Алхимик - Питер Джеймс

Как всегда, в среду утром он просматривал обобщенные компьютерные данные об их деятельности и сегодня особенно пристальное внимание уделил Джейку Силсу. За последние три месяца характер деятельности старшего техника претерпел значительные изменения. Во-первых, резко вырос уровень эксплуатации его машины, и отслеживание маршрутов выявило, что он нанес три визита одному из основных конкурентов «БШ» — компании «Кобболд тессеринг». Два посещения ее лондонской штаб-квартиры и одно — исследовательского центра в Букингемшире.

«Охота за головами» со стороны соперников была главной проблемой — хотя «Бендикс Шер» также был виновен в этом, — и особое беспокойство вызывал «Кобболд тессеринг». По данным операций своего собственного промышленного шпионажа, к которым Ганн имел самое непосредственное отношение, «БШ» беспокоило, что «Кобболд тессеринг» почти безоговорочно можно было считать вторым после них крупнейшим игроком на поле генетических исследований. Положение Джека Силса давало ему доступ к большому объему исследовательской информации своего работодателя. И если он уйдет от них к «Кобболд тессеринг», это будет серьезной катастрофой. Весь совет директоров понимал это.

Во-вторых, перемещения Силса по зданию Бендикс недавно тоже претерпели изменения.

Откинувшись на спинку кресла и переплетя пальцы, он приковал взгляд к ряду мониторов перед собой. Время от времени он расплетал пальцы и, ткнув в клавишу клавиатуры, вызывал на экран другие графики, с помощью которых изучал передвижения объекта по зданию за последние три месяца, сравнивал их с предыдущими тремя месяцами, а затем с предыдущим годом.

— Так чем ты занимаешься, дерьма кусок? — тихо сказал он, сжимая пальцы так, что заболели кости. Помедлив, он потянулся за полистироловой чашкой на столе, сделал несколько глотков кофе и отдал команду вывести на экран программу, которая даст ему более подробный анализ, какие помещения в здании посещал Силс.

Программа показала, что основное отличие заключалось в следующем — вместо того, чтобы проводить большую часть времени на шестом этаже, где была его штаб-квартира, Джек Силс сейчас проводит большую часть времени на восьмом. Ганн почувствовал разочарование. Поскольку Силс руководил переездом хозяйства Баннермана, вряд ли стоило удивляться, что он проводит там время.

Зазвонил внутренний телефон. Он был подключен к сети, которая обслуживала только два этажа службы безопасности, и никто со стороны не мог его подслушать. Ганн прижал к уху динамик:

— Да?

— Засекли кое-что интересное, мистер Ганн.

Это был Норберт Рик. Парнишка был сущим роботом; иногда Ганну казалось, что мозги Рика напрямую подключены к его аппаратуре. Ему было двадцать шесть лет, и вид у него был довольно непрезентабельный, но с любой проблемой в своем деле, то есть в системах анализа голосов, он справлялся просто блистательно. Ни с кем, кроме Ганна, к которому Рик относился с собачьей преданностью, он в компании не общался. Во время своего пребывания в должности Ганн тщательно и поштучно подбирал команду, но при общении с ее членами Рик испытывал мучительные личностные страдания. В его случае это называлось синдром Эйтшкена-Йелтца — невозможность взаимодействовать с коллегами.

Весь штат в службе безопасности под командой Ганна работал в изоляции. Разделять и властвовать — как гласила политика Адольфа Гитлера. Билл Ганн прочел каждое слово, когда-либо написанное об Адольфе Гитлере и Третьем рейхе. Организация, манипуляция, контроль. Это были ключевые слова.

Ты тщательно подбираешь команду: предпочитаешь работников блестящих, но с каким-то сломом, в чем-то неадекватных; ты изолируешь их, возбуждаешь мечтами о доходах и удачах, а затем распространяешь среди них страх — так что общаться они могут исключительно с одним человеком и только ему доверять. Биллу Ганну.

Это был не просто способ, при помощи которого Ганн подбирал свою команду. Это был его личный страховой полис: никто в «Бендикс Шер» не мог и помыслить избавиться от него — в противном случае им пришлось бы быть свидетелями, как распадается вся система внутренней безопасности.

— Да, мистер Рик, так что там такое?

— Вам стоит это послушать. Только что вывел на вашу систему распознавания голосов.

Это был мониторинг системы опознавания голосов. Через микрофоны, установленные в каждом кабинете и местах общего пользования здания Бендикс, система распознавала голоса тех тридцати четырех человек, которые находились под особым наблюдением, и автоматически записывала каждое их слово. Другие голоса систему не активировали, так что это был относительно простой процесс для Рика, умевшего быстро прослушивать набор звуков: из разговора подозрительного объекта он вылавливал все, что могло представлять интерес.

— Прогони-ка весь текст, — сказал Ганн.

— Вывожу на ваш третий канал.

Ганн ткнул в кнопку на контрольной панели. Почти сразу же он без труда узнал знакомые интонации Джейка Силса и голос женщины, который был ему незнаком.

«— …Вам не нравится это место, не так ли?

— Почему у вас сложилось такое впечатление?

— Оно засасывает. Верно?

— Для меня еще рановато формировать какое-то мнение.

— Вы понимаете, что я имею в виду… кроме того, что вы и половины не знаете.

— Половины чего?

— Когда-нибудь у нас с вами состоится длинный разговор. Подальше отсюда».

Затем раздался щелчок, и наступило молчание. Ганн продолжал держать трубку в руках.

— Кто эта женщина?

— Мисс Баннерман. Разговор состоялся сегодня утром, в десять тридцать четыре.

Ганн посмотрел на свои часы. На них было уже двенадцать часов.

— Молодец, — сказал он и повесил трубку.

Он ощутил во рту легкую горечь, от которой попытался избавиться, сделав глоток теплого кофе. Нажав кнопку воспроизведения, прослушал разговор еще пару раз. Женщина ни о чем не подозревала, но дело было не в этом.

Приобретение Баннермана имело жизненно важное значение для долгосрочных планов «Бендикс Шер» — гораздо большее, чем компания сообщила ученому во время переговоров, которые имели место. Положение Ганна давало ему возможность быть полностью в курсе дела, и он знал, насколько трудно было заполучить Баннермана. И он понимал — никому не нужно, чтобы Баннерман, его дочь, любой человек из его команды узнал нечто такое, что заставило бы их насторожиться. Но Силс явно собирался в ближайшее время что-то выдать, и довольно скоро. И планировал он это сделать в безопасном отдалении от конторы. По крайней мере, так он прикидывал.

Он вывел на экран компьютера список сотрудников «Бендикс Шер» и добавил символ рождественской елочки справа от имени мисс Баннерман. Отныне ее разговоры тоже будут отслеживаться. Затем он поднял трубку внутреннего телефона, отдал приказание — поставить на прослушивание домашний телефон Джейка Силса и организовать за ним круглосуточную слежку.

16

Едва минуло половина одиннадцатого, Коннор, держа под мышкой несколько папок, нажал кнопку восьмого этажа и почувствовал, что лифт откликнулся. Он проверил свое отражение в бронзовом зеркале, поправил галстук и пригладил торчащий вихор. Когда створки разошлись, он вышел в фойе с зеленым ковровым покрытием этажа генетических исследований.

— Будьте любезны, как найти мисс Баннерман… — обратился он к дежурному охраннику, который не отрываясь смотрел на камеру прямо над дубовой консолью.

— Кабинет 814, пятая дверь направо, по коридору, — сказал охранник. У него был такой остекленелый взгляд, словно он уже тысячу раз за утро показал это направление.

Проходя мимо, Коннор оглянулся посмотреть, что же охранник видит на своих экранах. Один показывал пустой пролет лестницы позади двери, которая, скорее всего, была пожарной. Другой — безлюдный коридор. На третьем была большая лаборатория, в которой работало несколько человек.

Перед ним два человека в коридоре пропихивали через порог тележку с ящиком. На двери, которая располагалась как раз напротив, стоял номер 814. Через окошко в двери Коннор увидел копну длинных светлых волос и оживился, поняв, что именно здесь сидит та самая молодая женщина, с которой он уже встречался; ее стол был окружен грудами нераспакованных ящиков и картонных коробок. Он постучал в полуоткрытую дверь.

— Войдите.

Едва только переступив порог, он почувствовал, что попал под обаяние этой женщины: волосы цвета озимой пшеницы обрамляли приветливое лицо с живыми и насмешливыми чистыми голубыми глазами. Мисс Баннерман прекрасно выглядела в своем элегантном, деловом зеленоватом костюме и белой блузке с открытым воротом.

— Привет, — сказал он. — Я Коннор Моллой… мы вроде уже встречались?