Перед ним лежали деньги и паспорт Горского.

Аскольд понял, что сидит на стуле секретаря. Дернулся было навстречу Белобоку, но тот вскинул трофейный револьвер, и Аскольд подался назад. В оружии, скорее всего, нет патронов, как и не было, – агент явно не удосужился проверить, иначе не стал бы размахивать стволом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});