Перо и волына - Сергей Зверев

– Что спросил?

– Не знаю, – плаксиво ответила Катька. – Ну что-то вроде, приставал он ко мне или нет. Потом подошел к этому черному, схватил его за руку. Они так минуту постояли. Тот черный согнулся, Долбан его отпустил. Потом схватил меня. Между прочим, очень грубо схватил и потащил к выходу. Вот и все. Я тебе вчера говорила – он меня в машину запихивал и ударил. Теперь я из-за этого синяка под глазом не могу в бар выйти.

– Да ни хрена там у тебя нету, – зло сказал Саша Порожняк.

– Это потому, что я много грима положила. Но вообще, мне неудобно. Этот идиот меня перед всей публикой опозорил.

Зюзя вышел из-за стола, остановился у двери, глянул в зал.

– А сегодня этот азер есть? – спросил он.

– Откуда я знаю, я там не была.

Порожняк встал из-за стола, грубо схватил Катьку под руку и потащил к двери.

– Что ты делаешь? – взвизгнула она.

– Зекай туда. – Он ткнул пальцем в зал. – Есть там эта падла или нету?

Бегло окинув взглядом публику в зале «Маленького принца», Катька решительно покачала головой:

– Нет.

– Халдей за стойкой тот, что вчера был?

– Ты про бармена говоришь? Нет, не он.

– А где тот?

– Не знаю, выходной, наверное. Саша, отпусти руку, мне больно. И вообще, что произошло? Почему вы пристаете ко мне с этими дурацкими вопросами?

– Ничего, – процедил сквозь зубы Порожняк, отпуская Катьку. – Сербай свое хавло.

Он сел на свое место, с мрачным видом закурил, потом повернулся к водителю:

– Зюзя, накати-ка мне стопарик. Кирнуть хочу.

Тот послушно выполнил просьбу, глазами проследил за тем, как сто граммов водяры исчезают в глотке шефа, после чего поднес Порожняку бутерброд с икрой.

– Не, не хочу, – поморщился тот. – Душа не принимает.

– Может, кентовку надо собрать?

Порожняк угрюмо покачал головой:

– Не, рано еще. Покумекать надо. А то я своих пацанов знаю – начнут бушевать, а мне потом мазаться.

– Так ведь опасно, шеф. Если что, у меня только перо имеется. Может, хоть оруженосцу позвонить, пусть волыну притащит?

Порожняк вдруг отчетливо осознал, насколько шатким было его нынешнее положение. До сегодняшнего утра все шло в елочку, а теперь, после смерти Долбана, запрудненский авторитет снова встал перед необходимостью выбора между миром и войной.

Мир означал сытое, безбедное, спокойное существование, поездки с ветерком, развлечения с Катькой. Война же перечеркивала всю эту идиллию.

А куда денешься, если труп вон, в морге городской больницы? Пацаны уже знают об этом и наверняка сами собираются что-то предпринять. Если вовремя не накинуть на них узду, они таких дел наворочают…

Вроде бы Долбан никому из них корешом не был, но ведь он же свой, из «синих». Если зверям все с рук спустить, они же на кумпол сядут.

«Эх, – с тоской подумал Порожняк, – и куды бедному крестьянину податься?»

* * *

Самсон в одиночестве сидел за столиком на кухне своей малогабаритной квартиры и, окруженный клубами табачного дыма, тупо смотрел на ополовиненную бутылку водки.

В его отяжелевшей голове удерживалась единственная мысль – ты, Самсон, фраер, бык доеный. И кинул тебя этот валет червонный.

Рука его сама собой потянулась к бутылке. Но едва первые капли пролились на дно стакана, как раздался звонок в дверь.

– Какая там падла притащилась?

Вынужденно оторвавшись от невеселых раздумий, Самсон вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стоял Корень, нервно дергая головой.

– Квасишь? – спросил он, не здороваясь.

– Ты че, бля, самый умный? – неприветливо ответил Самсон.

– Кочумай, Самсон, мы ж с тобой кореша по жизни. Или ты из-за бабок вчерашних кипишуешь?

– Че надо?

– Дай зайти.

– Ну заходи.

Самсон захлопнул за Корнем дверь. Оба прошли на кухню, сели за стол.

– Кирнуть хошь? – Самсон кивнул на бутылку водки.

– Нальешь – кирну, – с охотой согласился Корень. – И повод есть.

– Какой повод? – поставив перед приятелем стакан и плеснув туда сто грамм водки, спросил Самсон.

– Помянуть надо.

– Кого?

– Долбана.

– Че за пургу ты гонишь? – недоверчиво посмотрел Самсон на приятеля. – Я те че, рыбак?

– Зарубку кладу, сам видал.

Самсон, на мгновение забыв о пережитом совсем недавно унижении, заглотил водяру и закусил куском черного хлеба. Корень сделал то же самое.

– Так че там с Долбаном?

– Слушай сюда. Гуляю я сегодня по балку, туда-сюда, дела сделал…

– Какие дела?

– Да я с одним куском добазарился. Ну ладно, это потом. Короче, слышу – бабы визжат. Ну, думаю, небось кипиш начался. Кто-то чего-то не поделил. Ну, мне ж интересно. Я подваливаю туда. Там у них, знаешь, склады такие железные, контейнеры. Зырканул, а там Долбан лежит. Жмурик, в натуре. Не знаю, кто его там уделал, но, короче, грохнули. Потом еще двое мусорьев подвалило. Я думаю, ну его на хрен, и свалил оттуда.

– Может, он еще живой был? – неуверенно спросил Самсон.

– Не, ему хана.

– Много ты жмуриков видал?

– Да видал, не боись. У нас на зоне тубарем одного так уделали, что он сразу гавкнулся.

– Это ж сколько здоровья надо, чтоб такого быка, как Долбан, завалить? – покачал головой Самсон. – Пацаны-то хоть знают?

– Я Порожняку сразу на мобильник назвонил. Так что он в курсах.

– Вот пускай он и дергается, его отбойщик был.

– Слушай сюда, Самсон, – горячо заговорил Корень. – Нас вчера с тобой эти козлы из московской бригады кинули. А Порожняк вместо того, чтобы за своих мазаться, им жопу начал лизать. Это же не по понятиям, верно я базарю?

– Ну?

– Надо его за косяк наказать. А случай удобный. Порожняк щас без отбойщика. Кто Долбана грохнул – никому не ведомо.

– Кто, кто – черножопые, – убежденно сказал Самсон. – Больше некому.

– Верно базланишь, – подхватил Корень. – А под шумок можно и Порожняка в расход списать.

– На хрена? – Самсон непонимающе воззрился на Корня.

– Ну ты тупой! Наш хозяин на зоне говорил: нет человека – нет проблемы. Может, он не сам это придумал, но базар верный. Нет Порожняка – нет долгов. Тебя на сколько обули?

– Десять штук баксов.

– Мы эти бабки вернем, если Порожняка не будет. Тебя на его место поставим, будешь на бабках общаковых сидеть. И со мной разбашляешься. Останется Порожняк – ни тебе ни мне ловить не хрена. Тогда, как говорится, наши не пляшут.

– Да ты чего, Корень?! У тебя че, крыша поехала? – ошеломленно проговорил Самсон.

– Ты нормальный басувала или хочешь быть лохом доеным? Упустишь момент – и все, хана. До конца жизни карасем останешься, до гробовой доски. А сделаешь все путем – авторитет себе вернешь. Давай, решайся!

– А че решаться-то, че решаться? Че я Порожняку заявлю?

– Да не надо ни хрена ему заявлять. Во, зырь. – Корень порылся в кармане легкой летней куртки и выложил на стол «лимонку».

– Где взял? – не сводя взгляда с ребристой гранаты, спросил Самсон.

– Не ссы, все нормалек. Я ж тебе говорил – добазарился с одним куском из воинской части. Он мне двадцать баксов был должен. Предложил натурой отдать, я и согласился. Давай, Самсон, не хрена думать. У тебя уже кумпол дымится. Всех делов-то – дернул кольцо и кинул.

– Да ты че, Корень? Порожняк в авторитете, а я кто? Мне ж вилы, если пацаны узнают.

– Никто не узнает, Самсон. Я – могила. И потом, на хрена мне базланить? Ты ж мне бабки должен. Тебе вовек не разбашляться, если на общаковые филки не сядешь. А Порожняк тебя на счетчик поставит.

– Какой счетчик? – возмущенно воскликнул Самсон.

– Такой. Я сам слыхал. Он когда сваливал вчера, так и сказал: мол, Самсон – барабошка известный, ежели с Корнем за три дня не разбашляется, я ему счетчик включу.

– Побожись.

– Гадом буду.

Самсон возбужденно вскочил из-за стола и принялся расхаживать по кухне.

– Ну, бля, ну падла Порожняк, я ему этого не прощу. Меня на счетчик поставить! Ну урод, ну чмошник. Где эта паскуда?

– Он щас в «Маленьком принце» со своей телкой бухает. Музычка там, танцы-шманцы, бля. Долбан в жмурне валяется, а ты тут, как путо, сидишь.

Самсон выскочил из кухни, через пару минут вернулся одетый и сгреб со стола гранату. Сунув ее в карман брюк, он разлил по стаканам остатки водки, выпил одним махом и утерся рукавом рубашки.

– Покатили, Корень, надо ловить момент.

* * *

Уже стемнело, когда Порожняк вышел из ресторана в сопровождении любовницы и водителя. Катька держала его под руку.

За вечер Порожняк успел опрокинуть больше пол-литра водяры, а потому еле держался на ногах. Зюзя шагал первым, напряженно оглядываясь по сторонам, хотя на освещенной стоянке возле «Маленького принца» не было ни одной живой души.

Правую руку Зюзя держал под курткой. Там у него за поясом торчал пистолет, который привез в ресторан оруженосец «синих», молчаливый спокойный парнишка с погонялой Мельник.

В отдельном кабинете, где за упокой души своего «кожаного затылка» квасил Саша Порожняк, Мельник передал Зюзе китайскую «тэтэшку» и две обоймы патронов. После этого Порожняк почувствовал себя значительно спокойнее и окончательно отвязался.