Телефонный звонок с небес - Митч Элбом

– В основном, люди вам сочувствовали. – Лиз пожала плечами, продолжая разглядывать собственные пальцы. – Вам, вашей жене и вообще… – Теперь она смотрела прямо на него. – Так что произошло на самом деле?

Салли глотнул воздуха.

– Не бойтесь, я никому не разболтаю, – пообещала Лиз.

– Давайте я сначала выключу мобильник.

* * *

«Так что же произошло на самом деле?» Этот вопрос задавали Салли, начиная со дня катастрофы и до заключения в тюрьму.

Небольшой аэропорт Линтон принимал гражданские и военные самолеты. Тем субботним утром Салли находился на подлете к нему. Согласившись подменить Блейка Пирсона, Салли вылетел на его F-18 «Хорнет». Плановое резервное дежурство должно было продлиться две недели, а этот полет давал возможность совершить посадку в Огайо и провести несколько часов с Жизелью. Потом он полетит дальше, на Западное побережье, где его ждали к вечеру.

Самолет мчался сквозь облака. Салли сверился с приборами. Кабина истребителя была тесной, рассчитанной на одного пилота. Чем-то это было похоже на плавание в каноэ, только на приличной высоте и без воды. Приближалась гроза, однако Салли не беспокоился. Он успеет сесть. На нем была кислородная маска с небольшой трубкой, похожей на хобот. Разговор с наземными службами аэропорта он вел, используя ларингофон.

– Файрберд-триста четыре запрашивает разрешение на посадку, – передал по радио Салли.

Это означало, что ему должны подготовить посадочную полосу. Суббота в аэропорту не считалась напряженным днем, и работников было меньше, чем в будни. К тому же большинство из них заканчивали ночную смену, готовясь разъехаться по домам. Сменился и диспетчер. Человека, с которым Салли переговаривался по радио, звали Эллиотом Греем. У него был высокий гнусавый голос. Не приведи господь, если обладатель такого голоса вздумает петь!

Этот голос Салли запомнил навсегда. Все, что случилось с ним – и не только с ним – в то страшное утро, случилось по вине Грея.

– Файрберд-триста четыре, вас понял, – загнусавил Эллиот. – Готовим вам двадцать седьмую правую.

– Двадцать седьмая правая, – ответил Салли.

Радиообмен был обычной рутинной процедурой. Салли стал готовиться к посадке на правую полосу: выпустил шасси, внизу загремели выдвигающиеся колеса. Еще несколько минут, и он увидит Жизель. «Хочу тебя видеть», – сказал он ей, когда звонил. «Тогда прилетай. Я тоже хочу тебя видеть».

Может, они с Жизелью сумеют выбраться в блинную неподалеку. Джулз любил вафли с мороженым.

– Файрберд-триста четыре – диспетчеру Линтона. Готов к спуску на двадцать седьмую правую. Расчетное расстояние – пять миль, – сказал Салли.

– Файрберд-триста четыре, вас понял. Двадцать седьмая правая готова для посадки… Будьте внимательны: по двадцать седьмой левой осуществляется движение.

Салли сбросил скорость. Стоило выпустить шасси, как характер полета менялся. Истребитель, до этого несшийся ракетой, превращался в летающий танк. Салли выровнял дифферент, отрегулировал дроссель. Оставалось движение по глиссаде и посадка. Самолет и сейчас окружала плотная облачность. В наушниках послышался треск, затем несколько слов. Салли не успел их разобрать. Должно быть, диспетчер говорил с самолетом, двигавшимся по левой полосе. Он подождал продолжения, но треск прекратился.

За три мили до полосы «Хорнет» вынырнул из тумана. Земля внизу была расчерчена большими прямоугольниками полей. Пушистыми спичками торчали деревья, окружавшие игрушечные домики фермеров. Вот и полоса. Он шел строго по курсу. Еще каких-нибудь десять минут, и они с Жизелью будут обсуждать поездку в блинную. А потом…

Раздавшийся звук был похож на громкое «Кррррбумм!» Что-то ударилось в днище самолета. «Хорнет» тряхнуло, и он отчаянно задергался.

– Что за черт? – крикнул Салли.

Похоже, он с кем-то или с чем-то столкнулся. До земли оставалось восемьсот футов.

* * *

Лететь. Ориентироваться. Сообщать.

Эти принципы обязательно вдалбливают в голову будущего пилота. Каждый инструктор требует, чтобы они крепко засели в мозгу, поскольку эти принципы – проверенная временем схема поведения в аварийной ситуации.

Лететь. Если возникла проблема, всеми способами старайся удержать самолет в воздухе.

Ориентироваться. Затем определись, в каком направлении необходимо двигаться.

Сообщать. И наконец, передай в наземные службы об аварийной ситуации у тебя на борту.

Если попал в беду, тут уж не до очередности выполнения этих принципов. Главное, не поддаться панике и действовать. Их учили действовать, доводя свои реакции до автоматизма. Поэтому, едва самолет подбросило, Салли тут же увеличил обороты и попытался выровнять машину.

Лететь. Держать в воздухе этот чертов самолет. За считаные секунды Салли убедился, что дальнейший полет невозможен. Панель оповещения мигала красными огоньками. Приборы показывали, что самолет теряет высоту. Сквозь маску слышалось невозмутимое «бип-бип-бип». Семьсот футов. Самолет начало трясти. Двигатель терял обороты и работал все тише. Еще немного – и сердце машины умолкнет.

Ориентироваться. Может, ему все-таки удастся дотянуть до полосы? Салли проверил угол снижения, посмотрел сквозь козырек кабины и понял всю бессмысленность этой затеи. Нет, до полосы он не дотянет. Самолет поврежден, и о повторном заходе не может быть и речи… Пятьсот футов. Он падает слишком быстро. Возможность приземления исключена. Оставалось одно: направить самолет куда-нибудь в поле, подальше от жилья, и там с ним проститься… Четыреста футов. В миле от аэропорта Салли заприметил полянку и нацелил самолет туда.

Сообщать.

– Файрберд-триста четыре, у меня аварийная ситуация! – закричал он в микрофон. – Двигатель поврежден. Самолет теряет управление. Готовлюсь к катапультированию.

Через аварийные ситуации Салли проходил каждый год… на тренажерах военно-морской базы. Как и любой пилот, он молился, чтобы все аварии подобного рода оставались для него учебными.

Бешено колотилось сердце. Каждый нерв был наэлектризован. Вдобавок его прошиб пот. Установив приборы на спуск, Салли снял руки со штурвала и вжался в кресло. Так полагалось делать, чтобы при катапультировании не сломать себе шею. Потом он поднял руки над головой и взялся за рукоятку катапульты.

Потянул на себя.

Под ним взорвалась ракета. В то же мгновение он пробил стекло кабины и вылетел в небо.

Лететь. Ориентироваться. Сообщать.

Катапультироваться.

* * *

На улице шел снег. Взбежав на крыльцо похоронного заведения «Дэвидсон и сыновья», Салли снял шерстяную шапочку и отряхнул с волос снежинки. Дверь не была заперта. Салли вошел, надеясь избежать встречи с Хорасом. Напрасные надежды! Хорас, конечно же, был на месте и вышел из своего кабинета. Все те же редкие волосы соломенного цвета, вытянутый подбородок, а на лице – знакомое кислое, болезненное выражение.

– Здравствуйте, – сказал Салли, протягивая руку.

– Добрый день.

– Вы меня помните?

– Конечно, мистер Хардинг.

– Можете называть меня Салли.

– Тогда и вы зовите меня Хорасом.

– Договорились. Рон Дженнингс передает вам привет.

– И ему от меня передайте.

– Сегодня я к вам по другому поводу.

– Слушаю.

– Я работаю рекламным агентом в «Газетт».

– Вот как? Вам нравятся газеты?

Салли хотелось крикнуть: «Я ненавижу их!», но он сделал глубокий вдох и сказал совсем другое:

– В конце месяца истекает ваш договор на рекламу…

Салли надеялся услышать что-нибудь вроде: «Да. Я уже приготовил чек. Вот, возьмите». Однако Хорас молча стоял, похожий на статую, и слушал.

– Рон мне говорил, что ваше бюро – один из старейших рекламодателей «Газетт», и потому… – (Хорас по-прежнему молчал.) – Вы хотели бы продолжить сотрудничество с нами?

– Разумеется, – ответил Хорас.

«Наконец-то», – подумал Салли.

Хорас пригласил его в кабинет, где вручил конверт с готовым заявлением о продлении договора:

– Вот, пожалуйста.

Салли убрал конверт в сумку.

– Рон просил вам сообщить… они готовят специальный раздел о… – Салли помолчал. – О том, что происходит в городе.

– А что происходит в городе?

– Разве вы не слышали о телефонных звонках? О людях, которым звонят… – Салли сглотнул и только потом докончил: – Мертвые.

– Об этом я слышал, – довольно равнодушно ответил Хорас.

– Раздел будет называться «Звонки с небес».

– Понятно.

– Может, у вас возникнет желание разместить там рекламу?

– Рону нравится его затея? – Хорас почесал подбородок.

– Очень. Считает, что раздел будет пользоваться популярностью.

– А вы что думаете? – спросил Хорас.

Салли вопрос старика не обрадовал – даже не сам вопрос, а необходимость врать. Не мог же он, будучи рекламным агентом газеты, называть затею издателя мурой.