Расколотое небо - Кори Маккарти

– А что, кто-то попытался бы обойти тебя именно так? – Она обернулась, немного удивившись его поддразнивающей улыбке. – Я планировал просто летать лучше тебя.

Она потеребила прядь волос у лба.

– Интересно будет посмотреть, как ты будешь пытаться, Тристан Рутер.

Чейз задержалась у двери. Она собиралась угрожать Тристану и запугать его настолько, что он не посмел бы никому рассказать про Торна. И теперь они – что? Флиртуют?

– У нас занятие, – пробормотала она, удивляясь тому, что придерживает перед ним дверь открытой, а еще сильнее удивляясь тому, что явно приглашает его идти с ней.

По дороге она заговорила про «Звезду» и никак не могла остановиться.

– Это занятие для пилотов на всех ступенях обучения. Мы смотрим записи воздушных боев, даже от Первой мировой войны. Это круто.

– Сколько тут всего пилотов? – спросил Тристан.

Он шел с такой же скоростью, как она, – и ей это нравилось. Даже Пиппин не успевал за ней, когда она переходила на оптимальную коридорную скорость.

– Примерно сотня. Десятая часть кадетов. Остальные проходят специализированную подготовку. Техники, штурманы, наземные команды – кого только нет. Летунов меньшинство. Мы стараемся держаться вместе.

Когда разговор закончился, Чейз почувствовала странную тревогу.

Обычно ей нравилось общаться с парнями, потому что рядом с ними ее мрачные мысли исчезали. А вот от Тристана такого ощущения не исходило. Он напоминал ей про МАВС, про холодные слова отца – и при этом смотрел на нее с добродушной улыбкой. Странно.

Они прошли по одному из застекленных переходов, соединявших здания с Парком. За стеклами снег завихривался так, словно ветер дул сразу с трех сторон. Чейз начала было готовить вопрос, который в обычных обстоятельствах не стала бы задавать, – ей хотелось спросить Тристана, не боится ли он повторения случившегося. Того, что может произойти, если жисюндинцы сосредоточат свои мерзкие намерения на «Звезде». Или даже свой главный вопрос: винит ли он ее в том, что случилось с МАВС?

Но не успев подобрать нужные слова, она вдруг вспомнила его полный муки взгляд, который видела тогда в коридоре, – и не смогла ничего сказать.

Когда они вошли в Парк, группа младшекурсников прошла мимо, поздоровавшись с Тристаном. Чейз они ничего не сказали, хотя один из них громко назвал ее позывной. Это выглядело как намек на то, что Тристан теперь с Чейз… ну конечно!

– Да ты просто звезда «Звезды». – Убогость собственной фразы заставила ее передернуться. – Откуда силы берутся?

– Я не так популярен, как ты, – ответил Тристан. – Никс – это круто. Тебя все знают.

– Всем кажется, что они знают Никс, – уточнила она, сама не понимая, зачем ей понадобилось это уточнять.

– Ты всем нравишься гораздо больше, чем Сильф.

– Это плохое сравнение. Я почти уверена, что Сильф не нравится даже себе самой.

– Может быть. Хотя, похоже, никто ничего про тебя не знает. Ты – загадка, – сказал он. – Например, когда я спросил, из какой части страны ты приехала, то получил три разных ответа.

– Потому что я на этот вопрос не отвечаю. Все знают только то, что я хочу, чтобы обо мне знали. – Чейз стало не смешно: она вспомнила, какими мрачными взглядами обменялись Тристан и Тэннер. Она догадывалась, что мог сказать Тэннер. – Мне ведь нравится разбивать сердца, разве тебе не говорили?

– Кажется, Тэннер Вон назвал тебя любовным вампиром.

– Господи!

Тристан улыбнулся – и не так добродушно, как улыбался всем: это была настоящая ухмылка. Она слишком понравилась Чейз – и подтолкнула к тому, чтобы добавить:

– На настоящий момент это стало дурной привычкой. Я говорю, что хочу потусить. Тот, к кому я испытываю симпатию, соглашается – а потом хочет большего… – Чейз предоставила ему думать, что она имеет в виду секс. Как правило, ее парни действительно хотели секса, с чем она не связывалась. Бременность, венерические болезни… Спасибо, не надо. Конечно, Тэннер хотел не этого. – А большего мне не надо, – добавила она чуть запоздало.

– Тэннер сказал, что ты вообще забыла, кто он. Прошла мимо, словно его там не было. – Тристан присвистнул. – Это сурово. Он кажется хорошим парнем.

– С ним было иначе.

Чейз замедлила шаги, чувствуя, что теряет сосредоточенность. Она вспомнила, как лежала у Тэннера на кровати и просила, чтобы он ее поцеловал, а он просто смотрел на нее таким взглядом, что ей становилось тепло. Он спрашивал, откуда она. О ее родных и ее мечтах. И только когда у нее возникло желание ему отвечать, ей пришлось с ним порвать.

Чейз проходила мимо Тэннера в коридоре, избегала его улыбок, потом – нахмуренных бровей, а потом – взглядов, которые разбивали ей сердце. Она плакала в душе и мучительно хотела объясниться. Вместо этого она нашла полную противоположность Тэннеру – Бунтаря. Паренька, чьи потребности были выставлены напоказ, вроде ресторанчика, где кетчуп и горчица всегда на столе.

Когда она, моргая, сфокусировала взгляд на Тристане, то не смогла определить, что из этого высказала вслух. Так уж он на нее действовал. А его взгляд был еще хуже, чем у Тэннера. Эти синие глаза были такими внимательными! И это было даже хуже тепла – в них читалось полное принятие. Но, возможно, Тристан так делал со всеми. Может, именно поэтому он всем нравится. Ведь он уже доказал, что в общении является хамелеоном.

– Ты понимаешь, что это наш первый настоящий разговор? – Она немного помолчала. – А почему мы вообще говорим про моих бывших парней?

– Ты сама о них заговорила.

Мимо прошли несколько первогодков, и Тристан стукнулся кулаками с двумя из них.

Она снова почувствовала раздражение, и это было гораздо более знакомым состоянием, чем откровенность.

– Ты считаешь, будто знаешь меня, потому что видел в МАВС записи моих полетов. Но ты знаешь только то, как я летаю. Ты ничего не знаешь о том, что на земле. Не считая того факта про…

Она не в состоянии была закончить эту фразу. Не могла упомянуть об отце.

Тристан воззрился на нее.

– Готов спорить: ты считаешь, что знаешь меня, потому что видела несколько моих полетов.

– Я знаю, что ты…

Чейз замолчала: они завернули за угол. Дверь в аудиторию была открыта, а на пороге стоял Бунтарь, скрестивший руки на груди. Он перевел взгляд с Чейз на Тристана – и его лицо исказилось.

– Ты со мной вчера не встретилась.

Бунтарь был зол, но изобразил улыбку, вызвав у нее желание ему врезать.

– Мы уже об этом говорили, Бунтарь.

– Ты со мной расстаешься?

– А ты думал, мы были вместе? Разве это не требует свиданий, прогулок за руку или хоть чего-то романтического? – Бунтаря ее слова явно задели сильнее, чем ей хотелось, – и она слишком остро ощущала, что Тристан их слушает. – Мы – друзья. Просто теперь без… ну, ты понимаешь.

– Никс! – сказал он.

Чейз попыталась пройти мимо него, но он поймал ее за сумку. Она сдержала желание оттолкнуть его, не желая ставить в неловкое положение. Превращать его в Тэннера.

– Я с самого начала знал, что ты только обещаешь, но…

Тристан шагнул к ним. Она ожидала увидеть переизбыток тестостерона, но он напустил на себя привычное дружелюбие.

– Бунтарь! А я считал, что ты ОРП. Насколько я слышал, это занятие только для пилотов.

Чейз толкнула Бунтаря.

– Он уже уходит.

Бунтарь воинственно сверкнул глазами:

– Ты, ху…

Сильф вылетела из аудитории. Она схватила Бунтаря за ухо и потащила по коридору.

– Всем было слышно, как ты изливаешься перед Никс. Соберись и иди на занятия! – Отпихнув его, она зашагала обратно к двери. – Ты, – рявкнула она на Чейз, – срочно приведи его в норму.

Она ринулась в класс, качнув косой.

– Ого! – сказал Тристан. – У вас тут явно веселее, чем было у нас в академии.

– Это еще почему? – Чейз почувствовала, что краснеет. – Вы что, не крутили романы?

– В МАВС было тридцать четыре кадета. Одиннадцать девушек. Мы сблизились, словно одна семья. По-моему, это было бы все равно что ходить на свидание с кузиной. То есть – подумай про расставания… Уй!

Чейз показалось, что ее осудили. Конечно, Тристану говорили, что ее расставания всегда плохо заканчиваются. Тэннер был в числе самых плохих, но и другие стали любимыми историями для рекреации. Был Киллиан, который начал подливать спиртное во фляжку для воды. И Мег, которая в столовке так громко отчитала Чейз, что даже Ритц услышала, заведя сверхнеловкий разговор про «альтернативную сексуальность».

Разгоревшееся лицо выдавало ее неловкость – что заставило ее покраснеть еще сильнее. Вот поэтому-то она и не любит ни с кем разговаривать. Слишком уж резок переход от того, что ничего не говоришь, к тому, что говоришь все. Ей надо вытолкнуть его за пределы своего защитного круга, отогнать подальше.

Сама того не замечая, Чейз качала головой.

– Тогда я рада, что я – американка. Похоже, в МАВС мне было бы слишком тесно.