Ради милости короля - Элизабет Чедвик

Ида посматривала на Роджера Биго, который в другом углу комнаты беседовал с группой мужчин, в том числе с Уильямом Маршалом и Генрихом Молодым, прозванным так потому, что был коронован при жизни собственного отца, дабы обозначить порядок престолонаследия.

Ей не хватало присутствия Роджера при дворе, и без тайного волнующего флирта время тянулось медленно. Другие мужчины охотно повели бы с ней подобную игру, но Иду не тянуло к ним, и с ними она не ощущала бы себя в безопасности. Она знала, что с Роджером дело не зайдет дальше взгляда, мимолетной улыбки или случайного слова. С другими подобных границ не было. Впрочем, после своего возвращения Роджер не уделял ей ни малейшего внимания, глубоко погрузившись в мужские разговоры и интересы. Ида подозревала, что он избегает ее из принципа «не хочешь обжечься – не подходи к огню». Но при должной осторожности вполне можно погреться чуть в стороне от огня… Разве нет?

Решив развлечься, Ида присоединилась к придворным дамам, чтобы понаблюдать за труппой акробатов, выполнявших гимнастические трюки на веревках и шестах, подвешенных к балке. Костюмы артистов, украшенные разноцветными шелками и кисточками, были поистине прелестны. У одного акробата на плечах красовались помпоны из синих лент, которые очень понравились Иде. Она восхищалась гибкой грацией артистов, их элегантными жестами и безупречной координацией. Леди перешептывались и хихикали при виде крепких мускулов, выставленных напоказ.

Заправляли среди зрительниц супруга Генриха Молодого Маргарита, дочь французского короля Людовика, и ее сестра Элис, обрученная с принцем Ричардом, хотя вопрос их брака оставался спорным и был источником множества трений. Король Людовик настаивал, чтобы пара поженилась, а Генрих подыскивал отговорки, поскольку, если подвернется что-нибудь получше, разорвать помолвку проще, чем брак. Он уже связал одного сына матримониальными узами с Францией и как-то раз намекнул Иде, что партия, которая поможет закрепиться в Пуату и Аквитании, в перспективе выгоднее.

Элис была хорошенькой: стройная, с прямыми каштановыми волосами, вздернутым носиком и широким смешливым ртом. Ее сестра Маргарита, супруга Генриха Молодого, напротив, была пухлой и серьезной, с темными кругами под глазами. Она родила своему господину сына, который вскоре умер, и недоносила еще одного. Отношения между ней и ее легкомысленным супругом оставались сложными, и, хотя на представлении она хлопала в ладоши и смеялась, Ида видела, что это, как и само зрелище, имеет целью развлечь остальных; и у нее щемило сердце от жалости.

Генрих Молодой присоединился к женщинам, чтобы наблюдать за представлением. Желудок Иды совершил акробатический кульбит, поскольку Роджер Биго и Уильям Маршал последовали за Генрихом Молодым. Роджер на мгновение встретился с Идой глазами и вежливо склонил голову перед ней и остальными женщинами.

– Что скажете, милорд Биго? – спросила Ида, воспользовавшись моментом. – Ну разве они не искусны?

– Несомненно, искусны, демуазель. Хотел бы я обладать подобной гибкостью.

– Вы обладаете ею в седле, милорд.

– Едва ли это то же самое, – грустно улыбнулся он. – Нужно быть бескостным, чтобы выполнять некоторые их трюки.

Иде хотелось дотронуться до его руки и игриво пошутить, но на виду у всех она не смела.

Уильям Маршал подошел к нагромождению шестов и веревок и задумчиво осмотрел их. Он был таким высоким, что мог коснуться этих снастей, всего лишь протянув руку.

– Вперед, Маршал! – крикнул Генрих Молодой. – Бросаю вам вызов! Посмотрим, насколько вы хороши!

– Я хоть раз отказался принять вызов, сир? – звонко рассмеялся Уильям.

Он натер руки мелом из глиняной миски, с помощью которого акробаты улучшали сцепление, схватил свисающий шест и полез вверх.

Акробат с синими лентами – предводитель труппы – сумел распознать золотую жилу и выжал из участия Уильяма все, что смог. Глядя, как маршал Генриха Молодого висит на брусе вверх ногами, словно летучая мышь в пещере, Ида расхохоталась. Хотя рыцарь был высоким и мощным, он также был атлетичным и мускулистым… если не вовсе бескостным. В действительности она редко встречала настолько искренних и основательных людей. Роджер рядом хохотнул и расслабился, чуть наклонившись к ней, так что их плечи соприкоснулись.

– Теперь вы понимаете, почему Уильям так успешен на турнирах, – произнес он. – И при дворе.

– Несомненно, но это кажется мне опасным.

– Он скажет, что всего лишь принял вызов, – в этом основа его процветания.

– А если кто-то бросит вызов вам? – лукаво спросила Ида.

Роджер чуть задержал на ней взгляд прозрачных цвета морской воды глаз.

– Зависит от вызова. – Он отвернулся и с изумленным возгласом зааплодировал, поскольку предводитель акробатов заставил Уильяма взять в зубы плоскую доску с синими кубками по краям. – Надеюсь, он окажется мне по плечу.

На доску поставили последний кубок, и акробат раскланялся перед зрителями, которые аплодировали, свистели и одобрительно кричали. Кубки и доску убрали, и раскрасневшийся Уильям приземлился, кувырнувшись в воздухе. Широко улыбаясь, скаля превосходные белые зубы, которые столь славно ему послужили, низко кланяясь и жестикулируя, он принимал похвалы. Молодой король в восторге хлопнул Уильяма по спине и сунул в его измазанную мелом руку кубок вина. Несколько женщин окружили Маршала, в том числе принцесса Элис, но не Маргарита, державшаяся позади. Ида заметила, с каким выражением та смотрела на Маршала, и это заставило задуматься.

Смех оборвался, когда к собравшимся присоединился король, и все поклонились.

– Вы настоящий кладезь талантов, мессир Маршал, – произнес Генрих.

Его тон был любезным, но Ида уловила напряжение. Король балансировал на грани, с тех пор как его старший сын явился ко двору. Подводные течения были так сильны, что всем было трудно просто брести по воде.

– Теперь мне видно, за какие умения мой сын ценит вас.

Уильям Маршал поклонился еще ниже и улыбнулся:

– Я привык цепляться зубами, сир.

– Не сомневаюсь, – хрюкнул не слишком весело Генрих. – И быть на высоте. – Он повернулся к зрителям. – Мне нужно переговорить с сыном, но, прошу вас, продолжайте развлекаться. – Его взгляд упал на Иду, стоявшую рядом с Роджером. – Госпожа де Тосни, с вами я тоже охотно побеседую, если вы навестите меня попозже.

Он жестом подозвал церемониймейстера. Ида покраснела. Она терпеть не могла, когда Генрих публично вызывал ее в спальню. Ида знала, что может наслаждаться властью любимой королевской фаворитки, но чувствовала себя испачканной, когда он так поступал, особенно в присутствии старшего сына и на глазах у Роджера, который более не улыбался, надев равнодушно-вежливую маску. Опустив глаза, она невнятно извинилась и покинула собравшихся.