Главред: назад в СССР - Антон Дмитриевич Емельянов

еще умеет фотографировать?

Спроси я об этом в редакции двадцать первого века, и это восприняли бы как шутку. В эпоху информации, когда камеры встречаются не только в смартфонах, но и в часах, фотографом мнит себя каждый первый. Однако в далеких восьмидесятых с этим было гораздо сложнее. Во-первых, снимать нужно на пленку. Во-вторых, никакого «умного» режима, в котором смартфон сам выстроит нужную глубину резкости, баланс белого и чувствительность матрицы. А в-третьих и в-главных, полученные кадры нужно еще проявить, при этом не запоров пленку.

Признаться, я думал, что поднимется всего пара рук, однако увидел перед собой целый лес. Черт, а ведь все эти люди в обязательном порядке изучали фотодело. Вот и мой очередной промах — рассуждал о технологиях будущего, относясь к прошлому свысока, и получил урок. Да, не в каждой семье была даже любительская «Смена» или компактный «Агат». Но те, кто связал свою жизнь с профессией журналиста, уже тогда имели базовое представление о фотосъемке. А значит, мне остается лишь грамотно этим воспользоваться.

— Великолепно, — я произнес это от всей души. — Кажется, нам придется писать заявку на приобретение новых фотоаппаратов.

Как говорится, не взлетим, так поползаем!

Глава 17.

Водитель по имени Сева отвез меня на небольшой местный заводик под названием «Андроповский ЗКЗ», где мне предстояло испытать на себе работу прессовщика. О ней я не имел ни малейшего представления и выбрал именно по этой причине. Чем меньше мне известно, тем лучше и тем реалистичнее получится погружение. Жаль только, что время ограничено, и к началу смены мне пришлось опоздать. Но что поделать — у меня при этом оставалась основная работа.

Отпустив Севу, я встал перед проходной, вдыхая ароматы семьдесят шестого бензина, брезента и пыли. Завод был в самом расцвете, и из ворот непрестанно выезжали бортовые «газоны», «зилки» и «МАЗы»[14]. Рабочие трудились в три смены, выдавая стране кожзаменители для мебели и одежды, полимерную кровлю и киноэкраны. Основное производство располагалось в Калинине, на комбинате «Искож», а Андроповский ЗКЗ был своего рода филиалом головного предприятия[15].

Над воротами развевались флаги СССР, РСФСР и Калининской области. А рядом с проходной для сотрудников красовался барельеф Ильича. В девяностых его отобьют вандалы, и он исчезнет в неизвестном направлении, а сам завод раздадут арендаторам. Некоторые цеха ожидает незавидная участь… Но это потом, в будущем, а здесь, в тысяча девятьсот восемьдесят шестом, завод дышал жизнью. И пусть она пахла «шкурой молодого дермантенка», как презрительно шутили про дерматин, для сотен людей, связанных с этим предприятием, не было аромата роднее.

Я уверенно шагнул к узкой двери, вошел и уперся в «вертушку». Вахтер, седоусый пенсионер в очках, строго посмотрел на меня из-под сведенных бровей, но тут же приветливо кивнул, едва я показал развернутое удостоверение.

— Мне нужен кровельный цех, — сообщил я, и вахтер объяснил мне дорогу, заодно выдав подписанный пропуск.

Посмотрев на чуть смятую картонку, я поблагодарил усача и ступил на территорию предприятия. Асфальт уже начинал трескаться, но я знал, что он переживет приватизацию девяностых и запустение нулевых, по-настоящему развалившись только в конце две тысячи десятых.

Вдоль дороги бродили серые птенцы чайки, и я благоразумно отдалился на пару шагов — сердитая мамаша может подумать, что я угрожаю ее отпрыскам, и атаковать. Впереди маячила бетонная коробка «моего» цеха, идти нужно было вдоль другой производственной площадки. Мимо пронесся порожний погрузчик, следом маленький электрокар «Ящерица» из ГДР. Я проводил взглядом обе машины, которые помнил исключительно по своему детству, затем двинулся дальше.

Я прошел мимо памятника Ленину, делившему дорогу на две части, словно скала посредине реки. С ностальгической улыбкой посмотрел на телефонную будку, жмущуюся к бетонной стене цеха искусственной кожи. Затем мне попалась столовая с вывеской, состоящей из белых отдельных квадратов с буквами. Оттуда доносились будоражащие запахи и звенела посуда — первая смена уже давно пообедала и отправилась по домам, и сейчас работники кухни готовили еду для второй. Как раз в которой буду трудиться я. А потом будет все то же самое и для третьей… Проглотив слюну, я мужественно прошел мимо.

— Мне нужен мастер Чорба, — поздоровавшись, я обратился за помощью к курящему черноволосому мужчине, перепачканному сажей.

— Корреспондент? — он окинул меня изучающим взглядом и, улыбнувшись, протянул руку. — Чорба — это я. Григорий Осипович. Можно просто Гриша.

— Евгений Семенович Кашеваров, — я пожал твердую сухую ладонь. — Можно просто Женя.

— А можно Жека? — уточнил мастер. — У меня просто жену зовут Женей.

— Да без проблем, — сказал я. — И, если удобно, давайте на «ты».

— Давайте, — кивнул Гриша. — То есть давай.

— Ты уже пообедал? Можем приступать?

— Да легко, — мастер ловким щелчком отправил окурок в стоявшее рядом ведро и махнул рукой в приглашающем жесте. — Пойдем, я тебе раздевалку покажу. Толик скоро тоже как раз подойдет, это мой напарник. Его просто в кадры вызвали, что-то там подписать.

— И нам еще понадобится Нонна, — напомнил я.

С начальником цеха я перед поездкой согласовал, что ненадолго займу рабкора[16] их стенгазеты. Она должна была сделать несколько кадров для своего «боевого листка» и заодно для моей статьи. К счастью, Гриша все уже знал — начальник его предупредил.

— Она тоже подойдет, — по-пролетарски высморкавшись в заросли травы перед входом, успокоил меня Гриша.

В цеху было тепло, несмотря на октябрьский день, даже немного жарко. Все-таки здесь проводились «горячие» работы, и замерзнуть я точно не смогу при всем желании. Это радовало. Гриша уверенно провел меня к отдельному помещению, где стояли пронумерованные деревянные шкафчики.

— Это Михалыча вещи, — мой сопровождающий раскрыл дверцу одного из них. — Он сейчас в отпуске, можно его спецовку надеть. Размер ботинок какой?

— Сорок три, — сказал я.

— Налезут, — философски изрек мастер. — Ты давай, в общем, переодевайся и выходи в цех. Меня сразу увидишь, наш участок рядом.

— Спасибо, — я кивнул, и Гриша ушел.

В детстве отец иногда брал меня с собой на завод, так что ничего сверхъестественного и непонятного я тут не увидел. Рабочая куртка, штаны, кирзовые ботинки. Помню, папа меня даже портянки крутить научил, так что здесь задача была просто плевая. А потому я, раздевшись, быстро переоблачился в спецовку. Ботинки все же оказались великоваты, но главное, что не пахли. А то есть у рабочей обуви такая особенность.

Когда я вышел в цех, то сразу увидел Гришу — он не обманул, нужный участок действительно был рядом с раздевалкой. Выкрашенная синей краской металлическая печь уже разогревалась, возле нее стоял непричесанный мужичонка лет пятидесяти, по лицу явно не пренебрегающий самогоном.

— Толик, — он протянул руку.

— Жека, — ответил я.

— Значит, так, Жека, — принялся объяснять Гриша, протянув мне респиратор и рукавицы. — Для начала надень. А то с непривычки горло можешь обжечь или руки. Или и то, и другое сразу. Потом привыкнешь.

В этот момент к нам подошла крепкотелая, но при этом довольно миловидная девушка в синем рабочем халате. На животе у нее болтался «Зенит», который она слегка придерживала левой рукой. Правую она протянула мне — поздороваться по-мужски. Ладонь была небольшая, но крепкая и мозолистая.

— Нонна, — представилась она. — Рабкор стенгазеты.

— Очень приятно, — улыбнулся я. — Жека.

Краем глаза я заметил, что Гриша Чорба немного напрягся — видимо, он питал к Нонне нежные чувства. Но, увидев, что я не собираюсь за ней приударить, расслабленно выдохнул.

— Итак, — он вернулся к инструктажу. — Кровлю мы делаем так. Берем лист материала, — он указал на кипу толстых полимерных прямоугольников коричневого цвета, — кладем на широкую дощечку, чтобы было ровно, и ставим на полку в печь. Ждем, пока материал разогреется и начнет размягчаться. Здесь главное — не упустить момент, когда он потечет. Тогда дело труба, лист в брак идет. А так достаем — и под пресс. Пробуем?

— Давай, — согласился я, натягивая рукавицы.

Толик присел на заляпанный стол с инструментами, Нонна отошла в сторону, ища ракурс, и я отметил, что угол она выбирает правильный. Надо бы понаблюдать за ней.

— Бери дощечку, — сказал Гриша, и я, поискав глазами, быстро нашел нужную, где-то метр на полтора. — Так, отлично. Теперь