Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

— Охраняй его, как зеницу ока, — велел комиссар. — Тут на неделю. Потеряешь этого типа — попрощаешься с зеницей, усек?

Эймс так истово закивал, что чуть не подавился кляпом.

— Идем, — сказал ведьме Бреннон. — Мы тут закончили.

Глава 9

Комиссар вернулся в департамент к четырем — после ванны, обеда и смены всей одежды, от белья до шляпы. Даже пес, когда они прибыли в дом86, поднял морду, громко, выразительно принюхался и насмешливо фыркнул. Лонгсдейл ничего не заметил, зарывшись в карты по уши.

«Могло быть и хуже», — Бреннон ожидал обнаружить на месте кабака дымящиеся руины, но ведьма проявила себя весьма скромно — ограничилась физическими увечьями.

«Твоих рук дело?» — строго спросил ее Натан, наблюдая за жертвами побоища.

«По большей части», — уклончиво ответила Джен, и он не был уверен, что она так уж преувеличила. По дороге к дому Лонгсдейла они обменялись кое–какими соображениями, но ничего нового Бреннону пока в голову не пришло. Ведьма сказала, что разум Эндрю Полтора кулака разрушен грубым влиянием. Образы, извлеченные из его памяти, были слишком смутными: загадочный обладатель «гласа» выглядел как худая тонкая фигура с темным пятном вместо лица и маленькими руками, затянутыми в бледно–серые перчатки. Но опознавать его по такой примете было бессмысленно — даже у комиссара в шкафу лежала пара дешевых серых перчаток.

Галлахер караулил начальство у кабинета. Бреннон кивком велел ему войти следом. Детектив на ходу вытряхнул из папки увесистую стопку бумаги — протоколы допроса больничного персонала.

— Ну, что там?

— Тухло, сэр. Никто ничего не видел, но при этом глаза прикрыть ни–ни, всю ночь не смыкали.

— Поднажми на них. Они не могут быть все слепыми.

Галлахер самодовольно пригладил усы.

— Вот потому, сэр, я решил допросить пациентов. Среди них мне попалась весьма бодрая старушка, миссис Рослин. У нее бессонница и сломанная лодыжка. Так что, как вы понимаете, уснуть ей трудновато. Вот она–то и видела парочку очень поздних посетителей в ту самую ночь.

— Да неужто? — недоверчиво спросил Бреннон. — А с головой у нее как? Может, она регулярно видит эльфов и фей?

«А уж чего я‑то видел…» — тут же подумалось ему.

— Здравомыслящая бабулька, хоть и глуховатая, — пожал плечами Галлахер. — Я проверил у родичей — на старческое слабоумие она не жалуется. Так вот, с ее койки видна дверь в палату, где держат тяжелых больных. Старушка клянется мамой, что ночью к ним входили аж двое — при чем вторым был высокий худощавый джентльмен, темноволосый, с тростью, с виду вполне человекоподобный, а вот первого она описала… гхм… цитирую, — детектив развернул лист с показаниями миссис Рослин: — «Такая фигура, невысокая, тонкая, туманная как бы. Такая тень, как бы обволакивающая голову».

— Как бы тень, — тяжело сказал комиссар, сверля подчиненного взглядом.

— Бабулька близорука, — хмыкнул Галлахер, — а от бессонницы глаза воспаляются. Так что ничего удивительного, что лиц она не рассмотрела.

— Перчаток тоже…

— Сэр?

— Во сколько это было?

— Она не знает. У миссис Рослин нет часов, и она вообще не следит за временем. Но персонал уже закончил все процедуры, и пациенты спали. Как вы думаете, сэр, этот первый, низкий и тощий, мог ввести бандитам отраву?

— Ну, судя по словам миссис Рослин, никто ему не мешал.

— Странно, что за одну ночь мимо дежурных санитаров прошли аж двое, а никто и не чухнулся.

— Чего тут странного? Вспомни, с кем мы имеем дело. Ты неплохо потрудился. Дуй обратно в больницу и дожми персонал показаниями старушки. Кто–то же должен был увидеть хоть одно лицо, черт побери!

— Есть, сэр. Бирн все еще у Шиханов. И миссис ван Аллен, — кашлянул Галлахер, — все еще просит вас зайти.

— Угу, — пробурчал комиссар. Детектив понятливо испарился. Натан придвинул к себе оставленную папку и задумался над показаниями старушки Рослин. Что–то тут не складывалось. Если эта тварь в перчатках способна прокрутить человеческий разум, как фарш в мясорубке, то почему она не захватила контроль над всеми, кто ворвался в комнату к Пег? Как Полтора кулака смог сам вырваться? Почему, если уж тварь знает заклятие смертельного сна — почему она не использует другие? Неужели открыть чарами цепи на воротах труднее, чем уморить трех человек? Почему, в конце концов, она сдирает с жертв по кусочку кожи, хотя, казалось бы, проще и логичней использовать по максимуму один труп?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что это вообще за пакость, если оно и не колдун, и не человек?!

Бреннон встряхнул головой. Он не мог сейчас в этом разобраться и решил заглянуть к миссис ван Аллен, чтобы отвлечься. Ну и — что уж там! — съесть кусочек–другой какого–нибудь пирога. Дежурные с утра объедались ореховым, и Натан чуть не подавился слюной от одного аромата.

За прилавком хозяйничала Марион, старшая дочь вдовы. Она приветливо улыбнулась комиссару, но они не успели даже поздороваться: из кладовки навстречу Бреннону выскочил Виктор ван Аллен — без сюртука, всклокоченный и пропитанный запахом чая.

— О Господи! — вскричал молодой человек. — Она цела?! Мы услышали сегодня утром, мама узнала случайно… мисс Шеридан… — он запнулся. — Она не пострадала?

— Нет, — Бреннон окинул юного ван Аллена цепким взглядом. Экий напор! — Мисс Шеридан отделалась испугом и слезами.

— Слава Богу, — выдохнул Виктор. — Я не могу забыть… я все еще помню… — он оглянулся на сестру и понизил голос. — Ведь та, другая, была так похожа…

— Я был бы признателен, если бы вы меньше об этом упоминали, — сухо сказал комиссар. — Ваша матушка хотела меня видеть?

— Да, она в кабинете. Я провожу вас, сэр.

Когда они уже поднялись достаточно высоко, чтобы Марион их не слышала, Натан сжал плечо Виктора и процедил:

— Помалкивай, пока я тебя не спрошу, потому что падаль, которая напала на тебя, имеет привычку убивать свидетелей.

Ван Аллен вздрогнул и остановился.

— То и мама, и сестры, и младшие… — его глаза расширились. — Если он придет за мной сюда…

— Именно. Поэтому молчи и даже не думай об этом.

— А М-Маргарет? — запнулся молодой человек. — То есть мисс Шеридан? Вы ее защищаете?

— Угу, — буркнул Бреннон. А пуще всего свое сокровище защищает пироман, и плевать ему, что оно краденое.

Валентина сидела в кабинете, окруженная гроссбухами и бумагами, но, едва Натан переступил порог, как она вскочила и устремилась ему навстречу.

— Она цела? — выдохнула вдова.

— Да, — коротко ответил Натан; у него, как всегда, потеплело в груди, и, когда миссис ван Аллен жестом попросила сына уйти, комиссар продолжил гораздо мягче, хотя и с досадой: — Но не меня и не Лонгсдейла надо за это благодарить. Это пироман повесил ей на шею амулет, вот такой, — Бреннон достал из кармана обугленный плоский кругляшок. Валентина осторожно прикоснулась к нему.

— Эта вещь…

— Сгорела, но выдержала.

Вдова с облегчением перевела дух и пригласила комиссара садиться. В ее небольшом кабинете место перед камином нашлось только для пары стульев и крохотного столика, на котором как–то появился поднос с пирогами и графин с фруктово пахнущим напитком. Натан сглотнул слюну.

— Я могу защитить вашу племянницу и ее семью, и вас, — Валентина села и придвинула ему поднос. — Но я не знаю, что это и чего опасаться, а весь город… — она покачала головой. — Я была в парке, там, где убили этих несчастных…

— Ох Господи, — вырвалось у Бреннона. — Не надо было!

— Он не сможет причинить мне вред, — с невеселой улыбкой отозвалась Валентина. — Сейчас я и мои дети в наибольшей безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не скажите. Он вполне может натравить на вас убийц с ножами и пистолетами. Ему не нужно лично причинять вам вред.

Вдова нахмурилась и опустила голову.

— Но я не чувствую в парке ничего похожего на портал на ту сторону или присутствие нежити вроде утбурда. Ничего… там было что–то очень давно, но… не это.

— А что же? Что может привлечь там маньяка–чародея?