Истина звезд - Рид Анви

На его лице читалось огорчение, и Соно успел пожалеть, что рассказал о своих переживаниях Эвону.

– Я думал, что покончить со всем сейчас лучше для нас двоих. Потом ей будет еще больнее отпускать меня.

– Ты говоришь, что подумал о ней и о ее чувствах, но на самом деле это не так. Ты переживал о себе. О том, как больно будет тебе, когда ты потеряешь ее.

Эвон замолчал и о чем-то задумался. Соно, кажется, догадался о чем. Точнее, о ком.

– Тебе знакомо это? – спросил он. – Я напоминаю тебе Атерная?

– Да, Соно. И лучше бы ты оставался таким же надменным и черствым сухарем, – горько проговорил Эвон и встал с кровати. – Я пойду.

Он быстро убрался на столе с лечебными настойками и, собрав все грязные колбы, кинул их на поднос.

– Врачеватели сказали, что завтра тебя уже можно будет навещать. Юри передать, что она может зайти? – бросил Эвон, когда уже подошел к двери.

– Не сейчас. Пока я не готов ее видеть.

Эвон ушел, и Соно остался наедине с пожирающими его мыслями. Теперь ему было стыдно не только перед Юри, но и перед Эвоном. По правде говоря, Юри он хотел увидеть сейчас больше всего. Просто был не готов. Как не было готово и его сердце, которое разрывалось на куски, стоило лишь вспомнить ее лицо.

Соно проспал весь день. Его режим сбился, еще когда они сбежали из клана, но сейчас… Сейчас он наконец хорошенько отдохнул. И даже когда пробуждался спустя десять часов сна, снова впадал в дрему, будто ему и этого было мало. И возможность никуда не бежать, а лежать в кровати и смотреть в потолок – единственное, что нравилось ему в Рокрэйне. Ну и еще то, что врачеватели заботились о нем, как о ребенке. Кормили, поили, омывали и навещали так часто, что Соно даже научился различать стариков-близнецов. Еще в комнате все время жгли странную траву. Ее дым навевал сон, дурманил голову и расслаблял все тело. Как бы Соно ни сопротивлялся, как бы долго ни проветривал комнату, запах, который уже впитался в деревянные стены, все равно пьянил разум. Но это и к лучшему: Юри хоть ненадолго покидала его мысли, и тогда становилось легче.

Соно проснулся ночью. Ужин, который ему оставили на столике, уже остыл и из-за этого был не таким вкусным, но не менее сытным. Наевшись, Соно помазал свою рану. Просить делать это врачевателей уже не хотелось, да и пришло время возвращаться к обычной жизни с четырехчасовым сном. Хотя с последним можно было бы и повременить. После ужина Соно ходил по комнате. Он измерял шагами расстояние от стены до стены, прислушивался к разговорам в соседних залах, но, не понимая рэкенского, быстро потерял к этому интерес. Тело еще плохо слушалось его. После стольких дней без движения оно забыло, что значит лазать по деревьям, быстро бегать и принимать удары. Да и рана давала о себе знать. Когда Соно лежал, то ощущения были терпимыми: лишь небольшое покалывание и жжение. Но стоило встать – боль молнией пронзала всю левую сторону тела, отдаваясь в ногу и касаясь сердца. Соно больше не искал способа заглушить ее и с каждым днем постепенно привыкал к тому, что стоя ему приходилось дышать медленнее и глубже. Кажется, рана будет мучить его еще долго. Размеренные вдохи и выдохи хотя бы помогали избавиться от головокружений. А еще Соно сильно похудел. Несколько дней лихорадки и недоедания – и кожа теперь обтягивала каждую его мышцу и кость. Соно нужно было время, чтобы привыкнуть к новому себе.

– Принцеш! – раздался веселый детский голос, а за ним – шаги, кажется, самой принцессы.

– Прости, что задержалась.

Это точно была Далия. Соно обрадовался, услышав ее. Он соскучился по друзьям и даже по взбалмошной принцессе, которая, на удивление, стала больше молчать, чем говорить. Ее вечно недовольную и нудную болтовню, преследовавшую их на протяжении всего путешествия, он никогда не забудет. Соно недолго слушал, о чем Далия шепталась с ребенком; рана в животе заныла – и, задув свечу, он вернулся в кровать.

Хикаро долго учил Соно привыкать к одиночеству. Оставаться со своими мыслями наедине и не бояться погружаться в тяжелые воспоминания. Раньше маленький Соно уклонялся от таких уроков и, сбегая от учителя на очередную тренировку по рукопашному бою, избивал чучело долго и яростно. Соно изматывал себя настолько, что мог думать лишь о боли и стертых кулаках. Уставший, он возвращался в минку и сразу засыпал. Но настойчивый Хикаро победил и в этой битве с непослушным ребенком. В итоге Соно полюбил тишину и спокойствие. Собственные мысли больше не пугали его, и, как бы глубоко он ни нырял в воспоминания, никогда не позволял себе в них утонуть.

Лежа в одной из комнат Аскарского дома, среди вечных снегов и неизведанных лесов, Соно закрыл глаза и глубоко вдохнул в попытке успокоиться. Упорядочить мысли, перестать тревожиться о том, что Соно с легкостью сможет преодолеть. Хотя… Любовь была ему неподвластна. Казалось, «Или» искоренил в нем что-то живое. Казалось, Соно разучился думать о других. Эмоции стали для него запретными. И достать их из клетки, ключ от которой он выкинул еще в детстве, было сложнее, чем уничтожить весь клан.

Накрытый тишиной ночи, Соно наконец смог подумать о Юри. О том, что пренебрег ее чувствами и отрекся от нее. Хотя Соно и не желал этого признавать, Эвон оказался прав. Убеждая себя, что заботится о Юри, Соно заботился лишь о себе. Их привязанность друг к другу становилась невыносимо мучительной. Соно знал, что ему будет больно отпускать Юри. Он вновь вспомнил, что такое страх. И впервые понял, что боится потерять единственного человека в его жизни, которому доверяет и которого… любит.

Рядом с Юри мир вокруг становился другим. Цели, которыми он жил все эти годы, размывались, терялись и забывались. Даже месть клану уже не так интересовала Соно. Убийство отца с матерью, смерть Тэмишо, сотни украденных детей; стоило ему вспомнить о мести – перед глазами возникала Юри. Ее добрые глаза, теплые руки, поглаживающие его спину, громкий смех, непокорный характер и улыбка, за которой она скрывала боль и отчаяние. В такие моменты Соно понимал, что все, чего он хочет, – подарить ей спокойствие. Защитить от злого мира и увести подальше от тех, кто может ей навредить. Она заслуживала стать счастливой. И Соно готов был пойти на все ради нее.

– Наверное… – подумал Соно. – Наверное, я ошибся. Сбился с пути. Но сейчас мне ясно видно, чего я желаю на самом деле, – прошептал он и, улыбаясь, натянул одеяло. Но уснуть не успел – крик Далии, разбиваясь о стены, разлетелся по всему дому.

Глава 12. Эвон

Все стояли в большом зале, непонимающе глядя на Далию, и ждали, когда она наконец объяснится. Из комнаты вышел даже Соно. Напуганный, он отыскал взглядом Юри и покраснел, но она этого не заметила. Она вообще старалась не смотреть на Соно и пряталась за спиной Атера.

– Что случилось, Незримый вас ослепи!? – Атер явно был недоволен, что его разбудили.

– Я нашла! – восторженно вскрикнула Далия. – Нашла!

За столом сидел Бэйн. Он держал в руках книгу и осматривал сонные лица гостей. Стоило взгляду наткнуться на Юри, как его плечи поднялись, а в глазах промелькнул испуг.

– Что ты нашла? – спросила Юри.

Услышав ее голос, Бэйн быстро задышал и склонил голову.

– Пророчество!

– И где оно? – Юри вышла из-за Атера, который устало потирал глаза, и села рядом с Бэйном.

Тот застыл, словно каменная статуя. Широко распахнув глаза, он уставился на Далию и ждал, когда она его спасет и, видимо, сядет между ним и сиафом.

– Оно в книге со сказками и легендами. – Далия кивнула Бэйну, разрешая отдать Юри книгу.

– Оказывается, летопись вел не Олафур! А ваша мама. И скрывала ее в детской книге, зная, что она никак не окажется в руках короля.

Эвон с Атером переглянулись.

– Она боялась, что отец ее перепишет? Или уничтожит? – спросил Атер и сел рядом с Юри.