Ночной обман - Кэтрин Мэлори

Да как он смеет так о ней говорить! Наташины глаза угрожающе сузились, когда Марк совершенно хладнокровно поднес ко рту сигарету и затянулся. Она знала, что эффектная внешность действительно была одной из причин, по которой Нокс взял ее на работу, но это не давало Марку права так цинично об этом заявлять.

— Как ты вообще узнал о моем существовании? — воскликнула она.

— Твое имя прозвучало в одной из моих первых бесед с мистером Шимазу представителем «Такамура Групп». Думаю, ты встречала его в галерее? — Наташа кивнула. — Невероятно, но при одном упоминании твоего имени его глаза начинают словно танцевать, что крайне необычно для невозмутимого японского бизнесмена!

Наташа проигнорировала этот выпад.

— А как ты узнал, что картина находится у меня в доме?

— Этого-то я и не знал. Слушай, и ты все поймешь. Я собирался появиться в галерее под видом коллекционера, интересующегося творчеством Матисса. Думаю, не составило бы большого труда выудить информацию, что в галерее есть работа этого художника. Потом, с помощью соответствующих комплиментов, было бы не сложно убедить тебя показать мне картину.

Самоуверенная свинья!

— Понимаешь, — продолжал объяснять Марк, не замечая, что она вперила в него взгляд, полный ненависти, — мне нужно было провести рядом с картиной всего лишь несколько минут, чтобы я понял, нужна ли дальнейшая экспертиза. Если так, я бы по крайней мере проинформировал своего клиента…

— …и все равно получил бы свой гонорар! — закончила вместо него Наташа, и ее губы презрительно скривились:

— Чем дальше, тем хуже!

— Частично — да, — кивнул Марк. Неожиданно он усмехнулся. — Потом мне пришло в голову усовершенствовать замысел. Поскольку на осуществление моей затеи у меня было в запасе две недели, я подумал, что план сработает еще вернее, если я подстрахуюсь — сначала познакомлюсь с тобой в другой обстановке. Поэтому я позвонил приятельнице, которая, как я был уверен, сможет организовать встречу.

— Трейси, — обреченно выдохнула Наташа.

— Да.

Наташа вскипела.

— Ах ты, хладнокровный ублюдок! — прошипела она. — Значит, ты решил меня соблазнить, зная, что потом я не устою и предоставлю тебе возможность осмотреть картину! Ты готов на все, лишь бы получить свои грязные деньги!

Похоже, эта мысль встревожила Марка.

— Нет! Это совсем не входило в мои планы! На вечеринке я всего лишь хотел произвести на тебя хорошее впечатление. Позже, придя через несколько дней в галерею и «неожиданно обнаружив», что ты там работаешь, я мог бы изобразить удивление. Поскольку ты тоже была бы удивлена — надеюсь, приятно, — ты с меньшей настороженностью отнеслась бы к идее показать мне картину.

Холодная злость в глазах Наташи не оставляла сомнений, что она отвергает эту ложь.

— Наташа, ты должна мне поверить! Это правда, клянусь! Я не собирался причинять тебе ни малейшего вреда. Если бы мой план удался, ты бы даже не узнала, что тебя обвели вокруг пальца.

— Если таков был твой план, то зачем ты устроил весь этот невероятный спектакль сегодня ночью? У тебя не было необходимости соблазнять меня любой ценой, и все же ты это сделал!

Марк раздавил сигарету в пепельнице и запустил пальцы в свои густые спутавшиеся волосы. Жест выдавал растерянность и тревогу. По какой-то непонятной причине его высокомерный фасад вдруг рухнул. В первый раз за все утро он показался девушке изможденным. Он потер лицо руками, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Ты помнишь, что я говорил тебе, когда мы только встретились? — начал он. — Я сказал, что меня весь день тревожило странное предчувствие. Интуиция подсказывала, что на этом глупом маскараде я встречу кого-то необыкновенного. На то, чтобы разглядеть тебя в толпе, потребовалось несколько минут, но когда это случилось, я понял, что наконец нашел свою Клеопатру — женщину, которую, казалось, ждал две тысячи лет! И это правда!

— Ха!

Наташин возглас прозвучал насмешливо, но сердце ныло от тоски. Если бы она могла ему поверить! Но все эти слова — лишь затасканная лесть, им нельзя верить больше, чем звонкой болтовне ярмарочного зазывалы. То, что Марк опустился до такой дешевой тактики, одновременно и злило Наташу, и надрывало ей душу. Она отвернулась.

Марк продолжал, тщетно пытаясь пробиться сквозь стену ее недоверия:

— Сначала я даже не знал, кто ты такая. Только когда я спросил твое имя у Трейси, оказалось, что ты та самая Наташа Бэррон — женщина, которую я собирался одурачить. Поверь, мне становилось не по себе от одной только мысли, что я намеревался тебя обмануть.

— Но тем не менее это тебя не остановило, и ты продолжил игру, и даже пошел дальше. Ты унизил меня еще сильнее!

— Non! Наоборот, я совсем отказался от своего замысла. Я понял, что мои обязанности по отношению к «Такамура Групп» ничто по сравнению с редкой, удивительной возможностью узнать тебя и… по сравнению со счастьем заняться с тобой любовью.

У Наташи появилось ощущение, что она тоже становится не в силах и далее поддерживать фасад холодного гнева. Как слабая плотина под напором воды, он стал давать трещину, в которую просачивались переполнявшие ее напряжение и боль. Отвернувшись и сердито смахивая рукой непрошеные слезы, она прокричала:

— Как бы я хотела, чтобы ты тогда просто оставил меня в покое!

Марк невесело покачал головой.

— На это я способен не более чем на то, чтобы позволить отрубить себе руку. Я должен был, понимаешь, должен сделать тебя своей, Наташа! Навсегда.

Девушка вдруг с содроганием вспомнила, что, когда они занимались любовью, ей подумалось, что теперь она навсегда в каком-то смысле принадлежит ему. Теперь девушка поняла, что так оно и есть. Каждую минуту, каждую подробность этой ночи она, пожалуй, не забудет никогда. Его стройное загорелое тело на фоне белоснежных простыней, его лицо, любовно склоненное над ней в неясном свете свечи, дрожь наслаждения, пробегающую по ее телу… Воспоминания, которые Наташа гнала от себя с той самой секунды, как он вернулся, теперь обрушились на нее ошеломляющим, приводящим в смятение потоком. Да, она ненавидит Марка, но ночь, проведенная с ним, перевернула всю ее жизнь. Однако с его стороны все было сплошным притворством, и от этой мысли сердце разрывалось на части. Наташе потребовалось собрать всю силу воли, чтобы сдержать предательскую дрожь в нижней губе.

— Все твои действия — недостойные! — бросилась она в наступление.

— Я так не думаю. Там, на вечеринке, ты повернулась ко мне, и, увидев твой нежный, вопрошающий взгляд, я понял, что принял правильное решение.