Не бойся быть моей - Татьяна Тэя

в своей комнате.

Визит Регины всё никак не шёл у неё из головы. Она начала вспоминать того самого Фёдора Белоусова, жёсткого и беспринципного, под стать своему партнёру и лучшему другу Роману. Именно тот самый Фёдор много лет назад вывел их модельное агентство на лидирующие позиции, при нём начали открываться филиалы в других городах, в том числе и самый крупный – в столице.

Того самого Фёдора Белоусова, которого она убила одним выстрелом.

И об этом, к её ужасу, Роман Ерохин прекрасно знал.

* * *

Вика стащила бутылку виски из мини-бара и лёд из морозилки. Она не любила крепкие напитки, но забыться они помогали. Только даже горькой жидкости было недостаточно, чтобы стереть прошлое, выкинуть Фёдора из головы.

Всё произошло много лет назад. Ерохин с Белоусовым строили свой бизнес, начинали они с простых спорт-клубов качалок в подвалах многоэтажек, а потом в какой-то момент переключились на моду и эскорт-услуги. Фёдор был прозрачным, как пять копеек, спал с ведущими моделями, флиртовал с молодняком. Именно он и предложил ей заоблачную сумму денег, чтобы она пришла работать в агентство. И Вика приняла его предложение, потому что ей отчаянно хотелось обрести независимость и прикоснуться к мечте.

Посредником выступила Юля, они вместе учились в средней школе. Когда она рассказала ей, что отец с другом активно занялись модным бизнесом, Вика увидела в этом шанс добиться успеха. Она с четырнадцати лет грезила подиумом и фото съёмками.

Но путь к мечте стал началом кошмара. Она была слишком молода, слишком наивна и доверчива, бездумно флиртовала, велась на красивые слова, на обещание золотых гор и славы. Фёдор нахваливал её изо всех сил, улыбался, подбадривал, а она думала, что ему действительно нравится то, как она делает свою работу, как горит от восторга. Размер зарплаты становился всё больше, а Фёдор всё настойчивей. Он стал требовать внимания. Его навязчивость, ночные звонки, преследования тревожили Вику.

Молодую и неопытную. Слишком глупую, слишком юную.

Она даже на какое-то время увлеклась Фёдором. Ещё бы – взрослый мужчина положил на неё глаз, рассыпался в комплиментах, искал её расположения и близости.

Если бы она тогда знала, чем всё закончится, она бы никогда и не за что даже близко к Белоусову не подошла.

Если бы не та новогодняя вечеринка почти тринадцать лет тому назад.

Она что-то выпила и ей стало нехорошо. Вообще воспоминания были по большей части туманными. Они праздновали у Фёдора и Регины, но в какой-то момент Вика оказалась в квартире этажом ниже, которая тоже принадлежала Белоусовым. Сверху доносились топот ног, смех и веселье, а губы шефа нацеловывали её шею. Она попыталась вывернуться и уйти, но он перехватил её. Они боролись. Вот и всё, что она помнит.

Толкалась, пихалась, но почему-то не кричала. Наверное, он ей что-то подсыпал в бокал. Сам Фёдор также был не вполне вменяемым, возможно, сделал перед этим себе пару дорожек. Всё это вкупе с алкоголем влияло на его движения и быстроту реакции.

А ещё у Фёдора в кармане был пистолет. По сей день Вика читала, что, если бы она продолжила сопротивляться и отказывать ему в близости, Фёдор её бы пристрелил.

Но он не сделал этого. Она успела первой.

Бах! И толчок.

Вот и всё, что Вика помнила.

Она даже не поняла, как достала пистолет из кармана Фёдора. Он резко навалился на неё, а потом она уже сбрасывала его обмякшее тело с себя, потому что его безвольная туша мешала ей сделать глоток воздуха.

Даже закричать от ужаса не успела, а в дверях уже стоял Роман Ерохин и с потрясённым видом смотрел то на неё, то на тело друга.

– Что ты наделала, Виктория! Что ты наделала! – закричал он, вмиг протрезвев. Роман размахивал руками, хватался за голову, смахивал пот, градом катящийся со лба. – Уходи! Убирайся! Выметайся из квартиры! Живо!

Вика думала Ерохин спасёт её, но всё сложилось иначе. Если бы она осталась на месте преступления, то её бы нашли с пистолетом в руках у остывающего тела, и ни о какой дальнейшей карьере речи бы не шло. Она бы поставила на себе крест раз и навсегда. Уже можно было представлять заголовки «Начинающая модель убила своего босса» или что-то более кровавое.

А потом… ну, то, что случилось потом – это длинная история… Та, которая держит её здесь, в этом Ерохинском мавзолее, в золотой клетке, где она может пить дорогой виски, пахнуть элитными духами из «ДЛТ», освежать маникюр каждые три дня.

Теперь… тринадцать лет спустя, она по-прежнему мечтает вернуться в свои шестнадцать, чтобы всё изменить.

И иногда в ночных кошмарах слышит выстрел пистолета.

Глава 10

Антон вошёл в тёмную гостиную и увидел силуэт Виктории, примостившейся с ногами на диване. Свет из холла немного проникал в комнату. Кажется, Вика даже не заметила, что он нарушил её уединение. Полупустой стакан с виски был поднесён к губам. Она так и сидела, глядя в никуда. Замершая, бледная, но как всегда идеально красивая. Волосы снова собраны в небрежный пучок, на губах отсутствовала неизменная красная помада, как успел разглядеть Шереметев.

Красный цвет был призван привлекать внимание, но он мог с уверенностью сказать, что губы Вики были достаточно манящими и сочными и без дополнительных ухищрений.

Он никак не мог выбросить из головы то, что произошло в кабинете. Он поступил неправильно, неуместно, особенно в свете последних событий. Ирина была ему неверна, а он, ничего не подозревая, много лет растил чужого ребёнка. Он любил сына до дрожи в руках, но факт неверности жены оставался неизменен. Антон познал чувство боли и предательства и не желал никому их испытать. Тогда за каким хреном целовал замужнюю женщину? Вика чужая. Не его. И навряд ли когда-нибудь ею станет.

Но откровенные разрушающие фантазии о чужой женщине с грустными глазами в его постели преследовали его.

Он хотел Вику. Вернее, его тело хотело. А остатки разума ещё пытались воззвать к совести.

– Ты тут напиваешься в одиночестве? – наконец, нарушил он молчание, и Вика, будто очнувшись ото сна, вскочила с дивана с такой прытью, что часть виски выплеснулась из бокала.

Она посмотрела на него и выдохнула.

– Да, мне нужно немного храбрости, чтобы сказать тебе одну вещь.

Антон развёл руками, мол, говори, я слушаю, и, не удержавшись, немного двусмысленно произнёс:

– Я весь твой.

Вика снова вздохнула, наклонила голову и вслепую нашарила возле дивана свои скинутые туфли.

– Ты