Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст - Гай Орловский

— И как поступил герцог, — поинтересовался я, — когда Ротильда ответила ему отказом?

Он делал вид, что не замечает, что я упорно называю ее по имени, для меня она не королева, помедлил, явно пережидал приступ боли, поднял на меня взгляд, полный тоски.

— Мы все были в его руках, ваше высочество. Как Ее Величество, так и немногие верные придворные, что пробрались из Мезины в Ламбертинию, чтобы продолжать служить Ее Величеству. Когда Ее Величество отвергла предложение герцога, он пришел в ярость и немедленно заточил ее в тюрьму.

Я подумал, сказал осторожно:

— Надеюсь, как и полагается особи королевской крови? В отдельном дворце, со штатом прислуги, с фрейлинами и всем необходимым…

— Ваше высочество, — сказал он горько, — на этот раз вы ошиблись. Мы тоже думали, что все будет так, как вы говорите, когда услышали приказ герцога.

— А что получилось?

Он сказал горько и с расстановкой:

— Ее Величество заточили в Башню Смерти. Ну, так обычно в любом королевстве именуется наиболее ужасная тюрьма для самых отъявленных. Причем в этой башне ее поместили не в верхние этажи, а в самые нижние, где вообще жутко.

Я стиснул челюсти, но напомнил себе, что это не мое дело, у меня своих забот хватает.

— Это продлится недолго, — заверил я. — Он просто старается ее припугнуть. Но его же лорды быстро надавят, они не позволят так обращаться с королевой… пусть и свергнутой! Ему придется все вернуть взад, да еще и извиниться.

— Вряд ли, — ответил он со вздохом.

Я спросил с интересом:

— Что, герцог настолько крут?

Он ответил невесело:

— Вы даже не представляете, насколько. Достаточно и того, что хотя его герцогство и зажато между двумя могучими королевствами, но они никак не могут сломить его сопротивление! А еще он умело и достаточно жестко управляется со всеми лордами, что время от времени пытаются добиться от него каких-то льгот и уступок.

Я помолчат, граф ничего от меня не ждет, ничего не просит, просто смотрит одним уцелевшим глазом, во взгляде нет ни укора, ни жалобы.

— И что, — сказал я с вызовом, — Ротильда полагает, что я предприму какие-то дипломатические шаги по облегчению ее участи?

К моему удивлению, он покачал головой:

— Нет.

— Что? — изумился я. — Это на нее не похоже.

Он ответил грустно:

— Ее Величество очень изменилась в изгнании.

— В чем?

— Раньше, — ответил он так же невесело, — Ее Величеству казалось, что мир у ее ног. Молодая, красивая, блистательная, умная, все у нее получалось… Но после той катастрофы, когда у нее отняли трон, в ней что-то надломилось. Она увидела, что мир совсем не таков, каким она его считала.

— Повзрослела, — определил я.

— Да, — согласился он, — потому никакой помощи не ждет.

Я посмотрел на него с подозрением.

— Тогда почему вы здесь?

Он сказал слабо:

— Мне, из-за близости к Ее Величеству, везде грозила смерть. Она могла всегда рассчитывать на меня, это знали. И если эту ниточку взять и обрубить… Единственное, что могло спасти мою жалкую шкуру, — ваша грозная слава.

Я буркнул:

— Не очень-то и спасла.

— Это случилось по дороге, — сообщил он. — Догнали, мерзавцы… Я все амулеты истратил, чтобы защититься.

— От всех сумели? — спросил я.

Он кивнул.

— Да, там был отряд в двенадцать человек, из них два мага. Но я не воин, мне совсем неважно, что их кости теперь растаскивают дикие звери, а вот амулеты жаль.

— Да, — согласился я. — Но если они у вас с собой, давайте я наполню их энергией. С некоторыми удается.

Он посмотрел с удивлением:

— Правда? Если бы знал, не стал бы выбрасывать. В общем, если не выгоните из пределов своих владений… или своего влияния, то, думаю, сюда не решатся.

— Напрасно так думаете, — сказал я, морщась. — Мои пределы… нечто весьма аморфное. Я и сам не знаю, где эти пределы и какие они. Я сам вообще-то беспредельщик, самому страшно, а иногда и противно… Да что там пределы! Не знаю, что и внутри. И вообще… Я почти в таком же положении, как и Ротильда. Только у меня это не так видно.

Он молчал, тихий и подавленный. Наконец, видя, что я вроде бы хочу услышать какую-то реакцию на свои умности, произнес слабым голосом:

— Ваше высочество, я просто беглец. Помощи не прошу, вы и так мне оказали ее просто безмерную…

— Пустяки, ничего я вам не оказал.

— Я жив, — напомнил он, — это благодаря вам, я все понимаю. А с Ее Величеством… Возможно, вам в самом деле просто лучше забыть об этом досадном происшествии. Уверяю вас, все государи и лорды прекрасно понимают, что узы временного брака вас ничем не связывают и не обязывают. Потому никто не осудит и даже слова не скажет, что вы не отреагировали на заключение Ее Величества королевы Мезины в тюрьму.

Я сказал с облегчением:

— Вот и славно. Спасибо, граф! Вы меня успокоили. Отдыхайте, выздоравливайте. Уверен, вы быстро пойдете на поправку. А у меня в самом деле столько дел, что о Ротильде я как-то, уж простите, вообще забыл.

Он поклонился:

— Вы совершенно правы, ваше высочество. Я в курсе ваших великих дел. Они потрясают воображение! Вам в самом деле даже на небо взглянуть некогда.

Я поднялся и сам помог ему встать, опередив слугу. Снова постарался не слишком уж залечивать его жуткие ожоги, пусть лучше недооценивают мои способности паладина, чем переоценивают.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});