Рейтинговые книги
Читем онлайн Человек войны - Андрей Негривода

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 69

И, уж конечно же, и сам Андрей.

Единственное, чего ему хотелось сейчас, так это оказаться где-нибудь в горах или в джунглях, все равно, где бродили бы косяками какие-нибудь «духи», африканские «революционеры» или латиноамериканские «наркобароны». И чтобы под рукой был добрый, проверенный пулемет, да помощнее, типа «Утеса», да снаряженных лент к нему побольше, проверенная винтовочка типа старенькой СВДСки, и десяток наступательных РГДшек...

И чтобы никого рядом! Чтобы орать во все горло, плакать или смеяться, но при этом целенаправленно выкорчевывать ту погань, которая мешает нормально, по-человечески жить другим!

Ла Грасс, видимо, чувствовал и понимал Андрея, потому что скорее всего и сам не раз терял близких людей, и сам не раз превращался вот в такой же дремлющий вулкан гнева, боли и жажды мести.

– Сегодня ночью, капитан, вернее, уже завтра, в 1.30 в Обань вылетает транспортный «борт», которым погибшие французы будут доставлены на родину... Приказом бригадного генерала Жерарди ты, Ален, будешь сопровождать этот скорбный груз... И это не обсуждается!.. Твоя личная миссия здесь, Кондор, уже закончена...

– Но боевые действия еще идут, месье полковник!

– Активные боевые действия в скором времени закончатся – талибы бегут по всему фронту. Бегут в Пакистан. Как только будет взята Тора-Бора и ее основательно проверят на присутствие боевиков «Аль-Каиды», Хамид Карзай подпишет просьбу в Совбез ООН с просьбой установить в Афганистане контингент миротворцев. Это уже решено. А дальше... Дальше останется только отловить духовного лидера «Талибана», муллу Мохаммеда Омара, который, как предполагается, сейчас находится с полуторатысячной армией талибов в провинции Хост. Так что... Свое дело ты уже сделал, Кондор!

– А как же мои разведчики? Кто будет их координатором от штаба?

– Из Обани вылетает подполковник Дворжецки.

– Франтишек.

– Да. Правда, со Скорпионом ты не встретишься, Ален, – он вылетает через три часа, с тем чтобы к утру быть в Кабуле.

– Ясно.

– В таком случае, капитан... – Ла Грасс посмотрел на свои часы. – Сейчас 19.15, так что на сборы тебе шесть часов.

Полковник пожал руки Андрею, заглянул в его глаза и, больше не говоря ни слова, ушел.

А Андрей остался. На долгих шесть часов остался наедине со своим несостоявшимся счастьем...

...15 декабря...

На аэродроме Обани было еще темно, когда тяжелый транспортный «Геркулес» коснулся колесами его взлетно-посадочной полосы. Самолет проехался еще несколько минут по рулежным дорожкам и замер наконец на месте около большого ангара. Загудели какие-то механизмы, и его задняя аппарель стала открываться.

Пора было выходить из самолета, но Андрей не мог.

Его ноги намертво приросли к железному полу.

Он сидел вот так, без движения, уже несколько часов. С того самого момента, когда достал из кожаного портфеля, в котором хранились картонные папки с «заключениями о смерти», подписанные медиками кабульского госпиталя, папочку, на которой было написано «Капитан Мари Савелофф», открыл ее и стал читать. Зачем он это сделал? Что дернуло его тогда за руку? Кто знает?

Врачи написали в этой скорбной бумажке, что девушка погибла вследствие сильного удара, повлекшего перелом позвоночника. А вот дальше...

Дальше была написана коротенькая фраза...

Андрей раз за разом перечитывал эту строчку. Весь оставшийся путь до аэродрома в Обани... Ему хотелось выть, рвать зубами большой деревянный ящик, в котором находился сейчас оцинкованный железный гроб с телом Мари, ему хотелось биться головой о металлические стенки самолета... Но... ничего этого он не делал... Андрей просто замер, перечитывая с уже в тысяча первый раз эти слова, а по его щекам текли молчаливые горькие слезы.

«...Патологоанатомом, установившим причину смерти, также было выявлено, что капитан Савелофф была беременна, со сроком приблизительно в 6—7 недель...»

Он смотрел на эти строчки, написанные равнодушной рукой, и:

«...Ты все просрал, капитан! Просто взял и просрал свое счастье!.. Какой же ты мудак, Андрюха! Мудак и законченный идиот! И ты будешь наказан за свою глупость. Я сам тебя накажу! Сам!..»

Солдаты, встречавшие самолет, уже начали выносить скорбные ящики из чрева самолета, а Андрей все сидел и сидел на жесткой лавке, перечитывая раз за разом эти строки, словно пытался вбить их в свою память навсегда. Он даже не заметил, как к нему подошел Жерарди и присел рядом.

Генерал посмотрел на бумагу в руке Андрея и, видимо, прочел то, что в ней было написано:

– Ты не знал, Ален?

– Нет, – ответил он глухо.

– Я говорил ей, что ты скоро вернешься... Ей нужно было подождать всего две недели... Я не хотел ее отпускать в этот проклятый богом Афганистан. Но ты же знаешь Мари...

– Знаю, Паук.

– Удержать ее было просто невозможно! Она всегда была упрямой и своевольной девчонкой. Об этой новости она собиралась сообщить тебе сама и не хотела ждать.

– Мы так и не встретились, Паук.

– Судьба...

Генерал покряхтел по-стариковски, вставая:

– Пойдем, капитан. Здесь больше нечего делать. Пойдем, сынок.

...Через несколько часов, уже в Абажеле, сидя в кабинете Паука, они вдвоем попытались напиться, но... Горе не заливалось алкоголем – коньяк их не брал. Крепость этого напитка оказалась слабее их общего горя, и эти вояки пили его, словно воду.

На следующий день Мари увезли в Париж.

Генерал просил, почти приказывал Андрею ехать вместе с ним, но... Он не полетел. Он просто не смог. Андрей просто не представлял, как будет смотреть в глаза ее матери и какие слова говорить...

Он попросту воспользовался своим статусом пенсионера и уехал совершенно в ином направлении. Сначала в Марсель, к Питону. А еще через несколько часов он уже поднимался на борт самолета, выполнявшего рейс Марсель – Тель-Авив.

Это, наверное, было похоже на бегство. Да, скорее всего это именно оно и было. Первое и единственное в жизни Андрея бегство. Но он точно знал, для чего поступает именно так. Он ехал наказывать самого себя. Одиночеством...

Часть вторая

"...Слабые остаются, сильные – идут дальше...» (Арабская мудрость)

...Кто виноват и в чем секрет,Что горя нет и счастья нет,Без поражений нет побед,И равен счет – удачи нет...

30 декабря 2001 г. Израиль

Все проходит, пройдет и это...

Царь Соломон

...Вернувшись из Франции, Андрей снял себе крохотную меблированную квартирку и уединился от всех. Спрятался от всего мира, как моллюск в своей раковине...

Да это и была самая настоящая раковина.

В стране Израиловке все дома строятся на сваях. Ну, то бишь есть в домах, конечно же, и первый этаж, но он технический. Там, как правило, находятся помещения с газовыми баллонами и водяными счетчиками и кладовки, которые здесь называют махсанами. А первым этажом, жилым в смысле, считается то, что у нас принято понимать как этаж второй... «Квартира», которую снял Андрей, была некогда махсаном. Кладовкой без окон, два на три метра, в которую впихнули «санузел» (душевая кабинешка и унитаз) и «кухню» (метровая столешница с мойкой). Ну, и еще пристроили «веранду» из раздвижных пластмассовых жалюзей – полтора на три метра, – где находился двустворчатый шкаф. Шкаф этот, если честно, и был всей мебелью, с которой сдавалась эта «квартира»... Вот такая раковина для рака-отшельника...

Первую неделю Андрей спал на полу, на той тоненькой «пенке», которая была обычной постелью для любого разведчика-диверсанта – она входила в «носимое снаряжение»...

Только... Выбирая себе место для ночевки на голой земле, в горах ли, в джунглях ли, спецназовец все равно выискивает такое место, где есть хоть что-то... Трава, мох, старые прелые сосновые иголки, лежащие на земле многосантиметровым слоем... Да просто яма! Земля, она ведь очень теплая и мягкая на самом деле. Никто и никогда не спал на промерзлом камне! Никто и никогда! Всегда находились места поуютнее. А сейчас... Сейчас, в декабре, и хоть это был и Израиль, но температура была всего-то градусов восемь-девять выше нуля, да при постоянной влажности до 90 процентов – сезон дождей... Вот именно сейчас, в промерзшей отсыревшей «квартире», Андрей расстилал свою старенькую, но такую проверенную «пеночку» на кафельных плитках пола... Он выдержал таких ночевок ровно неделю, до того момента, когда одним утром еле смог разогнуться – его отмороженные на кафеле почки заявили свой категорический протест.

На какой-то рыночной распродаже он приобрел два подержанных, видавших виды дивана – на «веранду» и раскладной в «спальню», – журнальный столик, пару пластиковых стульев и еще какую-то дребедень по мелочи типа кастрюльки, сковородки и ложек-вилок... Пора было налаживать свой быт.

Пора!.. Только не мог он себя заставить. Не хотел. Потому что не знал, не видел теперь в этом никакого смысла.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 69
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Человек войны - Андрей Негривода бесплатно.

Оставить комментарий