Аниськин и шантажист - Максим Курочкин

– Ну дайте хоть посмотреть, – почти жалобно попросила Митропия.

– Нет у меня там ничего. И не будет. С дороги!

– Ах, так, – взвилась школьница, я с вами по-хорошему, а вы со мной как с малолеткой какой? Не будет, говорите? Так вот вам!

Девочка поиграла желваками, погоняла что-то во рту, и совершенно неожиданно плюнула прямо в лоб Кириллу. Ладно бы еще только плюнула. А то… Кирилл поднес руку к волосам и ужасом понял, что к его челке крепко-накрепко припечаталась жевательная резинка. Первым делом он попытался догнать негодяйку. Вторым – вытащить из волос эту мерзость. Третьим – чуть не уронил скупую, но очень злую мужскую слезу на искрящийся под солнцем но-пасаранский снег.

– Ну, что теперь делать? – вслух спросил он неизвестно кого, – пока до дома дойду, она еще больше влипнет.

– У меня ножнички есть. Маленькие, остренькие, за три доллара – помогу, – услышал он из-за спины.

– Иди отсюда! – совсем не по-макаренски рявкнул он на Митропию.

– Не уйду. Буду идти на безопасном расстоянии и нервы мотать, пока не дашь отрезать. За три доллара, – напомнила она свою таксу.

Кирилл только свирепо сверкнул глазами на негодяйку и продолжил попытки избавиться от мерзкой липкой массы у себя в волосах. Скоро это занятие стало ему поднадоедать. Руки затекли, в противный колтун влипало все больше и больше волос, маленькая Митропия, подобно грифу или гиене в предвкушении свеженькой падали, притоптывала на отдалении. И тут за его спиной раздалось характерное повизгивание снега. Юноша резко обернулся и по недавно народившейся привычке прикрыл голову руками. Но тут же опустил их, потому что то, что шло ему навстречу, было даже лучше, чем утренняя лошадь с санями.

Это была молодая женщина. Создавались впечатление, что она только что сошла с полотна Константина Васильева или родилась под кистью палехского мастера. Если бы Кирилла спросили, что именно так поразило его в облике этой девушки, он не смог бы ответить. Просто она была какая-то настоящая. Именно такой должна была быть Ева или Афродита, рожденная из пены. Тихая, нежная, с ласковыми глазами и тихим дыханием.

– Опять Митропия пакостничает? – грустно улыбнулась незнакомка. – Я помогу.

Неизвестно почему, но одним своим взглядом она совершенно парализовала волю Кирилла. Он покорно застыл и немного зажмурился, в предвкушении боли. Но боли не было. Было тепло и запах ромашки от мягких рук, было ощущение горячего и немного щекочущего чувственность дыхания на щеке, был едва ощутимый аромат лета и яблок от ее волос и щек. Кирилл закрыл глаза и расслабился.

– Вот и все. Только несколько волосков прилипли. Но вы их сами выдернули, когда пытались освободиться от резинки. Попросите Анну Васильевну затопить баню и хорошенько промойте голову.

Девушка размахнулась и мастерски швырнула грязный липкий комочек с прилипшими к нему волосками. Комочек свистнул в воздухе и улетел метров на пятнадцать.

– Вам только ядра пулять, – восхитился Кирилл.

– Могу и ядра, – серьезно сказала девушка.

Когда она уже отошла на приличное расстояние, Кирилл опомнился:

– Кто вы?

– Калерия, – блеснула зубами незнакомка.

– Калерия, – тихо повторил за ней Кирилл. Где-то я уже слышал это смешное имя. Пирожки! Что же получается? Получается, что эта фея – возлюбленная моего родного брата? Да. Но-Пасаран – удивительное место.

Кирилл заторопился дальше. А Митропия, не по-детски поругиваясь, принялась разгребать снег в месте примерного приземления резинки. Скоро она ее нашла, прикинула, сколько волосков запутались в липкой массе и удовлетворенно пробормотала:

– Если продавать по доллару, то можно состояние сделать. А если так дорого брать не будут? Будут. Любят у нас этого Комарова, заначки достанут, а волосы для Пензяка за любую цену возьмут. Еще и похвалят, что я такая ловкая. А если по два загнать? Вау!

* * *

– Сегодня я лунки бурю, – наскакивал грудью молодой еще мужик на пожилого, – сколько раз тебе говорил, первая неделя месяца – моя, а ты все в мои дни лезешь, а потом неделю лед сплошняком стоит.

– Ну давай поменяемся, твоя неделя самая удобная, с первого по седьмое – и все. Ты-то молодой, у тебя с памятью все в порядке, а я забываю.

– Нет уж, нет уж, – не соглашался молодой, – как он назначил, так и будем. А то что получится: первую неделю ты будешь ходить, а он увидит, что я из дому не выхожу, решит, что условия не выполняю, придерется. И с тобой, кстати, такая же петрушка может приключиться.

– Че-то об этом я не подумал, – почесал затылок второй.

– Вот то-то и оно, иди отсюда, через неделю придешь.

– Господи, скоро что-ли лед станет? – ворчал пожилой, удаляясь с Чертового Омута, – замаялся уж за лунками следить. Чтобы еще черт меня дернул динамитом рыбу глушить! Да ни в жисть! И чего он взъелся? Всю жизнь глушили, и ничего, все шито-крыто было, разве участковый за всеми нарушителями углядит? А тут нельзя стало! Ладно, еще пару месяцев потаскаюсь, а потом и лед сойдет. Все лучше на природе отрабатывать, чем по судам таскаться. Позор, опять же, и жинка заест. Ладно уж.

Все четыре недели месяца были поделены между самыми злостными браконьерами. За то, что летом они беспощадно глушили рыбу в Чертовом Омуте, им было велено все зимние месяцы бурить лунки на льду озера для доступа кислорода водоплавающим, да подкармливать их через эти самые лунки кашей из некаленной гречки и перловки. Это было обременительно, но не так, если бы дело дошло до милиции. Новый участковый принципиальный, суда не миновать. Уж лучше так.

Глава 6

Религиозное мракобесие

Бесу не было скучно в доме престарелых, Бес всегда мог найти себе развлечение покруче, чем рубка дров и вязание варежек. Нет, он, конечно, выполнял все обязанности, которые возложила на его плечи Инесса Васильевна, но исключительно мышечная работа угнетала его психику, поэтому приходилось развлекать себя чем есть: уже на второй день ему не было равных в бильярде и «лото», а еще он совершенно банальным образом подслушивал, выведывал, подсматривал. И, надо сказать, плоды подслушивания, выведывания, подсматривания были гораздо крупнее и слаще, чем он ожидал.

Уже в первый день он без особых усилий много узнал о новом участковом Но-Пасарана. Отношение к юноше было противоречивым. С одной стороны, местные жители относились к нему немного снисходительно, как относятся к молодому и резвому пополнению в волчьей стае старые опытные волки. С другой, не могли не признать, что за серой шкуркой молодого и резвого волчонка скрывается проницательность, ответственность, острый ум, великодушное и храброе сердце будущего вожака стаи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});