Неприкасаемый чин - Кирилл Казанцев

Зашипело. Анатолий Игоревич большим и указательными пальцами легко согнул пробку и щелчком отправил ее в дальний угол предбанника. После чего жадно прильнул губами к горлышку. Ополовинил бутылку и довольно облизал влажные губы.

— Вы бы не понижали градус, — запоздало посоветовал ему Гросс.

— С выпивкой, Боря, нужно, как с сауной. Сначала высокий градус, как в парилке, а затем низкий, как в холодном бассейне. Сечешь? — И он пьяновато хохотнул.

Борис Михайлович пить больше не стал. Отодвинул от себя рюмку с водкой и принялся потихоньку есть салат. Чем вызвал недовольство своего босса:

— Эй, чего это ты от компании отрываешься? — После пива Бахрушина изрядно развезло, а он еще догадался сделать себе так называемого «ерша».

Обычно Гросс не заговаривал с боссом о делах, когда тот был «под мухой». Но сегодня решил сделать исключение.

— Еще вчера хотел с вами об одном деликатном моменте переговорить, да все как-то не получалось. То вы заняты, то я, — неожиданно признался Борис Михайлович.

— Если ты о делах производственных, то лучше и не начинай, — скривился Анатолий Игоревич.

— О немцах, — уточнил его заместитель.

— Про немцев можно.

Гросс подался вперед, загадочно прищурился, будто бы собирался поведать какую-то тайну.

— Знаете… — осторожно начал он, — вчера вечером я взвесил все «за» и «против», так сказать, разложил по чашам весов плюсы и минусы, которые нам принесет этот проект с немцами. И, к сожалению, перевесила чаша с минусами.

Расслабившийся было владелец химкомбината моментально напрягся.

— Ты к чему это клонишь? — пробормотал Бахрушин. — Мы же с тобой относительно этих фрицев уже все решили. Какие, к черту, минусы?

— Это, конечно, моя ошибка, что я сразу ситуацию не просчитал, но хорошо, что хоть вовремя спохватился, — как бы не слыша своего босса, произнес Гросс.

— Слышь, хватит темнить. Давай по существу, — немного раздраженно бросил хозяин химкомбината.

— В общем, Анатолий Игоревич, давайте заглянем в недалекое будущее. Представим себе, что с этими немцами мы подписали все необходимые бумаги, они возвели свое предприятие и начали перерабатывать наши отходы. Все вроде бы хорошо. Но вместе с тем ситуация в городе начинает меняться. Благодаря бюргерам в райцентре появляются новые рабочие места, европейская культура производства и другие подобные вещи. А это, в свою очередь, подрывает сложившиеся устои, которые мы с вами выстраивали годами. Более того, люди начинают видеть альтернативу в лице немцев. Мол, какие молодцы, за короткое время отгрохали суперсовременное производство, не чета нынешним руководителям, которые только обещать горазды. И все это вкупе приведет в конечном счете к тому, что вы потеряете над народом власть. Так что я бы посоветовал вам сохранить статус-кво, — обрисовал не радужные для Бахрушина перспективы Гросс.

Раньше Анатолий Игоревич об этом не задумывался — огромные суммы, обещанные зарубежными инвесторами за терриконы отходов, затмили ему глаза.

«А Боря прав, — рассуждал он, поглаживая пальцем запотевшую бутылку пива. — Но было бы глупо упускать немчуру, когда они уже практически перечислили на наш счет деньги. А барыш немаленький. Вот если бы каким-то образом…»

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — словно прочитав мысли босса, хитро улыбнулся Гросс. — И на этот счет у меня есть одна идея. Если мы ее воплотим в жизнь, то нам удастся не только рыбку съесть, но и костью не подавиться.

— Ну и что за идея? — нетерпеливо спросил Бахрушин.

— Короче, Анатолий Игоревич. Предлагаю поступить следующим образом…

План Бориса Михайловича, который обычно любил выстраивать сложные схемы, на этот раз оказался незамысловатым. Он предложил боссу дождаться, когда немцы инвестируют в химзавод деньги, а потом сделать так называемый «финт ушами». При помощи заранее купленных чиновников создать бюргерам массу бюрократических проблем, натравив на них различные проверяющие инстанции…

— …в итоге они устанут с ними сражаться, плюнут на все, — продолжал Гросс, — и сдриснут, как вы любите выражаться, обратно в свою Германию. А вложенные в производство деньги останутся у нас. Как-то так.

С какое-то время владелец химкомбината переваривал услышанное, а затем изрек:

— Так и поступим, — он осушил бутылку, довольно причмокнув. — И как это нам раньше такая идея в голову не пришла? Хотя, как говорится, хорошая мысля приходит опосля.

Время было уже позднее. А потому засидевшиеся в сауне мужчины решили разъезжаться по домам. Бахрушин достал мобилу и набрал номер Коляна:

— Подъезжай за нами… Да, и немцев в гостиницу транспортировать надо, а то нажрались как свиньи и в комнате для отдыха себе дрыхнут… так что еще одну машину пришли… Все, жду.

Уже и Гросс тыкал пальцем в сенсорный экран мобилы, чтобы вызвать своего шофера. Но владелец химкомбината его остановил:

— Боря, дай водиле поспать. Колян тебя подбросит. Ты ж, как-никак, мой сосед, через дом живешь.

— И то верно, — и заместитель нажал кнопку «отмена вызова».

* * *

На пустынном перекрестке черный, как смоль «Ленд Крузер» и серебристый «Майбах», которые до этого шли капот в капот, моргнув друг другу фарами, разъехались в разные стороны. Первая машина поехала отвозить перебравших немцев в гостиницу. Вторая — взяла курс на коттеджный поселок «Радужный».

Колян сильно не гнал, хоть на дворе стояла ночь и других автомобилей на дороге не было. Берег подвеску. Ведь буквально через каждые десять метров на пути «Майбаха» встречался «спящий полицейский». Но как только городской пейзаж за окном сменился лесом, и машина выехала на шоссе, шофер Бахрушина вдавил педаль газа…

…Справа что-то фыркнуло, зашевелилось. Залегший за стволом поваленного дерева Павел Бабырыкин моментально повернул голову на звук. Но разглядеть что-либо в темноте не представлялось возможным. И тут в ногу бывшего командира десантно-штурмового батальона что-то кольнуло.

— Уй е, — вырвалось у мужчины, и его рука нащупала в чернильной темноте колючий комочек. — Ежик. И что, друг, ты тут забыл? Ну-ка иди домой. — И пролежавший целый день на одном месте Бабарыкин, аккуратно отодвинул животное в сторону.

Не прошло и минуты, как ночной пришелец, недовольно фыркнув, поспешил скрыться в чаще леса. Павел широко зевнул и переложил из одной руки в другую небольшую коробочку с пуговкой-кнопкой, которая активизировала дистанционный звонок.

— Так, главное — не спи. Будь на чеку. Он может проехать в любую минуту, — отгонял от себя сон бывший командир десантно-штурмового батальона.

Однако усталость постепенно брала свое. Поначалу Бабарыкин облокотился на ствол. Затем его глаза стали медленно закрываться, и он стал клевать носом. Вот-вот, и Павел должен был провалиться в сон.

Внезапно до слуха воина-интернационалиста донесся едва различимый гул. А вскоре на шоссе показались два кружка светящихся фар. Бабарыкин тут же встряхнулся, навалился на ствол, прищурился.

— Черт, фары слепят, машины не видно, — выругался он.

Тем временем автомобиль приближался. Причем приближался стремительно. Его водитель даже не притормаживал на поворотах, прекрасно зная, что в столь позднее время по этому шоссе никто не ездит. А значит, шансы столкнуться со встречным автомобилем практически равны нулю. А если даже такой и появится, то в ночи он заблаговременно обозначит себя фарами, и будет время нажать на тормоз.

И тут несущийся по шоссе автомобиль, преодолев очередной поворот, выехал на освещенный лунным светом участок дороги. Выехал, и весь засеребрился в нем. Большой палец Бабарыкина, лежащий на пуговке-кнопке, едва не дрогнул.

— Серебристый «Майбах»… это Бахрушин… — стиснув зубы, прошипел от злобы Павел, — давай-давай… подъезжай ближе…

Машина стремительно приближалась к тому месту, где бывший командир десантно-штурмового батальона «укатал» под асфальт бомбу. Пятьдесят метров, двадцать, десять, пять. И на счете «один» Бабарыкин вдавил пуговку-кнопку. Вдавил с такой злостью, что казалось, коробочка развалится у него в руке.

Прогремел взрыв. «Майбах» подбросило вверх сильной ударной волной. Машина вместе с обломками асфальта, переворачиваясь вокруг свои оси, полетела на деревья. Ударилась о них, завалилась на крышу. Шоссе тут же затянуло густым непроглядным дымом.

Павел моментально подхватился и, не оглядываясь, ломанулся в чащу леса, то и дело оглядываясь. Ветки хлестали по лицу. Ноги путались в густой траве. В глаза лезла натянутая между деревьев паутина. Но Бабарыкин бежал без остановки. Он спешил поскорее скрыться с места преступления, понимая, что через несколько минут здесь будет огромное количество полицейских. Еще бы, ведь взорвали самого Бахрушина…