Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина

Пытаться одеться лучше, чем невеста, – это не только дурной тон, но и большая глупость. Тем более неразумно было стараться затмить меня – королеву в платье за полмиллиона долларов.

У невысокой Карины была типичная фигура египтянки: широкие бедра, полные ноги, красивая грудь и очень тонкая талия. Одета она была в шифоновый костюм цвета моря под Александрией: широкие развевающиеся брюки, туника и хиджаб. Глаза Карина нарисовала себе такие, что на лице только их и было видно, и еще – пухлые губы. Смуглое лицо оттеняла золотая кайма хиджаба. Девушка надела все свои золотые украшения – и золото сверкало на ее шее, в ушах, на запястьях, на всех пальцах рук.

Карина тоже подошла к подиуму поздравить нас и преподнести свой подарок. Дотронувшись до подола моего платья, она медленно провела по нему рукой, улыбаясь и что-то тихо говоря по-арабски.

– Что она говорит, Алекс? – спросила я мужа.

– Она сказала, что никогда в жизни не видела невесты прекрасней, чем ты, – ответил мне Алекс, строго смотря в глаза Карине.

На самом же деле она сказала: «Это платье погубит тебя».

Заиграла веселая арабская музыка, и начались танцы.

По традиции первый танец должна танцевать невеста для своего жениха, но я не умела, да и стеснялась своей беременности. Так что, когда заиграла нежная музыка для невесты, в круг внезапно вышла Карина. Она глазами показала мне, что как бы выручает меня и танцует вместо меня – и тогда я была благодарна ей за это. А как красиво она двигалась! Вначале Карина прошла вдоль гостей, а потом, танцуя, приблизилась к подиуму, где сидели мы с Алексом. Она плавно перебирала руками, обвитыми золотыми кольцами, изгибалась всем телом и эротично крутила бедрами, смотря прямо в глаза Алексу...

– О, змеюка! – делано засмеялась я, понимая, что чувствует Алекс, глядя на Карину, такую красивую, сексуальную и зовущую...

Хотите верьте, хотите нет, но тогда я впервые почувствовала ревность – сразу даже не поняла, что это такое. Сердце будто сжала чужая ледяная рука, и я ощутила опасность. «Спокойно, Натали, спокойно. Кто их знает, арабов, с их обычаями – может, это нормально. И потом, он же твой муж», – постаралась я себя успокоить.

А Алекс все смотрел на Карину.

Потом «невесту» сменили профессиональные танцовщицы, которые исполняли танец живота. Это было потрясающе! Их костюмы, их плавные эротичные движения, красивая музыка... Такое я видела впервые.

К танцорам присоединились племянницы Алекса, а затем и все гости.

Спиртного на свадьбе не было, а мне так хотелось шампанского! На столах стояла вода со льдом, кувшины с соками, морсами, отварами трав, официанты подавали все новые и новые блюда...

* * *

В Египте вообще еда – национальный вид спорта. Ей придается огромное значение. Ради еды египтяне работают, ходят на праздники и торжества, с ней отдыхают. О еде говорят, поют, пишут книги, сочиняют поэмы. Еде посвящают выставки и ярмарки. Еда в Египте везде. Она готовится в ресторанах, продается в супермаркетах и всевозможных лавках, она растет на деревьях повсюду, она валяется в мусорных баках, где пируют бродячие коты и собаки.

Свадьбу в Египте оценивают по двум критериям: платье невесты и обилие и вкус еды.

Наша свадьба понравилась и запомнилась всем гостям.

Мое платье было мечтой всех присутствующих женщин. Когда Эльхам спросила своего мужа, почему русскую невесту охраняют как принцессу, Камис ответил: «Это не ее охраняют, а платье». Эльхам моментально разнесла эту весть по залу. Не было ни одного гостя, кто не подошел бы ко мне и не прикоснулся к подолу сверкающего бриллиантами платья. Охранников это, конечно, напрягло, а меня – только порадовало.

Торжество в ресторане заканчивалось, и гости должны были провожать молодых.

– Алекс, милый, я хочу ехать домой в карете, запряженной белыми лошадьми, – капризно протянула я.

– Любовь моя, ты сегодня королева и вольна делать все, что захочешь! Только пойдут ли на это охранники?

Алекс был очень доволен тем, как прошла свадьба, и был готов на любой подвиг. Он попытался уговорить охранников поехать из ресторана не на машине, а на лошади, но те были неумолимы. Все, что удалось выторговать Алексу – выезд из ресторана до конца парка.

Карета была подана к главному входу ресторана.

Я не забуду этого до конца жизни: как в шикарном полумиллионном платье и в развевающемся покрывале грациозно села не в карету, а на место кучера, и взяла вожжи в руки. Все наши гости просто обалдели! Все высыпали на улицу, хлопали в ладоши и улюлюкали.

Такого в Каире еще не видели! Красивая белокожая невеста управляет лошадью и громко поет русскую песню. Вау! Прохожие останавливались и с удивлением, и восхищением смотрели на это зрелище. Алекс стоял рядом со мной, а возница и охранник сидели у нас за спиной в карете.

– Пусть все веселятся сегодня! – орала я во весь голос по-русски. – Я – жена Алекса! Почему вы не кричите нам «Горько»? Дураки! – хохоча, кричала я прохожим. – Ура-а-а!

Я знала, что меня все равно никто не понимает, поэтому мне было абсолютно все равно, что кричать.

– Расцветали яблони и груши! Поплыли туманы над рекой!

Я дергала вожжами, пытаясь заставить лошадь ускориться, но она меня не слушала, продолжая равномерно везти карету.

– Выходила на берег Катюша! На высокий! Берег! На крутой!

Водители проезжавших машин останавливались и пялились на прелестную невесту.

– Выходила! Песню заводила! Про степного сизого орла! – Я орала, как оглашенная. – Про того, которого любила! Про того, чьи письма берегла!

У нас в Калининграде, увидев такое, подумали бы: «Во, баба напилась на своей свадьбе! В хлам! А платье у нее какое дешевое – все в стразах...»

У главных ворот парка нас ждала машина, в которой сидел второй охранник и мама Зейнаб.

Вскоре мы подъехали к дому. Швейцар Абдурахман с женой ждал нас у входа с огромным букетом цветов.

Алекс помог мне и маме выйти из машины. Мы поднялись в квартиру, муж снял с меня волшебное платье и аккуратно уложил его в коробку. Через десять минут его уже увозили обратно в салон. У меня осталась вуаль, покрывало, чулки и перчатки. Сказка закончилась. Прощай, королева! Продолжалась обычная семейная жизнь.

Глаз Гора

Через пять месяцев мне предстояло рожать, и я ужасно нервничала – причем боялась, дурочка, не самого процесса родов, того, кто у меня родится.

Не знаю почему, но я постоянно представляла себе негритенка, совершенно черного, но с рыжими волосами в тугих завитках. Я – светлая, у Алекса кожа была чуть смуглая, и даже намеков на негритянские черты не было. Однако я изводила себя дурацкими предположениями, что, возможно, в каком-то поколении у Алекса были настоящие негры, и теперь никто не может предугадать, какие гены унаследовал ребенок.