Бессмертный - Андрей Плеханов

– Ну, Алексей Петрович, по гроб жизни буду благодарен! Ну ты и медведь! Чуть хребет парню не сломал.

– Да и ты ведь не слаб, Демушка! Да только один в поле не воин, говорил я тебе.

– Ой, Петрович, спасибо огромное! До конца жизни буду теперь тебя водкой поить.

– Да не пью я зелье проклятое. Слово, может, слыхал такое – старовер?

– Понял. Что, самый настоящий старовер?

– Да нет, конечно. У настоящих-то порядки ой строгие! Не могу я так. Хоть и воспитан в старообрядчестве. Помню, в монахи даже хотел податься по молодости и простоте юношеской. Да пересилила натура моя беспокойная. Не могу я в скиту закрыться, плоть бычья не дает сидеть взаперти от мира. Так и гуляю по свету – то молюсь, то взбрыкну, как жеребец. Прости, Господи...

Они снова свернули на боковую улочку. Демид остановил машину около телефонной будки. Он набрал номер – тот единственный, который мог помочь в такой ситуации.

– Привет! Привет, говорю!!! – Слышимость была плохая, приходилось орать и Дема прикрывал трубку ладонью. – Это я. Я! Ладно, не ругайся. Утром выспишься. Я тут опять набедокурил маленько. Да. Да. Ну что же поделать – жизнь такая. Надо вставить стекло в квартире. Я там пришиб двух парнишек, защищал личную собственность. Да. Пускай милиция занимается своим делом. Вернусь, разберусь с ней сам. И найди Еремеева. Он знает, что делать. Официальная версия – скрываюсь от рэкетиров. Да, в самом деле. Нет, этого я сказать не могу. Спасаю клиента. Деньги есть. Да ладно тебе! Живой, живой. Вернусь, все расскажу. И позвони еще одному человеку. Его фамилия – Эджоу.

Он дал еще несколько инструкций и повесил трубку.

– Ну, поехали! Алексей, вези, куда знаешь. Чем дальше, тем лучше.

ГЛАВА 10

"УАЗ" тарахтел по дороге, асфальт зернисто блестел в свете фар. Янка сидела на коленях у Демида – прижалась к нему, словно боялась, что он снова исчезнет и бросит ее на растерзание людоедам. Демид обнял ее за плечи и уткнулся носом в волосы.

– Яночка, милая моя! Прости, что так случилось. Теперь не отойду от тебя ни на шаг.

– Дема... Дема... – Девушка погладила его по щеке, провела пальцем по разбитым губам. – Как тебе досталось-то... Больно?

– Да нет, ничего, – Демид попытался улыбнуться. Все тело ломило, каждый поворот головы откликался стреляющей болью в шее. – Теперь отдохнем на природе, в лесу. Ягоды будем собирать. Любишь землянику?

– Люблю, – шепнула Янка ему в ухо и Демид забалдел от этого волшебного слова.

– Ну что, картежница, рассказывай, что случилось. Во что хоть играли-то?

– В "козла". Пытались меня научить. И ребята не такие уж плохие. Я хотела тебе сказать, чтобы ты их не бил.

– Ну насчет "неплохих" у меня собственное мнение. Я думаю, что если бы я двигался помедленнее и мне снесли бы череп, ты бы расстроилась.

– Дем, не говори так...

– Да, да. А если бы я тебя не выручил, тебя бы без особых сантиментов отдали твоему бородатому приятелю. Несмотря на симпатию и игру в "козла". Я бы им всем головы поотрывал, козлам чертовым! Только жить мне еще в этом городе. Хотя теперь и не знаю, смогу ли я когда-нибудь туда вернуться...

Он помолчал некоторое время.

– Как тебя забрали из машины?

– Я плохо помню. Я ждала, ждала тебя, а потом незаметно заснула. Вдруг – страшный треск! Дверца отлетает, и меня сразу выдергивают за ноги из машины. А дальше... Прижали к лицу тряпку с хлороформом, я хорошо знаю этот запах. Чуть не задохнулась. Очнулась я уже в этом доме. Связана по рукам и ногам. Потом меня развязали. Я даже не пыталась что-нибудь делать. Я верила, что ты придешь и заберешь меня оттуда. Я старалась не поддаваться отчаянию.

– А крест? Как он оказался в комнате?

– Они меня спрашивали, что это за штука странная? Они умудрились переложить крест в свою машину, так он им чуть сиденье не сжег. При мне один пытался взять его в руки – заорал как ошпаренный и бросил. Пол аж задымился.

– А ведь Алексей Петрович-то наш взял крест и хоть бы что, – шепотом сказал Дема, показывая глазами на водителя. – Хороший, видать, человек.

– Робяты, – откликнулся Петрович. – Идите-ка вы спать, небось умаялись маненько. Ехать еще долго. Местов у меня пассажирских в кабине всего одно. Не положено ведь так – у друг друга на коленках. ГАИ остановят – штрафами замучат. Там в кузове ворох всякой рухляди, хоть и грязно, да мягко. Может, и покидает от стенке к стенке, да все сподручней, чем в кабине мотаться.

Он остановил машину и открыл боковую дверцу. Здесь было пыльно, пол устилала кипа рогожи и старых одеял. Демид осторожно опустился и вытянул ноги. Янка, фыркая от пыли, плюхнулась рядом. Машину мотнуло и Яна схватилась за Демида. Через минуту они уже спали, уносясь верста за верстой от злополучного города.

* * *

Демид проснулся от боли в правом плече. Она нарастала, прорывая его сон и наконец превратилась в реальность. Дема со стоном сел и открыл глаза. Он находился в душном обшарпанном салоне "УАЗа", освещенном несколькими замызганными окошками. Машина стояла, в кабине никого не было. Рядом, уткнувшись носом в кучу ветоши, спала Янка. Демид подполз к дверце, беззвучно ругаясь – каждое движение пробуждало в теле маленьких зверьков, впивающихся в травмированные мышцы. Он открыл салон и воздух лесного утра опьянил его. Машина притулилась в березняке, на обочине грунтовой дороги. Дема побрел, раздвигая ногами темно-зеленые листья копытня. Между травинок появился любопытный глазок алого цвета. Дема сорвал земляничку и слизнул ее с руки.

– Господи, как хорошо-то!

Пригорок уже напитался утренним солнышком и Дема с удовольствием растянулся на животе. Трава под ладонями была как шерсть большого животного – зеленого и доброго. Он прикрыл глаза.

– Эй, засони! Вылазьте с машины! Завтракать будем! – раздался голос Алексея. Пахнуло дымком. Петрович сидел на корточках у костра, и что-то держал в вытянутых ручищах. Улыбка сморщила его прокопченную физиономию. При свете дня Алексей выглядел намного старше, чем показался Деме сначала. Коричневое лицо его было покрыто сетью глубоких морщин, волосы и густая щетина были седыми. Впрочем, язык не повернулся бы назвать его пожилым человеком – в глазах плясали лукавые искорки. Демид подумал, что если снять старую маску с Алексея, под ней обнаружится молодое веселое лицо.

Янка выползла из автобуса и потянулась. Майка поднялась и обнажила золотистую полоску живота. Ветерок шевелил ее короткие волосы, на лице отпечаталась розовая сеточка рогожки.

– Доброе утро, Дема!

– Привет. Как спалось?

– Замечательно. – Янка обняла Демида. – Дема... Ой, что это?

Демид поморщился и отстранился. Правый рукав рубашки был жестким и бурым от запекшейся крови. Он осторожно стянул рубашку – на плече красовался длинный разрез, покрытый потрескавшейся коркой, из-под которой болезненно сочилась сукровица. На левой скуле синел свежий кровоподтек. Губы распухли и еле ворочались.

– Это все бутафория, чтобы тебя испугать.

– Дема, хороший мой... Прости... От меня – одни неприятности. Тебя ведь чуть не убили!

– Хуже всего было, когда тебя выкрали из машины. Знаешь, у меня внутри что-то оборвалось, когда я это увидел. Правда. Если бы с тобой что-нибудь случилось... Нет, такого быть не может. Я тебя вытащу хоть с того света.

Яна встала на колени и сполоснула лицо в лесной лужице. Перепуганная лягушка прыгнула из под ее ног и уставилась на Демида темными глазками. Все этажи леса заполнялись звуками пернатого народца – в шорохе листвы разносилось эхо кукушки, дятел деловито выбивал дробь на стволе березы. Алексей кашеварил у костра. В котелке аппетитно булькало, пузырьки лопались и выпускали тонкие струйки пара. Петрович подул на ложку, пробуя варево.

– А, вояки мои пришли! Располагайтесь. Ложки, правда только две, зато каши на всех хватит. Живем!

Демид, стараясь не торопиться, глотал огненное хлебово. Ему казалось, что он один может сожрать весь котелок. Он вспомнил, что не ел по-хорошему со вчерашнего утра.

– Ну что, Алексей Петрович, долго ехать еще осталось?

– Ну, это как считать. Километров, пожалуй, пятнадцать будет, только ведь дорога-то плохая. Считай, и нету дороги. Проплюхаем долго.

– Прямо в глухой лес везешь? Не одичаем там?

– Ну так одичать и в городе Париже можно, ежели зверем жить. С голоду не помрете, избушка тоже не самая плохая. А через пару дней навещу вас, когда ясно будет, что к чему. Если что, сами на дорогу выберетесь, покажу как. Пешком-то, пожалуй, быстрее, чем на машине будет. Не робейте.

– Слушай, Петрович, вопросик тебе задам. – Демид, сыто жмурясь, растянулся на травке.

– Задай, если не боишься.

– Агей. Имя такое тебе ни о чем не говорит?

– Агей? – глаза Алексея недобро потемнели. – Мало ли Агеев на свете? Знавал я одного человека с таким именем, так ведь и человеком-то его не назовешь. Кровопивец был, каких мало. Сгинул он давно. Видать, Господь сжалился над людьми и сверг его в геенну огненну. Лучше и не вспоминать о нем.