Рейтинговые книги
Читем онлайн Исторический материализм - Герман Гортер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 32

Мы видим таким образом, насколько просто объясняется эта на вид столь удивительная область духа, охватывающая высшие заповеди нравственности, насколько ошибочно в поисках за объяснениями хвататься за область сверхчувственного и с какой ясностью причины нравственности связаны с нашим собственным человеческим, животным, земным существованием.

Итак, вот каково существо нравственности; пониманием этого мы обязаны в первую очередь Дарвину. Но почему великие добродетели у различных народов в разные времена до такой степени изменчивы? Каким образом действие этих социальных побуждений каждый раз оказывается столь различным?

Этого Дарвин не исследовал. Этими знаниями мы обязаны в первую очередь Марксу.

Именно Маркс открыл главные причины тех изменений, которые наблюдаются в действии социальных побуждений: открыл их для столетий писаной истории, для эпохи частной собственности, для эпохи товарного производства.

Маркс показал, что благодаря частной собственности, в свою очередь представляющей продукт развития техники, возрастающего разделения труда, благодаря которому ремесла отделились от земледелия, возникли классы, имущие и неимущие, члены которых с самого начала и до настоящего времени ведут между собою борьбу за продукты и за средства производства. Маркс показал, что из постоянно развивающейся техники вытекает постоянно развивающаяся борьба. Тем самым он показал важнейшую для новейшего времени причину изменений в действии нравственных заповедей.

Потому что, во–первых, между частными собственниками, хотя бы они принадлежали к одному и тому же классу, возникает конкурентная борьба. Борьба же эта оказывает убийственное воздействие на высший нравственный закон, который говорит, что следует помогать друг другу и что каждый должен даже жертвовать собою за других. Этот закон превращается в мертвую букву для общества, построенного на конкуренции. В таком обществе он превращается в абстрактное учение не земного, а небесного происхождения, которое восхитительно и прекрасно, но которому нельзя следовать, так как это — учение собственно только для воскресного дня, когда торговля и фабрики останавливаются, но зато церкви открыты. Невозможно в одно и то же время посредством конкурентной борьбы отвоевывать друг у друга рынок, положение, труд, — и подчиняться внутреннему голосу, который с первобытных времен говорит нам, что мы должны идти вместе с нашим ближним, так как двое сильнее, чем один. Это невозможно, и учение, которое говорит, будто так может и должно быть, ведет к лицемерию.

В своем анализе товара капиталистического производства Маркс открыл, с какой необходимостью должен складываться характер людей, которые независимо друг от друга производят продукты, как товары: они, враждебные и взаимно отчужденные, противостоят друг другу, связанные между собою не как люди, а как вещи, как куски полотна, мешки кофе, тонны руды, кучи денег; таким образом Маркс вскрыл действительный характер отношений между людьми, фактические отношения между ними, а не те, которые существуют только в фантазии поэтов или в проповедях священников.

Но, во–вторых, развитие техники и разделение труда создало группы людей, члены которых хотя часто и находятся в конкурентной борьбе между собою, тем не менее по отношению к другим группам имеют одни и те же интересы, — другими словами, создало общественные классы. У землевладельцев по отношению к промышленникам, у предпринимателей по отношению к рабочим одинаковые интересы, и наоборот. И пусть на рынке они урезывают друг друга: у всех землевладельцев в борьбе за хлебные пошлины, у всех промышленников — в борьбе за пошлины на промышленные продукты, у всех предпринимателей — в борьбе против хороших законов по охране труда один и тот же интерес.

Следовательно, классовая борьба убивает добрую долю нравственности, потому что нравственная заповедь не может сохранять свою силу по отношению к классу, который старается уничтожить или ослабить наш собственный класс, а тот класс в свою очередь не может чувствовать по отношению к нашему побуждению к самопожертвованию и верности. В областях классовой борьбы о каких–либо нравственных заповедях можно еще говорить только в рамках одного и того же класса; по отношению к другим классам, высшие нравственные заповеди не существуют, точно так же как по отношению к врагу. Как на войне не думают о том, чтобы пожертвовать собою ради врага, так никому не придет в голову оказывать содействие члену враждебного класса, как таковому. Как у некоторых животных нравственная заповедь остается в силе только по отношению к членам одного и того же стада, как у прежних племен людей она сохраняла силу только по отношению к соплеменникам, так в классовом обществе она действует только по отношению к членам своего класса, да и здесь лишь постольку, поскольку это допускает конкуренция.

Благодаря техническому прогрессу, накоплению чудовищных богатств с одной стороны, полчищ неимущих пролетариев с другой, классовая борьба между имущими и неимущими, капиталистами и рабочими становится в наше время все острее и ожесточеннее. Следовательно, в наши дни чем дольше, тем меньше можно говорить о следовании высшим нравственным заповедям в отношениях между классами. Напротив, другие сильные побуждения, — самосохранение и забота о потомстве, — приобрели теперь в межклассовых отношениях решительный перевес над старыми социальными добродетелями. Инстинкт самосохранения заставляет капиталистические классы с возрастающей суровостью отказывать рабочим в необходимом. Они чувствуют, что в неособенно продолжительном времени им придется отдать всю свою собственность, всю свою власть, и из страха, — не сделать бы хотя шаг в этом направлении, — они все с большей неохотой соглашаются поступиться хотя бы чем–нибудь. И рабочий по отношению к капиталисту не испытывает любви к ближнему, потому что побуждения самосохранения и любовь к своим детям ведут его к тому, чтобы низвергнуть капиталистов и таким образом завоевать светлое, счастливое будущее.

Развитие техники, общественное богатство, разделение труда зашли настолько далеко, имущие и неимущие классы настолько далеко отделены друг от друга, что классовая борьба «сделалась главнейшей, наиболее всеобщей и постоянной формой борьбы за существование индивидуумов в обществе».

С ростом конкуренции наше социальное чувство, те чувства, с которыми Мы относимся к членам нашего общества, т.е. Наша нравственность утратила часть своей силы. С развитием классовой борьбы то социальное чувство, с которым мы относимся к членам других классов, т.е. Наша нравственность по отношению к ним тоже пошла на убыль; но тем сильнее сделалась она по отношению к членам нашего собственного класса.

Да, классовая борьба зашла уже так далеко, что для членов важнейших классов благо их собственного класса стало равнозначащим с благом всего общества. Только ради общего благо поддерживают своих классовых сотоварищей и решительно выступают на борьбу с чужим классом.

Итак, если существо высшей нравственности заключается в самоотвержении, мужестве, верности, дисциплине, правдивости, чувстве справедливости и стремлении к почету и похвале со стороны ближних, то действие этих добродетелей или побуждений постоянно изменяется благодаря собственности, войне, конкуренции и классовой борьбе.

Чтобы по возможности выяснить дело, постараемся теперь применить то, чему мы научились у Дарвина и Маркса, к индивидуальному примеру из нашего собственного времени, из непосредственно окружающего нас самих.

Представим себе предпринимателя, владельца фабрики, которую он ведет среди ожесточенной конкуренции с сотоварищами по классу. Может ли этот человек по отношению к этим классовым сотоварищам, собственникам конкурирующих фабрик, следовать высшим, вечным, как говорит буржуазия, заповедям нравственности? Нет, он неизбежно сделает попытку сохранить или завоевать рынок для себя. Он может делать это, пользуясь лучшими или худшими средствами, но он должен это делать. Может быть, от природы у него сильные социальные чувства, но это не имеет никакого касательства к делу: эти чувства подавляются в нем стремлением к самосохранению и заботой о своих потомках. При конкуренции вопрос жизни — сохранить рынок за собою, расширить круг покупателей. Остановка знаменует здесь начало попятного движения.

По мере того, как конкуренция обостряется, т.е. По мере того, как развивается техника и мировой рынок, этот фабрикант все меньше будет испытывать социальные чувства, все больше будет помышлять о самосохранении, т.е. О наивозможно высокой прибыли. Потому что, чем острее конкуренция, тем больше опасность разорения.

Может ли этот фабрикант соблюдать высшие заповеди нравственности по отношению к своим рабочим? Курьезный вопрос! Пусть по природе он добрый человек, пусть даже он в особенности сильно сочувствует страдающим: все равно, своим рабочим он должен давать настолько низкую плату, чтобы его фабрика оставляла высокую прибыль. Отсутствие прибыли или малая прибыль знаменует застой. Производство необходимо расширять, по временам производить его возобновление, — иначе через несколько лет оно отстанет от других и через каких–нибудь десять лет будет неспособно выдерживать конкуренцию. Следовательно, в производстве должна существовать эксплуатация, и даже самые мягкие, наиболее благоприятные для рабочих меры должны быть таковы, чтобы они, в конечном счете, не уменьшали выработки, барыша. Мы преднамеренно остановились на капиталисте, который все же несколько помышляет о своем персонале; большинство капиталистов не таково, у большинства социальные чувства уже рано убиваются погоней за барышами, а те, которые проводят меры, наиболее благоприятные для рабочих, делают это по хитрому расчету, из хорошо рассчитанного эгоизма: чтобы еще прочнее прикрепить рабочих к фабрике и превратить их в еще более терпеливых рабов.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 32
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Исторический материализм - Герман Гортер бесплатно.
Похожие на Исторический материализм - Герман Гортер книги

Оставить комментарий