Пыльца счастья (СИ) - Романовская Ольга

Гоэта расплылась в глупой улыбке и в порыве чувств поцеловала муж, не заботясь о том, что могут увидеть слуги.

Брагоньер действительно скуп на нежности, а уж те самые три слова она ждала… Словом, долго. Муж никогда открыто не признавался в любви, только намеками, всегда сухо, мимоходом, с оттенком недовольства: как подобного можно не замечать? Оно и понятно, соэр презирал чувства, уподоблял их болезни. И вот… За такое Эллина все простит.

Поведение супруга тоже предстало в новом свете. Он заботился, а не ограничивал. Возможно, гоэте следовало объяснить: так нельзя, ей хочется другого, найти компромисс, а не устраивать сцены.

Эллина ласково провела рукой по волосам мужа. Тот расслабился — выражение лица, осанка те же, но гоэта чувствовала — и поцеловал жене тыльную сторону ладони. Не придворным поцелуем — по-настоящему.

Уладив семейные неурядицы, Эллина перешла к делу. Как и обещал, супруг слушал внимательно, даже не жевал, а потом изъявил желание взглянуть на подозрительное место. Окрыленная вниманием, гоэта предложила проводить туда благоверного после обеда.

— По-моему, — наставительно заметил соэр, наконец уделив внимание еде, — это последнее место, куда жена может сопровождать мужа. Там появляются женщины определенного порядка и с целью заработка.

— Переоденусь в мужчину, чтобы не позорить, — пожала плечами женщина.

Если Брагоньер рассчитывал на ее высокую мораль, то просчитался. Ему ли не знать, Эллина не падала в обморок при слове «бордель», пила эль не в одном сомнительном трактире и не краснела, как девочка, при виде страстно целующихся парочек. Зато она никогда не бывала ни в игорных домах. Сама бы не отважилась пойти, а вот с мужем — запросто. С ним нестрашно.

— Значит, в остальном тебя ничего не смущает? — Зеленые глаза с едва заметкой усмешкой глянули на Эллину.

Гоэта покачала головой и, чтобы немного позлить, из вредности добавила:

— Ну, если хочешь бесплатно отдохнуть от меня, так и скажи, не обижусь.

— Эллина ли Брагоньер! — окрик заставил выронить вилку. Вроде, муж несильно повысил голос, но вот от интонации пробежали мурашки по позвоночнику. Любимый мужчина уступил место следователю. — Оставьте ваши инсинуации. Для меня честь — не пустой звук.

Брагоньер сделал паузу, повертел в пальцах ножку бокала, и уже спокойно добавил:

— Хорошо, возьму с собой. Чуть позже. Заеду к четырем, никуда не уходи.

Эллина не верила собственным ушам. Муж сдался, допустил к расследованию! Захотелось прыгать, будто ребенку.

Соэр же гадал, через сколько жене наскучит играть в следователя. Он надеялся, публичный дом со всеми его «прелестями» отобьет охоту к приключениям. Если нет, то Эллине придется работать, сторонние наблюдатели, путающиеся под ногами, ему не нужны.

Судя по всему, Брагоньер таки ошибся, с ребенком опять ничего. Нужно сходить к Сорате, сделать щедрое пожертвование храму, поговорить со жрецом. Вдруг богиня наказывала на пренебрежение к своим заветам? После найти время на врача. Может, проблема в нем самом? Неприятно, но нельзя исключать, профессия научила рассматривать самые неудобные и шокирующие варианты.

ГЛАВА 5. Ночные забавы

Как и обещал, Ольер ли Брагоньер вернулся домой в четыре часа, однако, вопреки предположению, не отправился на улицу Висельников, а заперся в кабинете. На робкие попытки узнать, что происходит, отвечал однозначно: работа.

Эллина нервничала. Мнилось, муж обманул, давно все проверил, а теперь кормил отговорками. Она переоделась в блузу и брюки, рассудив, что обыденная одежда не подойдет. Множество юбок хорошо на балах, но при быстром беге или прогулке по чердаку становится препятствием. Гоэта понимала, ей предстоит выдержать бой с супругом, который не переносил ее рабочие наряды. По мнению Брагоньера, брюки уродовали Эллину, лишали женственности. Ничего, он позже оценит выбор жены, когда та не станет обузой.

На ноги тоже не туфельки, а сапоги. В таких и верхом, и по болоту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Все бережно хранилось в гардеробной гоэты. Переехав в особняк Брагоньера, женщина не пожелала оставить прежние наряды в доме на Тенистой улице. Тот бой Эллина выиграла, муж смирился, справится и теперь. Разумеется, если Брагоньер соблаговолит куда-то поехать.

Соэр соблаговолил, правда, перед самым ужином.

— Готова?

Брагоньер, наоборот, выглядел франтом. На его фоне Эллина смотрелась замарашкой.

— А ты?.. — Гоэта недоуменно указала на расшитый серебром жилет.

— Мне после в закрытый клуб. Поужинаю там. Не жди.

Эллина понимающе кивнула, хотя запуталась еще больше. Какой клуб? Муж всегда сторонился праздной светской болтовни и вдруг оказался членом общества пустозвонов.

Брагоньер не счел нужным пояснить, что не собирался никуда вступать. Он хотел поговорить с приятелями погибшего виконта Трувеля, понаблюдать за ними в естественной среде. Сегодня «золотая молодежь» собиралась на очередную встречу. Если они занимались распространением кокаина, в чем соэр не сомневался, Брагоньер узнает имя наркоторговца. И, возможно, убийцы. Он недаром провел эти часы в кабинете, в голове сложилась логичная рабочая версия преступления.

Эмму Донарт подставили: должен же кто-то понести наказание? Экспертиза подтвердила, в деле замешан мужчина. Брагоньер запомнил описание и надеялся обнаружить его в клубе. Если так, дело за малым. В застенках Следственного управления люди быстро становятся разговорчивыми.

От соэра не укрылся наряд благоверной, но он предпочел не заострять на нем внимания. На сегодня споров хватило, впереди работа, а допрашивать лучше с ясной головой.

На улицу Висельников отправились верхом. Под Эллиной семенила очередная Звездочка — чтобы не запутаться, гоэта называла всех лошадей одинаково. В отличие от прежней кобылки, уже второй по счету, эта не посрамила бы аристократки. Муж подарил ее после жалоб на то, что Эллина вечно не поспевает за его жеребцом, заодно решил проблему с выездом. Впрягать своего коня в экипаж Брагоньер категорически запрещал, тот ходил только под седлом, зато гнедая кобылка гоэты исправно возила хозяйку в карете, наравне с товаркой тянула постромки.

По дороге Брагоньер проинструктировал жену. Ничего особенного: молчать, не вмешиваться, при первой опасности уйти. Эллина ничего против не имела, лишь бы не прогнал.

Внутри все сжималось от предвкушения. Их второе совместное дело! Помнится, первое едва не закончилось трагически, но гоэта о плохом не вспоминала. Если разобраться, если бы не сумасшедший Матео Хаатер, Эллина никогда бы не вышла замуж.

Вечером улица выглядела иначе, нежели днем. Пусть еще не стемнело, а фонарщики не вышли на работу, дома обрели совсем другой вид, сбросив сонливую безмятежность. Распахнули ставни публичного дома, затеплили свечу под вывеской. В окнах игорного дома тоже мелькали тени — Сатия готовилась к бурной ночной жизни.

День — время добропорядочных обывателей, а таковые на улице Висельников, за редким исключением, не проживали.

Брагоньер прихватил первый встречный отряд стражи и велел оцепить улицу. Вскоре прибудут судебный маг и следователь — все по правилам. До соэр побеседует с хозяевами и служащими обоих заведений, предложит сотрудничать добровольно, без обыска. Ордер на него он выпишет на месте, даже печать поставит, благо она на пальце, всегда при Брагоньере.

Соэр предпочел начать с борделя. Он счел доводы жены разумными. У преступника могла быть подружка, которая укрыла его от властей.

Брагоньер спешился, чуть не доезжая вывески с алым фонарем, и знаком указал оставшимся при нем солдатам, куда им встать.

Эллина скользнула на руки мужу. Безусловно, она могла слезть сама, но приятно, когда о тебе заботятся.

— Входить по моему условному знаку, либо если услышите шум. Любой, — приказал соэр и поднялся на крыльцо.

Гоэта следовала за ним тенью, пряча лицо в складках капюшона.

Подумать только, публичный дом!