Пограничник - Павел Мамонтов

Само собой, нас пытались догнать. Мы кое-как отбились, потом начали совершать партизанские рейды. Сильно насолить им не могли. Ну колонну разобьём, блокпост какой возьмём. Бывало, в городки удавалось ворваться – радиоточку повалить. Это столб такой с рупором, вроде радио. Через него постоянно зомбировали население, чтобы держать на крючке в эгрегоре. Пытались отправлять посыльных в Зелёный Город и Фактории в обход нашей Колонии, никто не дошёл, как вы понимаете. Зато узнали, что Зелёный Город начал войну с Факториями. Решили, что дело совсем худо и надо бы откочевать как можно дальше в степи. Новости до нас доходили с опозданием, но когда разъезды принесли вести, что по всей границе колючка растёт… Это растение такое хищное. Маги в Южном для охраны вывели.

– Рахиль, мы так его называем, – сказал Сэнсэй.

– Пускай рахиль, мы его колючкой зовём. Тогда-то и подумали, что, может, дела не так плохи, раз оборону Колонии начали укреплять. Да только из-за этой колючки рейды вообще невозможно стало проводить. Она же непрерывной полосой тянется и ещё как сигнализация работает. Чуть где потревожишь – сразу подъезжает оперативный отряд, обрабатывает район миномётами, и на этом рейд заканчивается. Мы прорываться и не пробовали, только в разных местах колючку теребили, чтобы эти уроды войска на границе держали да бензин со снарядами тратили. А когда увидели в один прекрасный день, что вся колючка разом засохла, тогда поняли, что с Демоном в Южном случилось что-то нехорошее, оставили все обозы и рванули прямиком к столице, на полпути встретили войска Города и Факторий.

– Что ж, – развёл руками Сэнсэй, – спасибо за развёрнутый ответ. А не могли бы…

Его слова прервал резкий шелест ткани. Полы шатра раскинулись, внутрь вошёл парень лет на двадцать моложе атамана, но очень на него похожий. В такой же кожаной куртке, что и Уйгур, с рядами металлических заклёпок.

– Здравствуй, отец, это и есть те зелёные, которых ты уже неделю ждёшь?

– Полегче, Кирилл, это очень серьёзные люди. Прошу прощения, этот юный раздолбай – мой отпрыск.

Мне парень, вопреки его дерзкому поведению, почему-то понравился. Его густые волосы были соломенного цвета, а брови тёмные, как у отца, почти сросшиеся. И глаза тоже были отцовские: тёмно-серые, цвета взмученной талой воды.

– Ну что вы, я не хотел никого обидеть, – слегка насмешливым тоном произнёс Кирилл. – Если прозвище «зелёные» вас оскорбляет, то скажите, как к вам следует обращаться, и я буду так вас называть.

Мы с Сэнсэем переглянулись. Мой наставник принял слегка надменный вид и выдал:

– Мы ваши гости, поэтому относиться к нам следует подобающе. Когда приходит гость, гостеприимный хозяин говорит: теперь я твой раб, а ты хозяин в доме. Поэтому и обращаться к нам следует просто – хозяин.

Закончив, Сэнсэй подмигнул Игле. Снайперша, лукаво улыбнувшись, тоном, способным пробить броню самодовольства любого мужчины, поведала:

– Тем более среди нас находится воин, который смог убить Демона, того самого, от которого вы прятались по степям.

Видеть лицо Кирилла было любо-дорого. Смешавшись, с полминуты он пытался решить, что же делать: то ли грубо ответить, то ли извиниться и уйти. Не придумав ничего лучше, он уставился на Сэнсэя и спросил:

– Это ты сделал?

– Нет, он.

Наставник большим пальцем указал на меня, сидевшего рядом.

– Эм… ну… в таком случае я прошу прощения за мой неподобающий тон, но… хозяином я вас называть всё равно не буду.

Наша компания ответила дружным хохотом.

Кирилл покраснел, от чего его чёрные брови и светлые волосы стали казаться ещё на несколько тонов ярче.

– Надо бы тебя продать в Зелёный Город и коня отобрать. Побегал бы с полгодика по лесам и болотам, глядишь, научился бы держать язык за зубами. Кирилл только из дозора вернулся, – пояснил нам атаман. – Я как погляжу, у тебя ничего нового нет.

– Горизонт чистый.

– А ваш отряд партизан единственный? – спросил я.

– Стал единственным, – ответил сын атамана. – Кто поумнее, сами присоединились, кто поглупее – стали кормом стервятников.

– Тебе делать нечего? – осведомился Андрей у сына, голос его стал тихий и твёрдый. – Проверь-ка лошадей и личный состав, подготовь подробный доклад по рейду, я скоро тебя вызову. Свободен.

Кирилл без слов кивнул и вышел.

– Но в целом он прав, – сказал атаман уже привычным красивым голосом. – Несколько отрядов пытались действовать самостоятельно и были разбиты, их остатки присоединились к нам. Сейчас мой отряд партизан единственный, о других я просто ничего не знаю.

– А у вас не было предположений, откуда мог появиться Демон или его собратья? – спросил Сэнсэй.

– Я понял, что вы имеете в виду. Мы встречали курганы и разные непонятные сооружение, то ли естественные, то ли созданные человеком. Понятно, копаться в них не пробовали, как-то своих проблем хватало. Ещё вопросы есть?

– Нет.

– Тогда прошу в баню, воду уже согрели.

Баня у партизан ничем не отличалась от обычной юрты, разве что сверху дополнительно была обтянута шкурами. Собрали её несколько часов назад. Внутри стоял чан с водой (надо понимать, какую честь нам оказали, потому как вода в степи встречается не на каждом шагу), а по кругу стояли скамейки и были сложены прочие банные принадлежности. Вне шалаша горел костёр, на котором «жарились» камни. Полагалось выбегать из бани, хватать камни длинными щипцами и бросать их в чан, чтобы вода подогревалась. Или складывать горкой и поливать водой для пара.

Несмотря на несколько непривычную обстановку, баня вышла отличной. Пропарились до костей, а потом пошли на пир.

Как и наобещал Вовчик, угощали нас от души.

Чего тут только не было! Мясо всех сортов, нарезанные окорока, буженина, рёбрышки. И конечно же, сочный шашлык. Ещё было необычное блюдо из риса с мясом и приправами – плов. Никогда раньше такого не пробовал. Сыр и правда партизаны делали отличный, а ещё творог и сметану. Среди угощений дымились свежеиспечённые медовые лепёшки. Откуда в степи мёд нашёлся, я не мог представить. Мы, кстати, по совету Сэнсэя пришли не с пустыми руками, а привезли с собой тридцать банок сгущёнки. Сладкое в степи действительно редкость.

Запивать все яства предлагалось уже знакомым травяным настоем, ещё более знакомой самогонкой и горько-кислым кефиром. Вкус последнего также был непривычен, но мне понравился, тем более что кефир был холодный, а в жару после бани это самое то.

После того как почти вся еда и выпивка были буквально сметены, нас пригласили… на пир. Оказывается, это был лёгкий аперитивчик, чтобы гости покушали после баньки, а впереди нас ожидало настоящее торжество – с песнями, музыкой и танцами.

Всё тот же Вовчик привёл нас в юрту атамана, которую было не узнать изнутри. На стенах висели лампы, заливая светом всё внутреннее пространство. В центре юрты стояли низенькие столики, буквально ломившиеся от еды. Кроме уже знакомых блюд, здесь были целиком запечённый поросёнок, барашек и сваренная лошадиная голова. Стояло с десятка полтора бутылок вина и кувшинов с горьким кефиром. Ещё были несколько мисок, доверху наполненных изюмом и каким-то ягодами. Также я разглядел пару горшочков с нашей сгущёнкой.

У стен были разложены подушки, какие-то тюфяки и даже лошадиные седла. На них сидели самые уважаемые люди из числа партизан. Кроме атамана и Кирилла, тут были Уйгур, Вовчик и ещё с десяток незнакомых мне личностей, но явно битых и проверенных воинов. Примерно треть была сородичами Уйгура.

Нам отвели лучшие места, рядом с атаманом. Андрей провозгласил тост за гостей, и веселье продолжилось…

М-да, немного не так я представлял себе этот рейд.

Во время пира я обратил внимание, что Уйгур частенько поглядывал на меня. На его непроницаемом лице трудно было различить эмоции, но мне показалось, что никакой угрозы в этом взгляде нет. Наоборот, в нём были радость и почтение. Мне казалось, что Уйгур испытывает примерно те же чувства, что и я по отношению к Андрею.

Когда примерно треть угощения была съедена, столики прямо так, ничего с них не убирая, вынесли. Вместо них в юрту ввалились музыканты с бубнами, барабанами и гитарой с очень длинным грифом. Они сгрудились у входа, гитара протяжно заныла.

В центр юрты выбежали семь босых девушек, до головы замотанных в лоскуты ткани. Гитара затренькала чаще, к ней подключились барабаны, и девушки сбросили покрывала.

Все дружно ахнули, хотя хозяева видели это далеко не в первый раз. Девушки, стоявшие посреди юрты, были великолепны. Из одежды на них остались только полупрозрачные лифчики и короткие юбки, обвешанные металлическими бляшками. Рыжие, блондинки, брюнетки… Кожа у всех была гладкой и блестящей, отличалась лишь оттенками: нежно белая, золотистая, с бронзовым отливом, смуглая, цвета кофе с молоком. У каждой была отличная фигура, стройные ноги, упругая грудь и аппетитная попка идеальной формы, на самый взыскательный вкус.