Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, на этот раз чуть покраснел сам Дронго:
– Мне остается только пожалеть, что я вел себя так глупо. — Он поднял бокал с вином: — За вас. Я немного боялся вас скомпрометировать. Учитывая, что я иностранный эксперт и к тому же лицо, находившееся под некоторым подозрением…
– Не нужно, — перебила его Нащекина. — Ох уж эта идиотская привычка наших руководителей: подозревать всех и каждого. Но, согласитесь, что у них были на то основания… Есть факты, которые они обязаны были проверить…
– Разумеется. Поэтому я и вернулся во второй раз. Мне показалось важным доказать, что еще существуют относительно нормальные и порядочные люди. Кроме того, я люблю Москву и мне трудно без этого города, как невозможно существовать без родного Баку или без Рима, где находится моя семья.
– За вашу семью, — подняла она бокал.
– И за вашу, — улыбнулся Дронго.
В девять часов, когда они заканчивали ужинать, зал ресторана был почти полон. На десерт Нащекина взяла капучино, а Дронго попросил принести ему зеленый чай. Расплатившись, он помог ей подняться, и они вышли из ресторана. Отсюда до их отеля было далековато, предстояло пересечь всю центральную часть города. Поднимался сильный ветер, было холодно, не более десяти градусов по Цельсию, хотя термометры во многих местах показывали температуру по Фаренгейту. Дронго поднял воротник плаща, его спутница поежилась и плотнее запахнула длинный легкий светлый плащ.
– Пройдем пешком? — предложил Дронго. — Хотя до отеля не близко…
– Тогда возьмем такси, — предложила она в свою очередь. — Уже десятый час. Мне кажется, будет неправильно, если мы снова проведем ночь на разных этажах.
Он смущенно кивнул в знак согласия. Затем повернулся к ней. Увидел ее глаза. Второй поцелуй был более продолжительным. И тот же вкус карамели на губах. Дронго чуть отстранился. Эльвира улыбалась. Ему все еще казалось неудобным воспользоваться таким случаем и войти к ней в номер. Он отвернулся, чтобы посмотреть на дорогу. Шагнул на проезжую часть, поднимая руку. Рядом почти тут же затормозила какая-то машина, но он никак на нее не отреагировал, ведь это было не такси. Ему вдруг подумалось, как приятно чувствовать на себе взгляд своей спутницы. Дронго снова повернулся к ней. Поцелуй подействовал на него как бокал шампанского. И тут он интуитивно ощутил опасность, успел услышать за спиной быстрые шаги и увидеть, как у Нащекиной резко изменилось выражение лица. Но было уже поздно. В этот момент его ударили по голове. Последнее, что он услышал, был ее крик.
РОССИЯ. МОСКВА. 10 МАРТА, ЧЕТВЕРГ
В этот день Машков приехал на работу к девяти часам утра. Когда привели Дзевоньского, он удовлетворенно кивнул. Арестованный был чисто выбрит, от него даже пахло неплохим парфюмом. Машков настоял, чтобы в камеру передали тот самый парфюм, которым Дзевоньский обычно пользовался. Это был довольно дорогой «Van Cieef amp; Arpelz». И теперь его аромат придавал допросу своеобразный оттенок, делая их встречи не столько трагическими, сколько трагифарсовыми.
Пока Дзевоньскому подключали аппаратуру, он молчал. Но когда обнаружил, что его не будут колоть, с удивлением посмотрел на Машкова:
– Изменение в наших отношениях?
– Небольшое, — подтвердил генерал Машков. — Дело в том, что нельзя все время вводить вам это лекарство. Постепенно оно вызывает привыкание. Как всякий наркотик. А мы не хотим, чтобы у вас появилась такая зависимость. Но если почувствуем, что вы лжете, лекарство будут вводить снова. Это я вам обещаю.
– Не нужно угроз, — поморщился Дзевоньский, — я все понимаю как нужно. И спасибо за мой парфюм. Он помогает мне обретать потерянную уверенность.
– Пожалуйста. Хочу сообщить вам, что Олесю Бачиньскую сумели спасти. Она сейчас под охраной ФБР.
– Спасибо. — Его не очень тронула это новость. Было приятно, но он никогда особенно не любил эту девицу. Всего лишь хорошо к ней относился. Ему было важно узнать, как оперативно они прореагируют на его тревогу. Теперь Дзевоньский знал, что он для них самый важный подозреваемый.
– Ее хотели убить в Чикаго, — сообщил Машков.
– Из-за чего? — спокойно спросил Дзевоньский. — Она ничего не знала.
– Оказывается, знала. Она видела вашего заказчика в одной из автомобильных фирм. А он видел Бачиньскую вместе с ее другом…
Аппаратура зафиксировала нервное состояние Дзевоньского, его давление резко подскочило.
– Этого не может быть, — заявил он не очень уверенно.
– Она его видела, — сурово подтвердил Машков, — но самое неприятное, что он тоже их видел. Ее друг — Рауль Феррейра погиб в автомобильной катастрофе несколько дней назад. Есть основания считать это событие заранее спланированным убийством, а не несчастным случаем.
Дзевоньский заметно занервничал.
– Сейчас мы будем проверять эту автомобильную фирму. Вам больше ничего не известно об этом Андрее Михайловиче?
– Нет, ничего. Иначе я бы вам сообщил.
– Мы его ищем. А ваша бывшая сотрудница стала богатой наследницей, они убили ее родственницу. И только чудом не убрали саму Бачиньскую.
– Выходит, вы спасли ей жизнь.
– Мы, — поправил его Машков. — Вы тоже принимали в этом участие.
– Спасибо. Но мне она о той встрече не говорила.
– Она не помнила. Теперь вспомнила, и мы поняли, почему ваш клиент так настойчиво хотел ее убрать.
– Мерзавцы, — без особых эмоций произнес Дзевоньский. — Я даже не мог предположить, что она его видела где-то еще.
– Оказывается, увидела. А она не могла узнать и про Гейтлера?
– Нет, ничего. Нет, нет! Его разработкой занимался я сам. Слишком важная фигура, чтобы доверять такое дело своему секретарю. Нет, она даже никогда не слышала его фамилии. В этом я уверен. Хотя можете спросить у нее.
– Мы проверили банки, через которые вам переводили деньги. Система взаимной подстраховки. Деньги вносились в третьих банках посторонними лицами на чужие счета. Затем переводились в другие банки и оттуда — к вам. Должен отметить, что многие счета закрывались сразу же, как только они переводили вам деньги. Создается ощущение, что они готовились к вашей возможной неудаче. Или нам это только кажется?
Дзевоньский нахмурился. Потрогал подбородок. Взглянул на Машкова:
– Не знаю. У меня не появлялось такого ощущения. Может, это обычная система подстраховки, о который вы говорите?
– Слишком сложно. К тому же реакция вашего заказчика была мгновенной. Это нам тоже не нравится, я говорил вам об этом. А если предположить, что у них есть «резервный вариант», как был у вас с Гейтлером? Такую возможность вы исключаете?
– Нет, — сразу ответил Дзевоньский. — На их месте я поступил бы также. Это обычная практика в нашей работе. И в вашей тоже, генерал. Всегда есть основной вариант и резервный, как при полетах космонавтов. Так планируют свои действия все крупные спецслужбы мира. А наш заказчик был бывшим сотрудником спецслужб, в этом я убежден. Он хорошо понимал специфику нашей работы. Поэтому я думаю, что у них мог быть свой «резервный вариант».
– И тогда у нас два «резервных варианта», — подвел неутешительный итог Машков. — Один — с участием Гельмута Гейтлера и второй, который мог быть предусмотрен вашим «заказчиком». Такое возможно?
– Да. — Дзевоньский тяжело вздохнул. — С этими шпионами всегда так, пан генерал. Не знаешь, какую гадость они выкинут в очередной раз…
– А если серьезно?
– Безусловно. Гейтлер исключительно опасен. Я не перестаю об этом говорить с первого дня моего ареста. Он может выкинуть все, что угодно. Придумать любую пакость. Мне кажется, вам нужно больше думать о розыске Гейтлера, чем искать моего «заказчика», который может свернуть всю свою деятельность и эмигрировать куда-нибудь в Канаду или Чили.
– Мы допросили ваших помощников, — сообщил Машков, — и точно знаем об убийстве Костиной, сотрудницы фирмы Гельвана. Вы понимаете, что у нас есть основание привлечь вас к ответственности за организацию и совершение убийства? И вы можете получить пожизненный срок.
– Это уже было, — поморщился Дзевоньский, — не нужно меня пугать. Все равно со мной ничего не сделают. Меня же не отправят в обычную колонию к вашим уголовникам. Самое страшное, что мне грозит, это остаться на всю жизнь в этой вашей тюрьме и ежедневно встречаться с вами. Не очень приятная перспектива, но лучше, чем в ваших колониях и тюрьмах. А вообще я вам нужен. Меня можно перевербовать и отправить на работу обратно в Бельгию. У меня сложилась деловая репутация, меня неплохо знают в Европе. Представляете, какую информацию я смогу вам поставлять?
– Про репутацию не напоминайте, — усмехнулся Машков, — она не так уж хороша. Лучше скажите, как бы вы искали Гейтлера на нашем месте? С чего начали бы? В двенадцатимиллионном мегаполисе ему легко скрыться с его великолепным знанием русского языка, наших нравов и обычаев. Как вы это сделали бы?
- Объект власти - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Атрибут власти - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Упраздненный ритуал - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Субъект власти - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- День гнева - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Всегда вчерашнее завтра - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Факир на все времена - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Покушение на власть - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Кубинское каприччио - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив
- Путь воина - Чингиз Абдуллаев - Шпионский детектив