Библиотекарша по характеру (СИ) - Анкай Виктория

Я старательно пыталась осознать то, что говорила Женя, но затуманенный разум как-то тормозил. Я спросила ещё один важный для меня вопрос:

- Женя, а ты сейчас счастлива с Артёмом?

Глаза Женечки вспыхнули, она искренне улыбнылась и ответила:

- Очень...

Вторую бутылку мы открыли на улице, куда нас позвали есть наконец-то приготовленный шашлык. Често говоря, он в меня уже не лез, да и не понравилась мне баранина - жилистая какая-то. То ли дело - шашлычок из простой мякоти парной свининки... Так что я почти не ела, а вот вино пила исправно. От него, как ни странно, не разболелась пока голова, не кружились "вертолётики", а по телу приятно разливалось тепло и слегка путались мысли... Может, это не я пить не умею, а просто пила всегда не то, что нужно?..

Я даже не пыталась уловить нить разговора, думала о своём. В частности о том, что враки всё это - про отсутствие счастливой жизни в "золотой клетке" без настоящей любви, что само понятие счастья очень эфемерное, что раньше молодых девиц вообще отдавали замуж без их согласия - и ничего, вполне крепкие семьи были, не то, что сейчас, и детишки здоровые толпой бегали вокруг - значит, и в постели с мужем всё отлично было... Получается, истинно верна поговорка - стерпится-слюбится...

Я даже не пыталась сопротивляться, когда Роман Викторович приобнял меня за талию и повёл вверх по лестнице на второй этаж. Я сама повисла на нём, потому что ноги стали совсем ватными, и вообще хотелось спать. Я ни на секунду не задумалась о том, что он раздевает меня, мне уже было в принципе всё равно. И даже поцелуй воспринимался как что-то само собой разумеющееся, только бы он побыстрее закончился, чтобы я наконец могла погрузиться в сон... И всё остальное пусть бы побыстрее уже закончилось...

Стыдно совсем не было. От мысли о том, что я практически продаюсь Роману Викторовичу, мне стало почему-то наоборот весело. Хотела же попробовать всё в жизни - вот, пожалуйста, такого у тебя, Лиза, ещё точно никогда не случалось... Почему-то вспомнился Денис... Теперь я не смогу смотреть прямо и честно ему в глаза... В голубые глаза...

Утром я проснулась от яркого солнечного света, льющегося из окна прямо на кровать. Жёлтые обои казались продолжением солнечных лучей и делали всё вокруг каким-то похожим на сказку. Что-то подобное ощущаешь в музее, когда видишь действительно красивые и мощные по энергетике экспонаты... Потянулась... И резко подскочила, оглядываясь кругом.

Я что, вчера всё-таки сделала это? Чё-ё-ёрт... Вот же дура-то... Вряд ли Роман Викторович исчезнет из моей жизни после этого, как тот же Денис... И что мне теперь делать-то? Да что же я за человек-то такой? Вечно я так...

На глаза навернулись слёзы. Во что я вляпалась? А главное - зачем? Волна паники окатила с ног до головы. Я вдруг остро захотела домой. Прям вот больше всего на свете.

Снова появилось знакомое ощущение безысходности, как тогда в детстве... И я вдруг впервые осознала: тогда я не стала даже пытаться выплыть лишь потому, что на миллион процентов была уверена - папа рядом и обязательно спасёт меня, надо только подождать немного...

А сейчас спасать меня некому...

Я спрыгнула с кровати в поисках рюкзака. У меня же есть телефон! Я сейчас Светке позвоню...

На стуле висели мои вещи. Я напялила футболку и уселась обратно на кровать с телефоном.

Странно - никто не звонил, даже мама...

Подруга ответила сразу и весьма бодро:

- Ой, какие люди! Привет! Я вечером к тебе приезжала, ты где опять шлындала?

- Привет... Я и сейчас шлындаю... - от знакомого Светкиного голоса плакать захотелось невыносимо.

- Ты чего там, Лиз? Ты где?

Я всхлипнула:

- У Романа Викторовича на даче...

Светка помолчала пару секунд.

- Ага. А что ты там делаешь?

- Догадайся...

- Лиз, ты под старость лет решила тряхнуть стариной? Я думала, Ромик тебе не нравится...

Я опять всхлипнула:

- Не нравится...

Светка, как всегда, начинала терять терпение от моих содержательных рассказов:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты вообще говорить там сейчас можешь?

- Могу...

- Так говори уже!

- Све-ет, я така-ая идиотка...

- Приятно познакомиться. Дальше!

- Мы тут вино пили... А потом я с Романом Викторовичем наверх пошла-а...

- Лиза, а ты его в постели тоже Романом Викторовичем называла?

Я усмехнулась сквозь слёзы:

- Не помню, но не исключено...

- Ну я б даже не удивилась, на твоей планете, видимо, так принято. И чего ты теперь ревёшь?

Я шмыгнула носом:

- Я домой хочу-у...

- Вот в этом вся ты - накосячить и спрятаться дома. Где хоть дача-то?

Я опять пустила слезу:

- Не зна-аю, в двух часах езды от города...

- Лизка, ты что, издеваешься?

Под дверью послышалась возня...

- Свет, я потом перезвоню... - я отключила телефон и зачем-то засунула его под подушку.

Роман Викторович вплыл в комнату с добрейшей масляной улыбкой, держа в руках поднос. Надо полагать, с завтраком.

Одет он был в мужскую пижаму... Я никогда не видела мужских пижам, Игорь не носил такое. И зрелище это мне совсем не понравилось. И вообще, мне здесь больше ничего не нравилось...

Не успев подумать, я ляпнула:

- Роман Викторович, мне домой надо! У меня кошки не кормлены...

Улыбка слегка потускнела, но не угасла.

- Хорошо, Лизонька, вот позавтракаем и поедем.

Роман Викторович уселся на кровать, поставил поднос на столик и разлил по чашкам кофе. Аппетита не было совсем, а вот кофе я готова было проглотить литр, тем более аромат от него стоял непередаваемый...

Я взяла чашку и ушла на софу к окну. Неужели вот так просто отвезёт меня домой? Если действтельно так, то я даже готова побороть чувство отвращения, которое он у меня сейчас вызывает, и выдавить из себя улыбку.

- Лизонька, попробуй пончики...

Он что, специально это делает? Нарочно бесит и раздражает?

- Спасибо, не хочу.

Роман Викторович прекратил смачно жевать и подсел рядом на софу:

- Лиза, что-то не так? Ты должна знать, что я очень рад видеть тебя здесь, в своём доме. И безмерно счастлив, что ты наконец-то перестала капризничать и поняла, что для тебя лучше...

- Роман Викторович, мне правда надо домой.

- Хорошо. Приведи себя в порядок. Выезжаем через пятнадцать минут.

Он ушёл, хлопнув дверью.

Я что, опять капризничаю?

Похоже, Роман Викторович всё-таки обиделся. Молчал всю дорогу. Мне даже стало как-то неловко...

Остановившись у ворот, он удержал меня за плечо, когда я собралась вылезать из его неудобной машины, чмокнул в шёку и попрощался:

- Не делай глупостей, Лиза. Я позвоню вечером.

Игорь

Оказавшись дома, я первым делом заперла калитку и дверь, выключила телефон, постояла в обжигающем душе, пока бойлер позволял, завернулась в тёплый махровый халат, свернулась калачиком на родной кровати и просто долго лежала, глядя в пустоту. Хотелось больше никогда в жизни не выходить за пределы двора, не видеть людей, не включать телевизор и телефон...

Кошки, словно всё понимая, примостились рядом, мурлыкая на разные тональности свои песенки. Солнце давно спряталось, старые яблони шумели под окном всё сильнее. Наверное, будет дождь... Я обняла подушку, уткнулась в неё головой так, чтобы только дышать можно было, и, кажется, задремала...

Проснулась я от раската грома. Небо за окном потемнело, стало ниже и тяжелее. Кошки больше не мурлыкали, только щурили на меня хитрые глаза и не спешили уходить с мягкой кровати. В комнате стоял полумрак. Сколько я проспала? Посмотрела на часы на стене - всего-то полтора часа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поставила чайник и оглядела свежим взглядом свою крошечную кухню. Сколько лет я тут вот прожила тихо и счастливо, никого не трогая... А теперь вдруг раз - и всё закрутилось и заиграло всеми цветами радуги...