Фуршет в эпицентре рая - Мария Ч. Павлих

не более получаса, затем небольшое медицинское обследование, и после этого мы будем рады видеть Вас в Теремах, Элис.

Офицер встал, за ним поднялись все остальные. Элис поняла, что долго отдыхать не придётся, — все уже прощались с кроликом.

Он пожал Элис руку.

— Не волнуйтесь, процедуры чисто формальные, Вам не о чем беспокоиться. Уверен всё пройдет благополучно и мы очень скоро увидимся.

Офицер уже приглашал проследовать за ним. Они вышли из кафе и по узкому коридору прошли в служебное помещение. Доктор не отступал от Элис ни на шаг. Через несколько минут она обнаружила, что служба безопасности Теремов знает о её личности больше, чем она сама. Ей выдали готовый паспорт с фотографией. Пластиковую карточку нацепили, как ошейник, на время медицинских проверок.

Элис не могла вспомнить, когда фотографировалась последний раз. Снимок был сделан без её ведома, — очевидно за ней следили через камеры наблюдения, когда она ещё находилась в геттополисе. Это пугало и вселяло чувство полной беспомощности. На обратной стороне карточки Элис с удивлением обнаружила исчерпывающую информацию о своей личности, включая группу крови и код Министерства Трансплантации.

В полицейской комнате сняли отпечатки пальцев. Элис знала, что делалось это с единственной целью — оказать моральное давление, лишний раз напомнить где находится и чего стоит. Отпечатки всех её пальцев, на руках и ногах, наверняка лежали в железных сейфах службы безопасности. Через несколько минут в комнату внесли нейронный детектор правды. Элис вспомнила, что не глядя подписала согласие на прохождение теста, но не смогла скрыть удивления. Офицер заметил её волнение:

— Вас предупреждали о прохождении этой процедуры, не так ли? Вы подписали документ.

Элис пришла в себя.

— Да, конечно, всё в порядке, офицер.

— Тогда не будем терять время. Всего пару вопросов и я передаю Вас в руки благородных людей в белых халатах.

Офицер уважительно посмотрел на доктора, затем подмигнул Элис.

— Никаких волнений, процедура чисто формальная. Мы не светим яркой лампой в лицо и не устраиваем перекрёстных допросов с пристрастием. Сами проходим подобные проверки раз в месяц, так что для Вас не сделано никаких специальных исключений.

Элис знала, что если не возьмёт себя в руки прямо сейчас, то окажется в одиночной камере "Кричащей Тишины" вместо Теремов. Инстинкт самосохранения пришёл на помощь в нужную минуту, — она почувствовала полное расслабление.

— Никаких проблем, офицер, делайте всё что необходимо. Мне ужасно интересно.

Офицер оживился.

— Я задам несколько вопросов, отвечайте коротко и по существу. Даже если один и тот же вопрос прозвучит дважды, отвечайте как есть.

Он сделал знак доктору. Элис прицепили электроды, доктор быстро настроил прибор. Послушался лёгкий щелчок, похожий на звук электрического разряда.

— Как Вас зовут?

— Элис.

— Откуда Вы прибыли?

— Из биохимического геттополиса.

— Цель приезда?

— Награждение.

— Кто вы по профессии?

— Фотограф.

— Сколько Вам лет?

— Двадцать два года.

— Имя данное Вам при рождении?

Элис на секунду задумалась.

— Мария.

— Вступали ли Вы когда нибудь в контакт с членами Штаба Сопротивления?

— Нет.

— Как зовут Вашего отца?

— Вейл Найтингел.

— Как зовут Вашу мать и младшую сестру?

Раздался громкий щелчок, ответ застрял в голове, как пуля от выстрела в затылок; Элис молчала, словно окончательно лишилась дара речи. Следующий вопрос последовал незамедлительно, как будто предыдущий был задан по-ошибке:

— Вы первый раз в Теремах?

— Да.

— Цель приезда?

— Награждение.

Доктор выключил прибор и помог снять электроды.

— Прекрасно справились, — сказал офицер. — Как видите ничего страшного. Обычная формальность. По-моему, на этом у меня всё, передаю Вас в руки медицины. Ещё раз спасибо, что согласились на проведение теста.

Доктор поднялся, Элис поняла, что с этого момента находится в его власти. Несколько подписанных документов он отдал офицеру, бланк с результатами теста оставил при себе. Затем равнодушно посмотрел на Элис:

— Офицер проводит Вас в медицинский центр. Я буду ждать там. До встречи.

Путь в центр лежал сквозь тёмные узкие коридоры, похожие на тоннели метро, они спускались на бетонированных лифтах, поднимались вверх по крутым лестницам. Элис казалось, что она бродит по внутренностям огромного каменного организма, — аэродром являлся лишь вершиной айсберга, глубоко под землёй скрывался целый военный город. Если бы охранник бросил её хоть на минуту, выбраться наружу не было бы никакой возможности, — она навсегда бы заблудилась в этих мрачных катакомбах и блуждала во тьме до конца третьего тысячелетия. Доктор не мог добираться таким же путём; очевидно существовал более короткий и лёгкий способ добраться до центра. Смысла этих странных игр оставался загадкой.

Они пересекли подземную площадь, и подошли к обшарпанной белой двери, похожей на вход в ватерклозет. Охранник постучал, им открыла кислолицая коротконогая женщина с квёлым раздражённым взглядом. Белый халат в жёлтых разводах вымученно сидел на жировых складках бесформенного тела. При ходьбе тело дёргалось, как полурастаявший, брошенный на тарелку холодец из дерьма. Пряди волос торчали на голове, как штормовые нагоны при цунами. Она была больше похожа на кухмистера, чем на медсестру. Существо отступило за дверь и нехотя предложило войти внутрь помещения.

Охранник бросил на стол стопку документов как раскрытые игральные карты:

— Полная на въезд.

Медсестра вытащила несколько листков грязными культяшками, остальные отдала обратно офицеру.

Элис обвела комнату взглядом: огромное кресло в середине помещения напоминало миниатюрный электрический стул, железные шкафчики с белыми стеклянными дверками, доверху забитые тёмными пузырьками, ватой, бинтами, стальными зажимами и резиновыми трубками тянулись вдоль серых кафельных стен с жёлтыми разводами. На медицинском столике, в жестяных коробках, лежали стеклянные шприцы с красной разметкой и толстыми железными иглами. В правом углу находилась небольшая газовая плита. Весы, стоявшие в метре от неё, были устроены по такому же принципу как и те, что Элис видела в злополучном кафе, — площадка для взвешивания на другом конце уравновешивалась стальной чашей, вмещающей в себя гири в виде атомных бомбочек. Уже знакомые Элис клювики жёлтых уточек служили указателями для определения равновесия. Комната больше походила на пыточную, чем на медицинский офис.

Офицер удалился. Женщина одела синие перчатки, больше напоминающие спецодежду уборщицы, чем экипировку медсестры. Она ещё раз посмотрела на отобранные из пачки документы.

— Раздеваемся, взвешиваемся, садимся на кресло.

Голос, похожий на звон битого стекла, звучал как судейский приговор. Элис разделась и встала на весы. Клювики уточек пришли в плавное движение. Медсестра сняла несколько чуточных бомбочек с чаши противовеса, — клювики остановились, образуя единую прямую линию.

Без одежды Элис чувствовала себя полностью беззащитной, она сошла с платформы и направилась к креслу. Женщина сделала запись в одном из документов, затем остановила её грубым жестом.

— Сядешь, когда я скажу.

Она развернула