Журнал «Вокруг Света» №02 за 1979 год - Вокруг Света

Мы вышли на утоптанную тропинку, и она весело заструилась среди деревьев, с каждым шагом приближая нас к Волошке. Во всю мощь сияла новорожденная луна, и я едва не споткнулся об узкую, как лезвие, тень голой осиновой ветки.

— Ну что вам еще рассказать? — не унимался Петухов, глядя на звездное небо. Казалось, ноги сами несли его, каким-то чутьем угадывая неровности тропы.

— Расскажите еще о дереве, — попросил я. — О том, как птиц своих делаете.

— О дереве дак о дереве, — охотно согласился он. — Как наши предки, древоделы старобытные, работали — слышали? Легенда есть такая: пришел мужик из лесу домой, а дедко старый его и спрашивает: «Духа лесного не разгневил?» — «То есть как это?» — не понимает мужик. «А так, — говорит дед, — ты ведь там дрова-то рубил?» — «Рубил». — «Ну вот, стало быть, надо его успокоить. Пойди назад, найди пень и высеки семью ударами топора лик человеческий. Помни: именно семь ударов, не больше, иначе кикимора в доме нашем поселится, будет по ночам сатанинским криком завывать...» Делать нечего, пошел мужик в лис, нашел пень и вырубил из него человеческий образ. И всякий раз так делал, когда лесную работу завершал... К чему я об этом толкую-то? — Он приблизился ко мне вплотную, сказал шепотом, словно доверял сердечную тайну: — А к тому, что проверил я однажды ту старую легенду. И, прямо вам скажу, ничего у меня из этого не вышло. Десять ударов топором — и то в лучшем случае!..

Сквозь голый кустарник обозначилась рваная цепочка огней: поселок задышал запахом жилья, озвучился треском мотоциклов, собачьим лаем. На фоне одноэтажных построек замком возвышался тесовый монолит петуховской избы. Ее окна полыхали голубым подмигивающим светом — видимо, Валерий уже устроился у телевизора.

Александр Иванович открыл дверь в переднюю, я шагнул вслед за ним и буквально зажмурился от неожиданности... Надо мной реяли птицы, целая стая сказочных резных птиц с золотистыми, распушенными веером хвостами. Легкий сквознячок из сеней привел их в движение, и они плавно кружились вокруг оси.

Птицы были сделаны с великим тщанием. В стремительных изгибах тулова и хвоста, в легком ажуре крыльев угадывалась гордая сила. Были здесь птицы-солнца и птицы-вестники, птицы «добрые» и птицы «злые». И каждая из них принадлежала лесу, из которого все они вышли... Своими скульптурами мастер как бы утверждал: красота дерева заключена в самой его фактуре. И чтобы это увидеть, нужно завершить резцом движение природы. Завершить так, чтобы не нарушить ни собственного замысла, ни изящества текстуры, ни тонких переходов от одного цвета к другому. Иначе резьба превратится в грубое насилие над материалом...

Петухов равнодушным оком взирал на свои рукоделия, выказывая всем видом, будто они не имеют к нему никакого отношения. Он даже легонько подтолкнул меня в сторону горницы: нечего, мол, задерживаться, чай на столе, утро вечера мудренее...

Я повесил свой дождевик на фигурную вешалку, и в глаза мне бросилась добрейшая морда льва, вырезанная на деревянной панели. В углу комнаты в окружении виноградного узорочья резвились глухари вместе с жар-птицами... Дальше шли розетки, Пегасы, мифические и чужедальние звери... На полках стояли внушительные короба, туеса, солоницы-утушки, ендовы из березового капа... С потолка пикировали птицы... А на стенах, похожие на лица праведников, застыли резные маски близких и дальних родственников Петухова...

— Хватит о дереве! — отрешенно сказал мастер, как бы пресекая дальнейшие мои расспросы. Он почти наполовину высунулся в окно, глядя на блещущие в ночи яркие и крупные звезды, и, казалось, слушал музыку небесных сфер. — Вы о пи-мезонах-то имеете представление? А о кварковой модели? Ну и хорошо... Будем говорить о строении вселенной, о тайнах звездного вещества...

Олег Ларин

Чей автограф на камне?

 

Обратите внимание на эти орнаменты — спиральные линии почти в точности повторяют друг друга. Даже кажется, что их выводила одна и та же рука. Но между орнаментами — сотни и тысячи километров. Один высечен на плите древнего храма острова Мальта в Средиземном море, второй — на надгробии раскопанном в легендарных Микенах, в Греции, третий же был найден в... Ирландии.

И ответ на вопрос, — когда создавался каждый из узоров? — еще недавно был однозначен, так как считалось, что движение европейской цивилизации началось в районе древнего Средиземноморья и, поднимаясь «по ступеням веков», распространялось все дальше и дальше от своей прародины. И потому казалось несомненным, что вначале появились микенские спирали, потом — мальтийские, и лишь спустя долгие века узор перешел на территорию Ирландии, Этот так называемый «диффузионный» принцип анализа применялся для всей истории культуры, начиная с древнейших времен, Так, например, в Испания были открыты величественные памятники каменного века — мегалиты, до сих пор еще во многом загадочные сооружения из тяжелых каменных плит. Позже подобные находки были сделаны по всему побережью Атлантики — от Испании и Португалии до Франции и Британии, вплоть до Оркнейских островов. И когда на Крите были обнаружены памятники, аналогичные испанским, родоначальником таких сооружений признали

Крит, а испанские мегалиты сочли делом рук переселенцев из восточного Средиземноморья. А потом мегалиты появились во Франции, откуда они «шагнули» на Британские острова, а затем уже на Оркнейские. Казалось бы, все логично...

Но новые естественнонаучные методы датировок и последующие открытия нарушили этот стройный ряд. Оказалось, что даты рождений» множества европейских памятников просто не укладываются в «диффузионную логику» истории европейской культуры.

Как выяснилось, мегалиты Оркнейских островов появились почти одновременно с критскими, а испанские были сооружены вообще почти на тысячелетие раньше.

Этот исторический «хаос» увеличился после недавних находок медных орудий в Восточной Европе. Раньше считалось, что древнейшие из них относятся к третьему тысячелетию до нашей эры. Оказалось же, что на территории современных Румынки, Болгарии и Венгрии медные изделия существовали уже в середине пятого!

А недавно болгарские археологи среди захоронений, относящихся к 3500 году до нашей эры, нашли великолепные золотые украшения — одни из самых древних в мире. Выходит, задолго до расцвета средиземноморской «колыбели» европейской цивилизации здесь уже были знакомы с металлургией, использовали золото для изготовления украшений.

И поэтому теперь, возвращаясь к спиральным орнаментам, разве можем мы назвать древнего мастера с территории нынешней Ирландии лишь учеником, повторившим то, что родилось в Средиземноморье? Конечно же, нет. как не можем категорическим утверждением ответить на вопрос: так была ли она, эта единая «колыбель» европейской цивилизации?..

Л. Журова

Поднятый из пучины

 

Это был один из крупнейших кораблей «парусного века» — Густав II Адольф из династии Ваза не оставлял мысли о господстве Швеции на море и повелел заложить на стокгольмской верфи гигантский фрегат — флагман королевского флота, которому дали название «Ваза». По расчетам, этот корабль водоизмещением несколько больше 1300 тонн, при общей площади парусов около 1200 квадратных метров должен был по скорости превзойти все известные тогда военные суда подобного типа — нидерландские, испанские, английские. Высшее командование установило число членов экипажа — 137 человек. «Ваза» также должен был принять на борт и «морскую пехоту» — 300 солдат.

Значительной была огневая мощь «Вазы». Он был вооружен 64 бронзовыми пушками, которые стреляли круглыми ядрами, цепными ядрами, ядрами с пиками, зажигательными бомбами. Были среди них и тяжелые орудия, заряды которых состояли из маленьких пуль и железного лома.

Наступил ясный погожий день 10 августа 1628 года. «Ваза», полностью построенный и оснащенный, стоял у набережной, напротив королевского дворца. Тысячи и тысячи горожан собрались на праздничное торжество: новый флагман королевского флота отправлялся в свое первое плавание — на военно-морскую базу Эльвснаббен, к юго-западу от Стокгольма.

«Ваза» поражал зрителей своими размерами: он простирался в длину на 70 метров, включая бушприт. Корма поднималась почти на 20 метров. От киля до клотика было около 50 метров.

Когда все уже было готово к отплытию, на борт судна поднялись священники со своим причтом и освятили его. Затем, когда они сошли на берег, капитан Сеф-ринг Ханссон приказал отдать швартовы, и корабль со всеми поднятыми парусами плавно вышел на середину акватории порта. С берега доносились приветственные крики, пожелания счастливого плавания; люди махали шляпами, платками. Еще играла музыка... И вдруг от первого же, совсем несильного порыва ветра, донесшегося с открытого моря, «Ваза» резко накренился... Вода хлынула через нижние пушечные порты, и на глазах у всех судно со стоящими парусами пошло ко дну. Не спасся ни один человек... Густав-Адольф приказал немедленно арестовать мастеров, руководивших строительством «Вазы», и адмирала, в ведении которого находились военные верфи.