Библиотекарь - Михаил Елизаров

Было ясно, Марченко махом отыграл свои позиции:

– Наш читатель Колесов оклеветал себя под чудовищными пытками. Прошу считать его письменные показания недействительными!

– Клянусь! – Маргарита Тихоновна, приложив руку к груди, увещевала собравшихся. – Ну, может, пару раз двинули для острастки! Никто его не пытал!

– Я потрясен! – сказал Терешников. – Не знаю, что и сказать… Во всяком случае, пока не выслушаю позицию товарища Марченко.

– Уважаемые единомышленники, – начал тот, едва шум чуть поутих. – Вчера мы потеряли трех товарищей, один изувечен. Доброе имя нашей читальни облито грязью… А началось все, когда библиотекарь Вязинцев предложил мне приобрести нелегализованную в Совете библиотек Книгу Памяти.

– Вы бессовестно лжете! – вскрикнула Маргарита Тихоновна.

– Селиванова, не перебивайте, – встрял Терешников. – Вас слушали внимательно. Продолжайте, товарищ Марченко.

– Посредничество между нами осуществлял читатель Борис Аркадьевич Шапиро. Некоторые пытались здесь выставить его в виде злого гения широнинской читальни, но у меня на этот счет сложилось иное мнение… Вязинцев назначил умеренную цену – десять тысяч долларов. Наша читальня быстро разрослась, одной книги не хватало. Вязинцев же объяснял свой поступок тем, что денег на легализацию в Совете библиотек у них нет. В качестве аванса Вязинцев получил от нас задаток в пять тысяч. Увы, никаких бумаг у нас нет, да и не могло быть. Все делалось под честное слово…

– Мер-р-завец!

– Кто? Вязинцев? О, не ругайте его, – гадко улыбнулся Марченко. – О покойниках или хорошо, или…

– Вы! Вы – мерзавец! – клокотала Маргарита Тихоновна. – Двуличная тварь! Убили Вязинцева, а теперь еще и пытаетесь оболгать его!

– Я попрошу! – вдруг разозлился Терешников. – Последнее предупреждение!

– Благодарю, товарищ Терешников, – Марченко с издевкой поклонился и затем продолжил: – Книгу мы, разумеется, не увидели. Шапиро говорил, что в день смерти у Вязинцева вроде были деньги – наш аванс, который пропал. На просьбы рассчитаться с нами широнинцы отвечали что-то невразумительное про траур и просили повременить. Месяц за месяцем нас через Шапиро кормили отговорками, возвратить аванс отказывались. Оставалось ждать и надеяться на порядочность широнинской читальни. Мы долго не хотели признаваться себе, что нас попросту кинули. Обратиться с жалобой в Совет не решались – сговорившись с Вязинцевым о Книге, мы сами преступили закон. Расписок не было, и в случае чего широнинцы бы всегда открестились от нас. Словом, мы попали в ловушку… Неделю назад с нами неожиданно связался Шапиро и сообщил, что широнинская читальня готова продать Книгу, но цена выросла до двенадцати тысяч. Выхода не было, мы, отдав аванс, соглашались переплатить. На встречу я отправил четырех наших читателей. Что с ними произошло, вы знаете. Трое убиты, один изувечен, деньги – семь тысяч – похищены. Это была спланированная финансовая афера. Подробнее расскажет пострадавший товарищ Колесов…

Лысина и лицо Игоря Валерьевича Кручины налились кровью. Тимофей Степанович рванул ворот рубахи. О чем-то зашептались сестры Возгляковы, а мать их, Мария Антоновна, вздохнула и нахмурилась. У Тани побелели губы. Переглянулись Оглоблин, Ларионов и Пал Палыч.

– Во как он повернул… – зло восхитился Сухарев.

Луцис потирал висок:

– Я с самого начала подозревал, что все так закончится…

– Товарищ Марченко, – возразил нервно Терешников. – Подождите, ради бога! Читатель Колесов пока не может выступать полноценным свидетелем. Меня больше интересуют показания Шапиро. Товарищ Селиванова, ведите его сюда, надо рубить этот гордиев узел!

– Ну-ну, – Марченко оскалился. – Щас, приведут они!

Маргарита Тихоновна уже справилась с растерянностью:

– К сожалению, мы не можем пригласить Шапиро.

– Не можете?! – Терешников удивленно взметнул брови. – Почему?

– Он скрылся. Сбежал. Еще вчера. И, конечно, оповестил своих хозяев. Теперь товарищ Марченко может клеветать сколько душе угодно.

– Протестую! – бойко откликнулся Марченко. – Клевещет здесь товарищ Селиванова! Я говорю чистую правду!

– В ваших подлых бреднях напрочь отсутствует логика. Большинство присутствующих здесь хорошо знали Максима Даниловича. Он никогда не стал бы утаивать Книгу, а тем более продавать ее.

– Вот я, к примеру, не знаю, что мог, а чего не мог ваш покойный библиотекарь, – парировал Марченко.

– Ну хорошо, почему вы не допускаете, что если бы у нас была вторая Книга Памяти, то мы бы не легализовали ее сами?

– Налог на легализацию достаточно велик, а у вас читальня небольшая, хватает одного экземпляра, почему бы потихоньку не продать его коллегам побогаче? Пусть они тратятся. Чего греха таить? Так многие делают, и Совет закрывает глаза на эти фокусы. Но в этот раз речь идет не о лазейках в законе, – Марченко посуровел. – Разумеется, мы были готовы понести взыскание и выплатить пеню за перекупку и легализацию… Но Книги у нас нет, деньги похищены, трое читателей убиты, один изуродован… Я требую справедливости!

– Ложь, ложь от первого и до последнего слова!

– Мне очень жаль, товарищ Селиванова, – чуть помолчав, сухо констатировал Терешнков. – Моя задача – быть объективным. Вы поймите… Я не имею права дискриминировать версию товарища Марченко… А тут еще эта ваша западня с подложной Книгой, которая настоящая и единственная. Увы, без показаний Шапиро ситуация для вас патовая, со знаком минус.

– Я прошу выслушать нашего свидетеля, Алексея Владимировича Вязинцева.

У меня оборвалось сердце, но Терешников отмахнулся:

– Товарищ Селиванова! Сбежавший Шапиро – единственный, кто мог бы доказать вашу правоту. А кровный родственник Вязинцева – лицо заинтересованное. Не сомневаюсь, он расскажет все как надо… Я хочу обратиться сразу к обеим читальням: есть ли возможность уладить наше собрание миром? Товарищ Марченко? Могут широнинцы хоть как-то возместить вам смерть читателей? Ну, к примеру, выплатить прозвучавшую тут сумму в двенадцать тысяч долларов?

– Здорово придумано! – иронично воскликнула Маргарита Тихоновна. – Вишь, заела Совет наша невербинская льгота! Налога с нас по закону не срубить! На абонемент не поставить! А барыши с широнинцев получить хочется. Не мытьем, так катаньем. Только мы за свой статус жизнями рассчитывались!

– Я не понимаю вас, товарищ Селиванова! – Терешников подобрался и напрягся.

– Тошнит от вашего притворства! Любому здравомыслящему человеку очевидно! Гореловская читальня – детище Шульги! Компенсация нужна не Марченко – он лишь послушная марионетка – а Шульге, то есть Совету!

– Маргарита Тихоновна! – вскричал Терешников. – Не забывайтесь!… Я то-о-же, – он потряс мягким, словно разваренным пальцем, – между прочим, был в Невербино!…

Маргарита Тихоновна уже успокоилась:

– Откуда мы такие деньги достанем? Может, я из пенсии выложу? Или Тимофей Степанович? Мирошникова Татьяна из учительской зарплаты? Или Игорь Валерьевич – у нас литейщики, как известно, тайные миллионеры!

– А вы не жалобитесь, товарищ Селиванова, – сказал Терешников, – вся страна плохо живет! У покойного Вязинцева было жилье. Вот его продайте…

Меня осенила дикая мысль, что весь этот фарс с доброй сотней актеров разыгран, чтобы забрать мою квартиру.

– Денис, – зашептал я Луцису, – скажи Маргарите Тихоновне, что я согласен!

– Алексей?! – он изумленно посмотрел на меня. – О чем ты?

– Нам не нужны деньги! – с достоинством отказался Марченко. – Единственное, что может нас устроить, – это роспуск широнинской читальни. А в качестве компенсации за смерть наших читателей мы требуем Книгу Памяти.

– Вот тебе, падла! – Тимофей Степанович сплел кукиш, для смачности украсив его символичным плевком. – Выкуси!

– Лучше и не скажешь, – Маргарита Тихоновна удовлетворенно кивнула. – Выкусите, товарищ Марченко!

– Все слышали?! – яростно спросил Марченко. – Вам это так не сойдет! Товарищ Терешников, наша читальня требует сатисфакции!

– Вы ее получите, не сомневайтесь! – ответила Маргарита Тихоновна.

Приглашенные лагудовские наблюдатели одновременно поднялись с мест и потянулись к выходу.

Терешников кашлянул:

– Я не приверженец силовых решений, но если не остается другого выхода… В конце концов, мое дело маленькое… Благодарю за внимание и участие, собрание окончено. Время и место сатисфакции будет дополнительно оговорено. Лимит стандартный – по сорок человек с каждой стороны. Проигравшая читальня будет распущена, а Книга отойдет Совету библиотек. Я знаю, мнения в регионе разделились. Тех, кто пожелает поддержать читальни в споре, прошу подготовить заявки и подать к завтрашнему дню. Всех участников проинформируют наши секунданты… Что еще? Мне нужны подписи библиотекарей. Маргарита Тихоновна, вы еще исполняющая обязанности? Или молодой человек рядом с вами? Как это называется, преемственность поколений, да? Младший Вязинцев теперь ваш библиотекарь?