Стареть не обязательно! Будь вечно молодым, или Сделай для этого всё возможное - Билл Гиффорд

До сих пор, кажется, мой отец движется в правильном направлении: даже сейчас, когда ему перевалило за 70, он может отправить мяч для гольфа так далеко и так точно, что даже люди вдвое моложе восхищенно восклицают: «Вот это да!» За шесть месяцев в 2013 г. он проехал на своем велосипеде больше миль, чем я за весь год. Более того, он смог выбросить свои таблетки от повышенного давления и теперь вообще не принимает никаких лекарств. На самом деле он стал настолько здоровым, что даже был принят участником в программу BLSA — достижение, которым он неимоверно гордится (и которое лишило меня возможности привирать по поводу своих результатов). Короче говоря, кажется, он решительно настроен наслаждаться жизнью достаточно долго для того, чтобы успеть потратить наследство своих внуков до последнего пенни.

Но как любящий сын и врожденный скептик, я не могу не задаваться вопросом: действительно ли что-нибудь из этого поможет ему дожить до 100 лет?

Нет, считает Нир Барзилай. На протяжении более десяти лет Барзилай занимался изучением группы долгожителей из числа евреев-ашкеназов, живущих в округе Нью-Йорк, и пришел к некоторым интересным выводам. Улыбчивый человек с открытым, немного детским лицом, в очках с толстыми стеклами, 56-летний Барзилай мог бы сойти за старшего брата Остина Пауэрса, если бы за его шутливой манерой разговора не скрывался проницательный ум ученого.

Он получил образование эндокринолога в своем родном Израи­ле и в 1980-х гг. работал в клиниках в Соуэто, беднейшем пригороде Йоханнесбурга (ЮАР), населенном чернокожими жителями. Даже сейчас он старается находить время, чтобы принимать пациентов и оставаться в курсе реальных проблем реальных людей. Но в процессе работы его заинтересовал один фундаментальный вопрос: почему большинство людей с возрастом начинают болеть, тогда как немногие избранные, кажется, избавлены от этой участи? Он решил сосредоточиться на людях, живущих дольше других, то есть на долгожителях. Что отличает их от всех остальных?

Он обнаружил, что найти участников-добровольцев не так-то легко; пожилые евреи испытывают сложные чувства по отношению к медицинским исследованиям. Его родители тоже пережили холокост, поэтому Барзилай хорошо понимал тревоги своих пациентов. Тем не менее в результате бесчисленных субботних туров по синагогам в округе Нью-Йорка ему удалось «рекрутировать» больше пятисот пожилых евреев старше 95 лет. (Барзилай шутит, что примет даже новообращенных, если они здоровы и переступили 100-летний порог.) Он называет участников своего уникального исследования «супербубсами», от слова «бабушка» на идише, поскольку большинство найденных им долго­жителей — женщины. Примерно раз в год он и его лаборанты просят супербабушек пройти медицинское обследование: анализы крови, когнитивные тесты и опрос на предмет их образа жизни — своего рода аналог Балтиморской программы, в которой участвуют одни звезды.

Барзилай обнаружил, что супербабушки в целом не придерживаются «здоровых» диет, не потеют в тренажерных залах и вообще не утруждают себя никакой явной физической активностью. Когда они голодны, они едят жаренные в масле пирожки-кныши49, а не полезнейшую кашу из киноа (прости, папа!). Мало того, Барзилай узнал, что многие из его супербабушек курят на протяжении почти всей жизни, совсем как пресловутая мадам Кальман. Почти половина из них имеет избыточный вес или даже ожирение, а число вегетарианцев среди них не превышает 3%. Тем не менее свои анализы крови они сдают на отлично: большинство имеет поразительно высокий уровень холестерина липопротеинов высокой плотности («хорошего» холестерина). «У них лучшая кровь из всей, что мне доводилось видеть! — с восхищением говорит Барзилай. — У них прекрасная кровь!»

Дело не в том, что евреи-ашкеназы обладают каким-то особым преимуществом в плане долголетия; в среднем они живут не дольше, чем любые другие группы обитателей Нью-Йорка. Барзилай изучает их потому, что сильная культурная идентичность и длинная история браков внутри данной субэтнической группы означают, что ашкеназы обладают относительно сходными геномами. А это, считает он, поможет ему выявить «гены долголетия», которые отличают долгожителей от остальных людей.

Теория Барзилая состоит в том, что долгожители живут дольше по одной простой причине — они медленнее стареют. Это может показаться очевидным, но главный вопрос — почему так происходит? Если исследователям каким-то образом удастся вычислить гены, отвечающие за медленное старение супербабушек, это станет настоящим прорывом. «В основном биологическая наука сосредоточена на сходствах между людьми, — говорит Барзилай. — Это исследование дает нам уникальную возможность узнать, чем биология некоторых людей отличается от биологии других».

С точки зрения биологии вряд ли можно найти более уникального мужчину, чем Ирвинг Кан, с которым я встретился одним солнечным ноябрьским утром в его угловом кабинете на 22-м этаже офисного здания на Мэдисон-авеню. Он только что закончил писать статьи для Wall Street Journal и Financial Times и готовился начать очередной рабочий день в качестве главы семейной инвес­тиционной компании, управляющей активами в размере около $700 млн. Я был поражен: Кан выглядел на добротные 80, максимум на 90 лет, но на самом деле через три недели он собирался отпраздновать свой 107-й день рождения. «Ко мне уже напросилось 37 человек, — пробурчал он. — Не понимаю, зачем им это нужно».

Возможно, им нужно то же, что и мне: пообщаться с самым старым мужчиной на планете. Ирвинг Кан родился в 1905 г., за три года до того, как Генри Форд создал свою знаменитую первую «Модель Т». Его семья жила в Йорквилле, районе в верхнем Ист-Сайде на Манхэттене, густонаселенном польскими и венгерскими иммигрантами. Его отец работал коммивояжером, продавая хрустальные люстры состоятельным ньюйоркцам; зачастую ему приходилось начинать с того, чтобы убедить их провести в дом электричество. Ирвинг начал работать на Уолл-стрит в 1928 г. и вскоре стал учеником легендарного Бенджамина Грэхема, крестного отца финансового анализа. Свои первые деньги он заработал на биржевом крахе 1929 г., а Уоррена Баффетта, которого он взял себе в ученики после Второй мировой войны, называет «молокососом». Ирвинг Кан напоминал мне человеческую версию «Ковчега», нашего семейного дома на берегу озера, уверенно перенесшего все жизненные штормы и ненастья.

Назвать Ирвинга Кана «необычным случаем» будет невежественным преуменьшением. Барзилай говорит, что только один человек из 10 000 доживает до векового юбилея, и три четверти таких людей — женщины, несмотря на то что пожилые женщины в среднем имеют больше проблем со здоровьем, чем пожилые мужчины. «Женщины менее здоровы, — замечает он, — но они живут дольше»50.

Судя по всему, это справедливо для всех этапов позднего периода жизни: одно крупномасштабное исследование людей, достигших 85-летнего возраста, в Ньюкасле (Англия), показало, что мужчины вступают в этот возраст со значительно лучшими характеристиками здоровья, чем женщины. Каждый третий 85-летний мужчина самостоятельно справлялся со всеми 17 видами повседневной деятельности, такими как чистка зубов и купание, тогда как среди женщин это делала только каждая шестая. И, несмотря на это, мужчины умирали раньше. «Мужчины умирают, — говорит Томас Кирквуд, руководитель этого исследования, — а женщины продолжают жить».

Но очень немногие мужчины и женщины переживают вековой рубеж, а для тех, кому это удается, вероятность умереть составляет один к трем и повышается с каждым годом. Согласно калькулятору продолжительности жизни, размещенному на сайте Управления социального обеспечения, по состоянию на март 2014 г. Кан мог рассчитывать прожить еще 1,2 года[27]. Так говорит статистика. Но кого она волнует? Кан уже бросил вызов всем вероятностям и стал самым старым американцем, уверенно отодвигая все дальше и дальше границу мужского долголетия — активного, дееспособного долголетия. Кан по-прежнему каждый день ходит на работу и активно принимает участие в управлении своей компанией. «Сколько можно найти во всем мире людей, подобных ему? — спрашивает Барзилай. — Десять? Может быть, двадцать? Не больше».

Но и это еще не все. Трое братьев и сестер Кана также прожили больше ста лет, включая его старшую сестру Хэппи, которая умерла в 2011 г. в возрасте почти 110 лет, из которых 95 лет она была заядлой курильщицей. Сам Ирвинг курил около 30 лет, без заметных негативных последствий. Любопытно, что он относится к своему преклонному возрасту скорее как к досадной помехе, чем как к настоящему чуду. Он сожалеет о том, что теперь не может проходить пешком 20 кварталов от своей квартиры в Верхнем Ист-Сайде до работы, как он делал это каждый день до 2002 г., когда из-за объявления пожарной тревоги ему пришлось бегом преодолеть 22 лестничных пролета. С тех пор у него начались проблемы с коленями. «У меня начало ухудшаться зрение, — раздраженно сказал он мне. — И как мне теперь читать Wall Street Journal?»