Мой Мир 2 (СИ) - Юдд Юджин

Было интересно за ней наблюдать. Она медленно открыла глаза, пытаясь понять, где она и что с ней. Попыталась дернуться, но не получилось. На нее навалилась паника и она закричала. Однако крик явно никто кроме не самой не услышал — на уши давила, если так можно сказать, кромешная тишина, а на глаза — темнота.

— Накричалась? Ну, здравствуй, Сянка

Мой голос звучит прямо в ее голове, так что определить, откуда он исходит, не представляется возможным. Она удивленно крутит головой.

— Кто вы? И откуда знаете мое имя?

— Это зависит от твоих ответов. Я могу быть твоим счастьем или твоей смертью. Не веришь? Вот смотри

Сначала я начинаю вкачивать в ее нервную систему боль. Она заполняет ее всю — каждый нерв, каждую клеточку. Она везде. Сянка сначала кричит, потом визжит, потом захлебывается, когда боль добирается до горла. Она давно описалась, но совершенно не чувствует этого. Постепенно я начинаю вытеснять боль возбуждением, воздействуя на ее эрогенные зоны. Сначала она даже не чувствует разницы — примерно, как касание очень горячего и сразу очень холодного. Однако вздрюченные предыдущей встряской нервы чрезвычайно чувствительны. Я начинаю по-возрастающей возбуждать ее. Оргазм накрывает за оргазмом. Крик из вновь разблокированного горла превращается в вой удовольствия. Она полностью открыта. Тогда я выращиваю член и медленно ввожу в широко раскрытое влагалище. Потом начинаю увеличивать его толщину, пока в потоки удовольствия не начинают вплетаться ручейки боли, которые усиливают его. Она подсознательно снимает все барьеры, и я не просто сканирую, а фактически считываю ее всю. Личность, знания, память, воспоминания, эмоции… все. Она чувствует, что я делаю и пытается сопротивляться, но после очередного оргазма плотина рушится и она «сливается» в меня. Добровольно. При этом, видимо в пароксизме страсти, пытается аж «выдоить» себя, открывая все потаенные уголки. Я выхожу из нее и мое воздействие прекращается. Ее мышцы все еще дрожат, но прохладный ветерок несет облегчение. Мы молчим.

— А ты преизрядная шлюшка, Сянка Виллис, говорю я. Надо же было, при наличии такого чудесного жениха, уже на второй день переспать с коллегой по экспедиции, да еще и женатым.

— Я… он же еще не муж…

— И не будет, судя по всему. Не очень-то ты его любишь. «Не остаться старой девой» — это не причина. А коллега, как я понимаю, совершенно не собирался на тебе жениться. Так, член попарить в дурочке, не больше. Ты же это понимала

Она начинает всхлипывать.

— Да, правильно. Его уже нет. Убили прямо при тебе.

Она поднимает голову и пытается увидеть меня в кромешной темноте.

— Кто вы?

— Я, наверное, одно из самых древних существ. И я не принадлежу этому миру.

Она вздрагивает.

— Ты же учила историю. И не плохо. Что ты помнишь о Фрике Золотоволосой?

— Времена расцвета Империи?! Мы в институте целый семестр изучали времена ее правления. Она сумела невозможное! И она зачала детей от Желтого источника! Жаль, что сейчас никто не знает, где он…

— Да знаю я, что ты там изучала. Троим в этот момент голову крутила. И спала с двумя из них попеременно. Основные твои мысли были — не попасться. Какое там обучение…

— А откуда…?

— Дура! Я теперь знаю, как звали твою самую любимую куклу в 4-х летнем возрасте и твоё любопытство, когда в первый раз подглядела за сексом родителей.

Она обреченно замолчала.

— Так что, милочка, не думаю, что ты мне еще нужна. Я отведу тебя к городу и подкину к воротам. Я думаю, с тобой поступят также как с теми, кому ваши похитители пытались убрать клеймо.

— Н-е-е-е-т!!!

— Почему? Что в тебе хорошего? Я же помню твое возбуждение от того, что тебе поставили это солнышко. Вот и иди до конца по этому пути.

— Они же убьют меня!

— Да, но не сразу… Думаешь кто-нибудь поверит, что ты не добровольно все рассказала?

— Так я…

— А что ты? Ты бы еще что-нибудь рассказала, если бы знала. Я не прав?

— Правы…

— Да, кстати, забыл сказать. Никакой онкологии у тебя больше нет

Она крупно вздрогнула

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Как…? Мне, при моей форме рака, давали не больше года жизни. Я поэтому и спешила жить!

— Не надоело тебе спрашивать «как» да «откуда»?

Она надолго замолчала.

— А как мне Вас называть?

— Все равно.

— Что Вы собираетесь со мной делать?

— Отнесу на ту поляну, где ты была и оставлю там. СБ-шники тебя быстро найдут.

Она залепетала:

— Не надо, не надо, пожалуйста. Хотите меня как женщину? Хотите, я буду Вам помогать? Хотите, я поклянусь, что не предам Вас, что буду Вашей?

— А что, это идея. Если клятва будет неискренней, я просто убью тебя. Но, правда, каюсь, не быстро — мне торопиться некуда. Сама сможешь выбрать способ — боль или возбуждение. Ну, ты в курсе… Поверь, в этом случае, примерно через месяц ты будешь молить меня отпустить тебе одну руку, чтобы ты смогла перегрызть себе вены.

— Она будет искренняя!!!

Я просканировал ее. Ее мозг вполне холодно просчитывал варианты: сначала дать клятву, потом, при удобном случае, сбежать. Или захватить меня. Лучше живым. Но и мертвым сойдет. Тогда ей поверят. И, может быть, даже дадут повышение по службе. Ну-ну… Она же не знает, ЧТО за клятву собирается дать. Я поделился своими мыслями с Желтым Разумом. Мне показалось, тот «улыбнулся».

— Пусть соблюдет ритуал…

— Хорошо, «сказал» я в ответ. Затем обратился к ней:

— Я согласен. Ты произнесешь слова древнего ритуала. Если все будет хорошо, мы оба об этом узнаем.

Видимо, не понимая, что я вижу ее, она победно улыбнулась, примерно, как наш современный человек, которого пригласили на обряд обмазки кровью жертвенной козы живота идола, чтобы был дождь. Она-то точно знала, откуда берутся осадки.

Тентакли отпустили ее руки и ноги, и она упала на колени.

— Протяни руки ко мне, назови свое полное имя и скажи, что добровольно приносишь мне, Юджину Серому, клятву Полного подчинения. От того, сколь искренняя ты будешь, зависит твоя дальнейшая судьба.

Она, усмехнувшись, приняла соответствующую позицию. Твердым голосом сказала:

— Я, Сянка Виллис, добровольно приношу Вам, Юджин Серый, клятву полного подчинения!

Мне показалось, или Желтый хмыкнул…

Каково же было ее удивление, когда она почувствовала между рук свечу. А когда та загорелась, то в ее неровном свете она увидела представленный мной образ — клубящейся серой массы, внутри которой горели красным глаза. Ее глаза выпучились от ужаса и непонимания.

— Я, Юджин Серый, принимаю твою клятву. Отныне ты моя! Протяни мне камень!

— К-к-к-акой камень?

Я зажег светильник. Она увидела меня в моем обычном виде.

— На лбу у тебя, дура.

Дрожащей рукой, ничего не понимая, она сняла тиару и стала крутить ее в руках. Я ждал. Через некоторое время мне стало это надоедать, и я стеганул ее болью. Она взвизгнула, но голова включилась. Дрожащими руками, она достала камень и положила его на мою ладонь. Он немедленно в нее впитался, загорелась еще одна звездочка. Но если Клунина была яркой и мощной, то эта была, как бы это сказать, весьма посредственна.

— Ритуал соблюден!

Она сидела совершенно обалдевшая.

— Как? Мы же в детстве, в лагере, баловались этой клятвой. Мне ее мальчики чуть ли не каждую неделю приносили. И ничего не было…

— Значит, что-то не то говорили. Или не тому. Ты, лучше, осмотри себя в новом качестве. И обдумай, что с тобой будет, если ты в этом состоянии только допустишь мысль о сдаче меня или моего трупа властям.

Я раздвинул корни и вышел на улицу. Через некоторое время из пещеры раздался страшный вой. Я стоял спиной и смотрел на звезды. Через некоторое время услышал сзади скулеж, а потом к моей ноге что-то прикоснулось — ее рука. Я обернулся. Передо мной сидела Сянка, дрожащая от холода боли и ужаса:

— Хозяин! Простите меня! Я… Я… я позволила себе подумать, что предам Вас…

Я ничего не сказал, но из пещеры вылез тентакль, обхватил ее за шею и утянул обратно. Пусть подумает, что будет, если у нее опять появятся вредные для меня мысли. Я, поскольку мне надоели ее вопли, заблокировал ей голос. Со мной связался Хлыст: