Без срока давности - Владислав Виноградов

Зигфрид согласился, и через несколько дней его вывели на Гельмута Шредера, искавшего шофера и веломеханика для поездки по странам Балтии и России. Колеса завертелись.

«Титан» снабдил Зиги подробными инструкциями, как встретить в Выборге «нашего поставщика». Но все оказалось даже проще: герр Золтанов сам отыскал Зигфрида в баре гостиницы. Сказал, что надо делать дальше, и вчера Фрош выполнил инструкцию, побывав на указанном ему заводике.

За воротами таилось настоящее Эльдорадо: медный кабель, намотанный на катушки в рост человека, стопки листов нержавеющей стали, серебристые алюминиевые отливки. Но «Шевроле» Зигфрида был направлен прямиком к вовсе не приметному складскому помещению.

Итак, пока все шло по плану, разработанному в Берлине. Осталось передать Золтанову пакет с валютой, извлеченный вчера с помощью автогена из порожка «Шевроле», и получить взамен лицензию на вывоз металла за границу. А там можно подумать и о домике под черепичной крышей на берегу Хафеля.

Зигфрид Фрош докурил сигарету. Партнер по сделке явно опаздывал. Ну да разве можно от русского ждать точности? И в этот момент скрипнула дверь.

На пороге стояла горничная. Она была хороша в своем синем нейлоновом халатике, но была лишней, если учесть, что с минуты на минуту должен появиться Золтанов.

– Всеволод Борисович просил передать вот это, – сказала горничная на сносном немецком языке и протянула Зигфриду визитную карточку исполнительного директора «Русского титана». Левый нижний угол был не просто загнут, что означало отмену сделки, но и надорван – знак тревоги.

– Больше ничего? – севшим голосом спросил Зигфрид, Теперь нужно вернуть металл на склад, визитка снова послужит пропуском. А куда девать сверток с деньгами?

– К счастью, я ваших дел не знаю, – произнесла горничная со злорадным спокойствием, – но шеф советовал поторопиться. Иначе вы можете задержаться в России дольше, чем планировали.

Зигфрид Фрош схватил ключи от машины и опрометью выскочил в коридор, едва не сбив с ног Гельмута Шредера. Через пятнадцать минут «Шевроле» посигналил у обшарпанных ворот в дальнем конце Приморского проспекта. Все было как вчера, только вместо накачанного амбала у ворот дежурил сухощавый парень с черными усиками и носом с горбинкой. Он принял у Зиги визитную карточку, распахнул перед капотом джипа створки ворот и… тут же их захлопнул.

Фрош попытался дать задний ход, увидев за воротами понуро стоящих людей. Лица были знакомые: начальник склада, отпускавший вчера металл, рабочие, которые грузили маленькие серебристые чушки редкоземельного металла.

Но горбоносый с усами в одно мгновение оказался в машине и выдернул ключ из замка зажигания:

– Герр Фрош, пожалейте ворота, они ржавые насквозь. А починить – железа нет. Вы не поделитесь?

Зиги тоскливо огляделся. Заводской двор напоминал кадр из фантастического фильма о Третьей мировой войне: груды ржавого металла, покосившаяся труба котельной, грузовик с пробитыми скатами. В нагретом воздухе за стеклами «Шевроле» Зигфриду на секунду предстало и другое видение: белый дом на берегу Хафеля. Предстало и сгинуло в клубе едкой пыли, поднятой автокаром.

В берлинский план внесла поправку выборгская криминальная милиция.

И сотрудник Федеральной службы безопасности России.

Глава 40 Чисто там, где не сорят

Закрыв номер Зигфрида Фроша, Людмила прошла по коридору к запасному выходу, на лестничной площадке достала пачку сигарет. Закурила, глядя вниз, на чисто вымытые ступеньки.

Бедный Герка, старый верный дружище Дым! Ты всегда учил не ныть, а действовать, вырвать победу там, где из всех углов сквозит поражение. Пора воспользоваться твоими советами. Если ты останешься жив – не осудишь. Ну а если нет, то кому быть твоей наследницей, как не школьной подруге?

«Это мой последний шанс», – заключила Людмила Ермишина. В темной подсобке ее ждали пылесос и ведро с набором чистящих и моющих средств в яркой импортной упаковке. Ждала работа, которая не радовала и в первый день. А таких дней скоро наберется тысяча. Пылесос и тряпка, случайные знакомства, выпивка, аборты – неутешительный итог.

Трудно признаться, что сама же виновата. Захотела после института красивой жизни. А в школе, где она была учительницей немецкого языка, непослушные дети, общество старых дев и вечный запах мела и сухой тряпки. Казалось, что интеротель – другое дело. Пусть горничная для начала, но когда-нибудь должен подвернуться счастливый случай.

Не обязательно миллионер. Просто любой человек из другого счастливого мира, где нет хамства, разбитых мостовых, отталкивающей нищеты. Он заберет ее с собой, и это будет главный приз, как в капитал-шоу «Поле чудес».

Но приз долго не выпадал Людмиле. И вот два дня назад появился Гельмут Шредер и предложил школьному другу Ермишиной бешеные деньги за его изобретение – крепление протеза. Она слово в слово слышала весь их разговор, стоя у чуть приоткрытой двери номера. И когда спустя час увидела Дымова без сознания: лежащим под лестницей, дрожащими руками отстегнула крепление.

Прочная лента с дюралевым блоком и сейчас лежала в кармане ее халатика вместе с брелоком в виде миниатюрного велосипедиста. Людмила загасила сигарету о перила и щелчком отправила окурок вниз, на чистые ступени…

Шредер внимательно рассмотрел брелок, подбросил его на ладони и недоуменно пожал плечами:

– Разрази меня гром, если я понимаю, кому и зачем понадобилось изготовить дубликат! Эта вещица не моя, хотя и очень похожа. Свой брелок я подарил нашей переводчице, и она действительно его как будто потеряла.

– А я нашла, – сказала Людмила, – и вспомнила, что видела такой у вас. Возьмите, пожалуйста, господин Шредер.

Гельмут искоса взглянул на горничную и снова начал терпеливо объяснять:

– Мой брелок уже нашелся. Эрика просто забыла, куда его спрятала.

Людмила снова повторила, как и где нашла серебряного велосипедиста, уже ощущая привкус необъяснимой чертовщины во всей этой истории. Шредер начал злиться и пригласил свою обожаемую Эрику. Переводчица удивилась, однако тут же продемонстрировала подаренный брелок. Был он действительно чуть меньше, поизящнее сработан.

– Вот видите? – удовлетворенно сказал Шредер. – Оставьте дубликат себе на память. Мне чужого не надо.

Людмила была не дурой, чтобы после этого предлагать Геркино крепление. Поволоклась в бар, где чашку кофе заправила рюмкой коньяка, затем с мрачной решимостью отперла дверь подсобки. Здесь горничную ждал еще один сюрприз.

– Не включайте свет, Людмила, – тихо прошелестел в темноте голос, который сегодня она уже слышала. – Брелок положите на стеллаж. Туда, где у вас стиральный порошок.

Узкий луч фонарика уперся в полочку. Словно огненный меч в карающей деснице ангела. У Людмилы отпала всякая охота спорить. Сфокусированный пучок света до мельчайших подробностей высветил серебристую фигурку велосипедиста. Людмила Ермишина не напрасно имела дело с подслушивающей техникой. Она поняла, что брелок был контейнером для радиомикрофона. В ассортименте специальных средств корпорации «Ноледж-экспресс» имелось нечто подобное.

Луч фонарика погас. Людмила осталась в темноте.

Глава 41 Не только медицинские подробности

День был жаркий, и к ларькам с пивом даже выстроилась небольшая очередь. Чертенята цыганского племени предлагали тараньку. Мир, дружба и взаимопонимание царили «под куполами».

Правда, неожиданно возникла заминочка. Из массы плотно сбитых тел был изъят прилично одетый гражданин с лицом синюшного оттенка. Вор, которого Непейвода окрестил Короткоспинным, передал журналисту Брыкунову пакет с магнитофонными кассетами. Затем, что не предусматривалось планом Непейводы, без церемоний отобрал у доверенного лица Золтанова кружку пива, осушил ее одним глотком и спросил у Непейводы:

– Начальник, можно повторить?

Задержанный Брыкунов пять минут отрицал участие в подстрекательстве на кражу со взломом, десять настойчиво выяснял, «что мне за это будет», а на двадцатой минуте допроса сказал:

– Пока вы терзаете меня, старого, безвольного, запутавшегося человека, возможно, готовится настоящее преступление. Хозяин с кем-то говорил по телефону… В общем, Дымов не должен выйти из больницы. Прошу отметить в протоколе, что я осознал, раскаялся и чистосердечно…

На этот раз машина у дежурного по горотделу нашлась быстро. Оперативный «Форд-фокус» летел по улицам, коротко порыкивая сиреной на перекрестках. От волнения и быстрой езды у Непейводы выветрились остатки усталости. Кажется, начинало сбываться то, о чем он думал, поступая после армии в школу милиции: погоня, пистолет за поясом в обрезанной кобуре, близкое изобличение преступника.

Непейвода вообще-то сомневался, чтобы кто-то среди бела дня пришел в реанимацию убивать Дымова, и торопил водителя лишь для форса. А еще ему хотелось, чтобы в эту минуту его увидела Марина, симпатичный секретарь доктора медицинских наук Коврова.