Ведьмы в Драконьей Академии (СИ) - София Балашова

я.

Н-да уж… Поверить не могу, что бабка Кхамали была Верховной… Люди, которые её назначили, вообще видели, кто перед ними?

С ума сойти можно…

О, погодите-ка… Так бабка Кхамали из этого мира? Значит, у нас всё-таки есть способ вернуться назад?

Я нервно вытираю руки о штанины, сглатывая.

— А что с ней потом произошло? — Стараясь не вызывать подозрений, как можно более беззаботно спрашиваю. — Ну, после того, как её выгнали?

— Да там странная история какая-то была, — Димитреска смешно морщит лобик. — Потом Верховной стала её младшая сестра — Верена, а через некоторое время они обе пропали.

— В смысле "пропали"?

— А как обычно пропадают? Исчезли в один момент и всё.

— Скорее всего, — добавляет Вольта, — сбежали. Кхамали Дильконская же редкостной аферисткой была! Уж как она императора какой-то ликантропной империи на почти миллион золотых развела — об этом легенды слагают! Везде отметилась… на её имя же, опосля лишения статуса Верховной, в Высшем суде каждой империи немерено исков лежало. Вот и придумали они с сестричкой способ выкрутиться. — Ну, это точно наша бабка Кхамали. Узнаю фирменный мошеннический почерк. — Двести лет прошло, а все до сих пор гадают, как это у них так получилось скрыться.

Похоже, способа всё-таки нет. Если нам, конечно, не удастся развести на сотрудничество её дух. Что крайне и крайне маловероятно — духи, будучи остаточным следом души человека, не способны формировать полноценные, объёмные мысли. По этой причине для общения с ними используют спиритические доски, вместо того, чтобы крошить кучу грифеля или пепла на поверхность в ожидании того, как вызванный накатает целую поэму — сформулировать более одного (максимум — трёх, если у ведьм, его вызывающих, есть дар слышащих) осознанного понятия они не в силах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В общем, с побегом вышел облом.

Разговоры резко обрываются, когда дверь аудитории открывается, пропуская Верховную и семенящего за ней следом русала в неприметной форме серо-синего цвета.

Поняв, что перерыв окончен, мы быстро разбредаемся по своим местам.

Глава 11. Призыв

— … эти ночи в Париже, ты со мной была ближе, мы под башней лежали, медленно так целовали-и-ись. О, эти ночи в Париже… О, с добрым утром, систер!

Боже, что это за музыкальное сопровождение?

Разлепляю глаза и смотрю на крутящуюся перед зеркалом Аньку.

— С добрым… — хрипло произношу. — А ты в честь чего такая нарядная?

Густые вьющиеся волосы сестры собраны в высокий хвост. Пухлые губы подчёркивает её любимая нюдовая помада с персиковым оттенком — одна из немногих вещей из нашего мира, которую мы решили оставить. Чёрное атласное платье, которое вполне можно было назвать неприлично коротким, выгодно подчёркивает высокую, крупную грудь, чересчур, на мой взгляд, приоткрывая стройные ноги.

Я хмыкаю.

Такое вообще можно носить в этом мире? Хоть местное общество и не назовёшь излишне пуританским, но даже у ведьм, отличающихся в этом плане неким свободомыслием, длина юбочки была как-то поприличнее, что ли.

О, боже… Это что же, я сейчас звучу как та карикатурная бабка у подъезда? Ужас! Вот, что чрезмерное общение с Риверой делает: я стала праведницей!

— Да так, есть повод. Меня кое-кто кое-куда пригласил.

О. Нет. Только не это.

Неужели она снова влюбилась?

Вы не подумайте, что я одна из тех собственниц, которая всех своих близких держит на коротком поводке и не даёт им шагу от меня ступить. Вовсе нет. Просто есть одна проблемка.

Не знаю, почему так происходит, но сестре хронически не везёт в отношениях. Каждый раз всё развивается по одному и тому же сценарию: находит мальчика, пару дней с ним пообщается и всё — любовь до гроба, дураки оба. Да ладно если бы только это, Анька же ещё умудряется прям на этапе конфетно-букетного периода присаживаться к очередной зазнобушке на уши по поводу того, как тот (по её скромному мнению) должен одеваться, чем пахнуть, где работать так далее.

Стоит ли говорить, что бедный мужик зачастую, послушав пару-тройку месяцев наставления, благополучно сваливает в закат, оставляя нашего недоделанного Пигмалиона в слезах и соплях переживать очередной болезненный разрыв.

И ведь, как назло, у сестры ещё характер такой, упрямый, ей фиг объяснишь, в чём на самом деле причина такой большой текучки в стане её ухажёров. На всё один ответ: "Я что, не имею права хотеть того, чтобы со мной был мужчина, который мне нравится?"

В общем, я, конечно, надеюсь, что Аня всё-таки сделала выводы, и на этот раз будет сдерживать свои, кхм, "творческие" порывы, но внутренне уже готовлюсь к очередной драме.

— Ого, — нехотя поднимаюсь с кровати. — И кто же это?

— Ну есть там один… молодой человек. Со змеиного факультета.

Да ну?!

— Серьёзно? Василиск?

— Да-а-а. Третьекурсник.

— Ты где его откопала вообще?

Обалдеть просто, мы первокурсников-то с соседних факультетов видим разве что во дворе Академии или в городе, а тут с третьего курса аж!

— Помнишь, я к преподавателю по змееведению заходила, ну, из-за той проверочной работы? — Киваю. — Он там тоже был. Документы какие-то в деканате забирал. Спрашивает меня такой: а что это маленькая ведьмочка забыла в логове злобного василиска? А я такая: плохо контроху по анатомии василисков написала, буду пересдавать. А он мне в ответ типа: анатомию лучше всего с натуры изучать, так запоминать легче. А я: и где же можно найти такую натуру? Я как бы уже поняла, что тут пошёл флирт и всё такое… Короче, в итоге мы договорились сходить в таверну сегодня. Он сказал, что пока только для изучения их меню, а потом как пойдёт — может, и до исследования анатомии доберёмся.

— Однако… Погоди, а вы что, сейчас уже встречаетесь, что ли?

— Да, а что?

В каком это смысле "а что"?

— Ты серьёзно? Ты всем здесь почти неделю мозги парила по поводу этого ритуала по вызову духа нашей прабабки, а теперь, когда мы договорились, что на выходных купим доску и проведём этот проклятый обряд, ты сваливаешь с утра пораньше на свиданку? Ты норм вообще?

Анька некоторое время молча крутится перед зеркалом, разглядывая себя. Оставшись, по-видимому, удовлетворённой увиденным, она подходит к своей уже заправленной кровати и плюхается на неё.

— Ой-й-й, — недовольно (нет, ну какая наглость, а?) цокнув, наконец произносит она. — Заюш, а что, выходные уже кончились? По-моему, у нас ещё завтра целый день есть. Как раз всё подготовить успеем. Чё ты бесишься сразу?

Ладно.

Хорошо.

Отлично.

Оставляя ответ сестры без комментария, я поднимаюсь со своего скромного ложа и, полная достоинства, выхожу из