Источник Вознесения - Брендон Сандерсон

Таким образом, чтобы добраться до своего кресла, Вин приходилось пересекать сцену под пристальными взглядами публики. Кое-кто из зрителей любил скандальные новости. Вин считали любовницей Эленда, и то, что король спит со своим личным наемным убийцей, являлось отличным поводом для сплетен. Других интересовала политика – они задавались вопросом, насколько сильное влияние оказывает Вин на Эленда и можно ли использовать ее, чтобы добраться до ушей короля. Остальные просто не могли удержаться от любопытства и пялились на живую легенду, спрашивая себя, как могла девчонка вроде Вин расправиться с самим Вседержителем.

Ускорив шаг, Вин прошла мимо членов Ассамблеи и опустилась в кресло рядом с Хэмом. Несмотря на официальность мероприятия, громила, по своему обыкновению, надел жилет прямо на голое тело. Простые брюки и блуза Вин рядом с ним не так бросались в глаза.

Улыбнувшись, Хэм ласково похлопал ее по плечу – Вин едва не подскочила. Не потому, что Хэм ей не нравился, – совсем наоборот, Вин любила его, как и всех бывших членов шайки Кельсера. Просто… ей казалось, людям не следует столь небрежно прикасаться друг к другу. Вин взяла себя в руки: надо стать такой же, как все. Эленд заслуживает, чтобы его спутница была нормальной.

Отмечая ее прибытие, Эленд ласково кивнул – Вин улыбнулась в ответ, – потом вернулся к разговору с лордом Пенродом, знатным членом Ассамблеи. Беседовали они вполголоса.

– Эленд будет счастлив, – шепнула Вин. – Зал полон.

– Они волнуются, – тихо ответил Хэм. – А взволнованные люди больше внимания уделяют таким событиям. Не могу сказать, что очень уж рад: вся эта толпа осложняет нам работу.

Вин кивнула, разглядывая собравшихся. Публика была на удивление разношерстной; во времена Последней империи эти люди никогда не собрались бы под одной крышей. Большинство, конечно, составляли аристократы. Вин нахмурилась, вспомнив, сколь часто знатные горожане пытались манипулировать Элендом; вспомнила и обещания, которые он им давал…

– Чего так смотришь? – легонько толкнул ее локтем Хэм.

Глаза громилы азартно поблескивали на прямоугольном, с жесткими чертами лице. Хэм всегда чуял, когда кому-то хотелось поговорить о чем-то важном.

– Я не знаю, Хэм, как ко всему этому относиться, – со вздохом призналась Вин.

– Этому?

– Этому, – повторила Вин, махнув рукой в сторону Ассамблеи. – Эленд изо всех сил пытается сделать так, чтобы все были довольны: делится властью, деньгами…

– По-моему, он всего лишь добивается, чтобы у всех были равные возможности.

– Не только, Хэм, – возразила Вин. – Эленд будто решил превратить всех в аристократов.

– Разве это плохо?

– Если любой желающий сможет стать аристократом, то аристократия потеряет смысл. Все не могут быть богатыми, и все не могут нести ответственность. Так не бывает – мир устроен совсем по-другому.

– Возможно, – задумчиво произнес Хэм. – Но разве гражданский долг не обязывает Эленда всячески заботиться о справедливости, стремиться к ней?

«Гражданский долг? – подумала Вин. – Зря я затеяла этот разговор…»

Она с досадой опустила глаза:

– Просто я думаю, Эленд мог бы и понять, что было бы хорошо и без Ассамблеи. Депутаты только спорят и пытаются отнять у него власть. А он им потакает.

Хэм смолчал. Разговор увял, и Вин вернулась к наблюдению за публикой. Большая группа фабричных работников, видимо, прибыла первой и заняла лучшие места. В самом начале существования Ассамблеи – примерно десять месяцев назад – аристократы посылали слуг, чтобы те придерживали для них скамьи, или платили за места. Пока Эленд не запретил и то и другое.

Кроме аристократов и фабричных работников, присутствовало еще довольно много представителей «нового» класса. Торговцы и ремесленники-скаа, которым теперь позволялось самостоятельно определять цены на свои услуги. Именно они больше всех выиграли в результате экономических преобразований, устроенных Элендом. Под деспотичной властью Вседержителя лишь несколько самых талантливых скаа сумели добиться хоть отчасти приемлемых жизненных удобств. С отменой же прежних ограничений эти люди быстро доказали, что способностей и сообразительности у них ничуть не меньше, чем у знатных коллег. Их фракция в Ассамблее была по меньшей мере столь же влиятельной, как и фракция аристократов.

Правда, в толпе попадались и скаа, выглядевшие точно так же, как и до прихода к власти Эленда. Они, похоже, и не собирались, подобно аристократам, обзаводиться респектабельными костюмами и по-прежнему обходились без головных уборов и плащей. Более того, некоторые пришли прямо с работы в поношенной, покрытой пятнами сажи одежде.

И все-таки что-то в них и впрямь переменилось. Спины они держали немного прямее, головы поднимали немного выше. Но главное, у них появилось достаточно свободного времени, чтобы прийти на собрание Ассамблеи.

Наконец Эленд поднялся. Этим утром он позволил слугам себя одеть, в результате чего его наряд практически утратил признаки небрежности. Костюм сидел хорошо, все пуговицы застегнуты, и даже жилет подобран соответствующего темно-голубого цвета. Короткие каштановые кудри были аккуратно зачесаны назад.

Обычно король начинал заседание с вызова ораторов – членов Ассамблеи, которые часами монотонно бормотали о налогах или городской канализации. Однако на этот раз имелись более важные проблемы.

– Господа, – заговорил Эленд. – Прошу вас сегодня отойти от обычной повестки дня в связи с… текущим состоянием дел в городе.

Все двадцать четыре члена Ассамблеи закивали, лишь некоторые что-то пробурчали себе под нос. Эленд не обратил внимания. Он не боялся толпы – в этом они с Вин сильно отличались друг от друга. Пока король говорил, рожденная туманом краем глаза следила за зрителями, высматривая тех, кто мог создать проблемы.

– Ни для кого не секрет, что наше положение весьма неприятно, – перешел Эленд к заготовленной речи. – Мы столкнулись с угрозой, доселе этому городу неведомой. Нас держит в осаде чужеземный захватчик.

Мы новое государство – королевство, основанное на идеях, неизвестных в дни Вседержителя. Но в то же самое время мы уже успели стать королевством с собственными традициями. Свобода для скаа. Правление по нашему собственному выбору и по нашим собственным правилам. Аристократы, которые не должны прогибаться перед поручителями и инквизиторами Вседержителя.

Господа, одного года недостаточно. Мы познали вкус свободы, и, чтобы насладиться им, требуется время. На протяжении последнего месяца мы часто обсуждали, что делать, если наступит этот день. Очевидно, по данному вопросу у нас наблюдаются расхождения. Поэтому я прошу проголосовать единодушно. Давайте пообещаем себе и народу, что не сдадим город врагу без должных размышлений. Давайте будем собирать сведения, искать другие выходы из положения, даже сражаться, если это станет необходимым…

Речь продолжалась, но Вин слышала ее уже десятки раз, когда Эленд готовился. Поэтому, пока он говорил, наблюдала за толпой. Особое опасение вызывали сидевшие в заднем ряду поручители. Они словно и не заметили, в каком негативном свете их выставил Эленд.

Вин так и не поняла, почему он не распустил Стальное братство. Это было последнее, что осталось от власти Вседержителя. Большинство поручителей упрямо отказывались делиться с людьми Эленда опытом в управлении государством, да и на скаа они до сих пор смотрели пренебрежительно.

Но все-таки Эленд их пощадил. Он строго-настрого запретил поручителям заниматься подстрекательством к восстанию или иным насильственным действиям, однако даже не изгнал из города, как предлагала Вин. Хотя, будь ее воля, она бы их, пожалуй, всех казнила.

Между тем речь короля подошла к концу, и Вин вновь сосредоточилась на нем самом.

– Господа, – перешел к самому главному Эленд, – выношу на ваше рассмотрение документ, основанный на вере в наше общее дело, и поступаю так от лица всех, кого мы представляем. Я прошу дать мне время и предлагаю воздержаться от любых решений, затрагивающих будущее города, до тех пор, пока соответствующая королевская делегация не встретится с армией за пределами городских стен и не определит, насколько успешными могут быть переговоры, если они вообще возможны.

Эленд опустил лист с речью и выжидающе посмотрел на делегатов.

Первым откликнулся лорд Филен, представлявший в собрании торговцев. Роскошный костюм сидел на нем абсолютно естественно – постороннему человеку даже в голову не пришло бы, что подобную одежду Филен впервые примерил всего около года назад.

– Итак, вы просите, чтобы мы предоставили вам возможность решать судьбу Лютадели.