Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer"

Однако с самого начала англичане обладали необычным преимуществом, которое нам никак не удавалось превзойти на протяжении всей войны. Это был радар для контроля за воздухом и наведения истребителей на цели. Как для нас, летчиков, так и для командования радар стал неожиданностью, и довольно-таки неприятной. Великобритания имела в своем распоряжении тесно взаимосвязанную радиолокационную сеть, которая соответствовала самым высоким техническим стандартам того времени и предоставляла командованию истребительной авиации самые подробные сведения, какие только можно было себе представить. Таким образом, с момента взлета английских истребителей и вплоть до момента выбора ими правильной позиции для атаки немецких авиагрупп, их все время вели по управляемому курсу.

У нас ничего подобного не было. В области применения радиолокационной техники противник явно обгонял нас. Но это произошло отнюдь не из-за того, что английские наука и техника были лучше, напротив, первое успешное применение радара было осуществлено в Германии. 18 декабря (после того как до этого 4 сентября 1939 года британские ВВС тщетно пытались совершить налет на Вильгельмсхавен, на следующий день после объявления войны Англией) соединение английских бомбардировщиков приближалось к Немецкой бухте, выбрав ее в виде цели. Экспериментальный радар "Фрея" засек их приближение за время, вполне достаточное для того, чтобы немецкие истребители успели перехватить и практически полностью уничтожить это оперативное авиасоединение противника, летевшее без прикрытия. После данного оборонительного успеха и благодаря своевременному радиолокационному оповещению английские бомбардировщики уже больше никогда не появлялись без защитного сопровождения истребителей.

Это было чуть ли не единственным доказательством всей важности применения высокочастотной техники для зашиты от воздушных налетов, но поскольку немецкое командование в основном вынашивало наступательные планы, то оно не уделяло этому большого внимания. Сама возможность воздушных налетов на рейх в то время казалась просто немыслимой. Однако с течением времени несколько установок "Фрея" были расположены вдоль немецкого, а позже голландского, бельгийского и французского побережий, чему мы были несказанно рады. Сфера их обзора составляла 120 км, но при этом не обеспечивалось хорошего отсчета показаний высоты.

В результате победы немцев над Францией, Англия оказалась перед серьезной опасностью. Никто не описал этого более убедительно, чем Черчилль в своих мемуарах, поэтому английское командование от отчаяния сконцентрировало все усилия на развитии и усовершенствовании радара. Но успех был потрясающим.

Англичане обнаруживали наши самолеты уже над Па-де-Киле в то время, когда они только собирались в группы, и нам никогда не удавалось ускользнуть от взгляда их радарного глаза. Каждое из наших перемещении почти безошибочно отображалось на экранах английских следящих центров истребительной авиации, и, как следствие, ее командование было в состоянии направлять свои силы на самые удобные позиции и в наиболее подходящее время.

В то время как мы должны были полагаться в бою на наши собственные глаза, английские летчики могли рассчитывать на глаз радара, который был намного надежнее и к тому же действовал на гораздо большем расстоянии. Когда мы вступали в контакт с противником, то инструкция, данная нам перед вылетом, уже имела срок трехчасовой давности, тогда как у англичан она была совсем свежая, почти трехсекундной давности — время достаточное для того, чтобы определить с помощью радара самую последнюю нашу позицию, а также для передачи командованием истребительной авиации приказа об атаке всем уже находившимся в воздухе силам.

В дальнейшем самим значительным преимуществом для англичан служило то обстоятельство, что совершаемые нами налеты, в особенности налеты бомбардировщиков, в связи с вынужденной необходимостью направлялись в основном против главных скоплений сил в английской обороне. У нас не было возможности разыскивать слабые места в этой обороне, менять курс во время своего приближения к цели и атаковать потом в этом направлении так, как поступали позже союзники во время их воздушных ударов но рейху. Нам оставалась только одна возможность — это фронтальная атака великолепно организованной обороны Британских островов, руководимой с огромной решимостью.

Дополнительно к вышесказанному можно заметить что британские ВВС воевали над своей собственной страной. Летчики, которые выбрасывались с парашютом, могли почти сразу снова вступить в строй, тогда как для наших летчиков эго означало плен. Поврежденные английские самолеты также могли иногда дотягивать до своих мест базирования или же совершать вынужденные посадки на своей территории, в то время как для нас неисправность двигателя или нехватка топлива означали потерю машины.

Огромное значение здесь также составляли эмоции и боевой дух. Отчаянное положение дел, по всей видимости, высвободило всю энергию этого твердого, исторически самобытного народа, в результате чего все его усилия были направлены на достижение единственной цели — любой ценой отразить нападение немецких захватчиков.

Поэтому уже в течение первых недель нашего наступления с воздуха стало очевидно, что, несмотря на уничтоженное нами большое количество неприятельских самолетов, это был не тот способ, который позволил бы добиться превосходства в воздухе. Немецкое командование, у которого в любом случае отмечался недостаток в четкости своих целей, становилось все более непредсказуемым. Так, поступил приказ об атаках с низких высот мест расположения английских истребителей — трудное и дорогостоящее предприятие. Ведь места базирования последних были хорошо защищены с помощью множества тяжелых и легких зенитно-артиллерийских орудий. Кроме этого, нас ожидала неожиданная новинка в обороне противника: тросы, которые запускались в воздух ракетами во время наших налетов, а затем медленно спускались на парашютах, тем самым защищая цель от атак с малой высоты. Сами самолеты были искусно замаскированы.

На протяжении всего этого периода нами осуществлялось истребительное прикрытие соединений бомбардировщиков во время их налетов на корабли и морские конвои. Мы никак не могли упустить такую прекрасную возможность — под прикрытием эскадрилий немецких истребителей, располагавшихся вдоль побережья, нападать на столь необходимые для Англии морские транспорты. Хотя здесь низкая скорость "Ju-87" становилась серьезным недостатком и помехой. Вследствие уменьшения скорости в момент сброса бомб, причем скорость при пикировании падала до 240 км/ч. и поскольку необходимая для пикирования высота находилась между 1600 и 2400 метрами, наши "Штуки", похоже, привлекали "спитфайры" и "харрикейны", как мед приманивает мух. При таких налетах весьма существенную роль играло прикрытие истребителями, хотя при этом сама задача для летчиков-истребителей была преисполнена больших трудностей. Англичане быстро осознали, что "юнкерсы", как только они выпадают из боевого строя для того, чтобы спикировать по отдельности на цель, практически беззащитны вплоть до того момента, пока снова не соберутся все вместе. Мы снова и снова пытались противостоять этому негативному моменту. Но с нашей огромной скоростью было совершенно невозможно без тормозных решеток следовать за "юнкерсами" при их пикировании, также нереальной была и другая идея — снабдить истребительным прикрытием все уровни высот, используемых при бомбометании, начиная от момента ввода самолета в пикирование и до вывода из него.

Потери "Ju-87" росли от вылета к вылету. И в этом считали виновными нас — летчиков-истребителей. "Штуки" уже считались колумбовым яйцом немецкого военно-воздушного командования. Правда, этот бомбардировщик не был рожден в гнезде германского орла, ибо Удет и другие специалисты заимствовали его идею из Нового Света. Данный тип самолета развивался в США в качестве небольшого, просто управляемого, легкого бомбардировщика, который предназначался для прицельных атак. Сама идея "Штуки" была воспринята в Германии с энтузиазмом, потому что сулила огромный успех при минимальном уровне материальных и физических затрат. Одиночные прицельные атаки с воздуха, точно наносимые по целям, стали девизом немецкой бомбовой стратегии. При этом наибольший эффект должен был достигаться при минимальных материальных затратах. Данное требование было, безусловно, вызвано той тяжелой ситуацией, которая сложилась в тот момент на сырьевом рынке Германии, — ситуацией, которая стала бы, вероятно, угрожающей в случае продолжительной войны. Генерал-майор Иешоннек, впоследствии ставший главнокомандующим военно-воздушными силами Германии, был ярым поборником данной идеи. Весной 1939 года он обратился к своим товарищам по люфтваффе с такими словами: "Мы должны спасти нечто большее: нет, не деньги — сырье".