Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга третья. Лицо партии - Владислав Картавцев

– Как это? – Андрей Иванович недоуменно посмотрел на отца. – И чем же вы занимались в свободное время?

– Эх, молодо-зелено! Работали мы, сын! Работали, восстанавливали промышленность и сельское хозяйство, боролись с дефицитом, помогали замученным империализмом африканцам и китайским кули, защищали страну, обеспечивали мир во всем мире. Читали умные книжки, общались по душам, ходили на партийные курсы, словом, жили полноценной жизнью! А секс? – Иван Иванович на минуту погрустнел. – А вместо секса у нас были наглядные картинки для гинекологов и фантазия! Ведь фантазировать всегда намного приятнее, чем доподлинно знать! Или ты не согласен?

Андрей Иванович молчал. В последнее время его отец частенько рассуждал о замечательной жизни при СССР – видно, мучила ностальгия по ушедшей молодости. Конечно, воспринимать слова отца всерьез о получении трехкомнатной квартиры после пятнадцати лет пахоты было совсем ни к чему (Андрей Иванович лениво обвел взором великолепие вокруг и иронично улыбнулся), но проявить уважение к странностям старика все же стоило.

– Да, работали! – Иван Иванович посмотрел на пустую керамическую чашку, из которой он только что пил чай. – Позови-ка Оксану, пусть еще нальет по маленькой! Кстати, она у тебя массаж делать умеет?

– Наверное, да! – Андрей Ивановича пожал плечами. – Честно говоря, ни разу не спрашивал.

– А ты спроси, спроси! Не переломишься! – Капитонов-старший вдруг разозлился не на шутку. – Вот ведь выросло поколение на всем готовом, даже и в голову не придет идея проявить участие к человеку труда – к наемному служащему, к трудяге! Нет чтобы поинтересоваться личной жизнью, семьёй, детьми – все ли дома хорошо, и не нужно ли чего дополнительно!

– Папа, да ты чего? – Андрей Иванович слегка опешил. – Какие дети, семья, зачем мне лезть в чужую жизнь?

– Вот именно, вот именно! – Иван Иванович понурил плечи. – Полный триумф пораженческого индивидуализма над развитой в прошлом общественно полезной формацией! Переняли все самое худшее у западных капиталистов, забыли истоки, отказались от корней, от коллективизма, от чувства локтя, от ощущения сопричастности к чему-то великому и непреходящему. И наше место занял Китай – да, да, Китай! Еще тридцать лет назад кто слышал о Китае что-нибудь хорошее? На человека горсточка риса в день и четвертинка пойманного за околицей воробья на всю семью! А теперь?

Иван Иванович запнулся на полуслове. На его лице отразилась напряженная работа мысли.

– Ладно, сынок! – примирительно сказал он. – Водка у тебя есть? Я бы сейчас чуть-чуть приложился – врачи советуют по двадцать граммов ежедневной терапевтической дозы (как фронтовые – только меньше). Что смотришь? Неси кувшинчик!

Минуту спустя на столе появилась запотевшая литровая бутылка «Белуги» – Иван Иванович радостно потер ладошки и быстро скрутил ей голову.

– А ты будешь, сын? За компанию! Уважь старика, поддержи молодым задором и разговором!

Они чокнулись и медленно выпили. Андрей Иванович растянулся на татами и расслабился, старший же Капитонов, напротив, приободрился, вскочил на ноги и принялся оживленно наматывать круги вокруг подушек. На него накатило желание помитинговать. И начал он с того, на чем остановился.

– Так вот, Китай! Знавал я одного хлопчика, помладше меня ненамного – служил он в ЗабВО в середине восьмидесятых на заставе с пограничным псом Алым. Насмотрелся на китайцев, будь здоров! Тогда, сын, между нами почти война была. Их же много, и ты не смотри, что они узкоглазые – чужую землю и чужие богатства они очень хорошо различают! Это сейчас они стали богатыми и просто покупают нашу нефть и газ за американские фантики – а тогда у них денег не было, зато жажда наживы сжигала их китайские сердца! Поэтому и хотели они отхапать наши приграничные территории – и обязательно, подлецы, под покровом ночи, пока все спят, и никто ни о чем не догадывается! Слыхал, небось, про культ личности?

Андрей вяло кивнул.

– Ну, хоть это вы, молодое поколение, знаете! А знаешь ли ты, с чем был связан культ – вернее, на ком он сходился клином?

– На Мао Цзедуне!

– Правильно. Человечек был до невозможности тупой, отличался замашками тирана и сильно любил девственниц – что твой замшелый китайский император! У Мао даже была программа-минимум – переспать с тремя тысячами девственниц. Тем самым он намеревался достичь бессмертия – или, по крайней мере, прожить на пару десятков лет дольше! И таки переспал! – Иван Иванович триумфально вскинул руки вверх – как будто это он, а не китайский Мао, оказался половым гигантом! – Вот скажи мне, сын, ты бы смог с тремя тысячами – если у тебя даже не хватает энергии повыспросить красивую девушку о семье и детях!

– Не знаю, папа! А зачем столько? Потом их всех корми, пои, на работу устраивай, премии выписывай и подарки покупай!

– Да, тут ты прав! – Иван Иванович на секунду задумался, а потом налил себе еще двадцать граммов. – Это у государственных людей все просто – амурные шашни с девственницами оплачиваются за счет бюджета, у нас же – образцовых коммунистов, вылепивших самих себя – такое не принято! Завел пассию сердца – будь добр, купи ей особняк, в крайнем случае – квартиру, про машину я даже и не говорю. А вдруг они начнут меняться через каждые несколько недель? Где тогда на всех особняков напасешься? Кстати, как поживает Иван Андреевич?

– Нормально, папа! Сейчас вместе с мамой на Гавайях греется! Не в нашей же осенней грязи ему кувыркаться!

– А что Гавайи-то? – Иван Иванович искренне удивился. – Что вы в этой вшивой американской дыре забыли? Жара, мухи цеце, оголтелые морские пехотинцы-янки, и берега, загаженные нефтью от ихнего флота! Что, нормального места не могли подобрать для единственного моего внука?

– Да нет, папа! Хорошо на Гавайях. Острова-то большие. Не везде же там ржавые американские лоханки базируются, есть и отели приличные, и обслуживающий персонал обходительный и услужливый! А что еще нужно для полноценного отдыха?

– Вот именно, персонал обходительный и услужливый! Гляди, как бы второй сыночек у тебя не появился – гавайский негр!

– Фи, папа! Что за моветон? Так о чернокожих давно не говорят. А в США тебя бы за «негра» уже в тюрьму бы упекли!

– Плевать я хотел на твои США! – коль скоро речь заходила об Америке, Ивана Ивановича было не остановить (поэтому еще двадцать граммов, следом – немедленно еще). – Они там все кто? Педерасты! Ты посмотри, у них не страна, а Содом с Гоморрою! Пятьдесят узаконенных полов в социальных сетях. А все туда же – нас учить, как жить, и как кого называть. Типа, у них там не «негры», а афроамериканцы! А в Африке тогда кто живет – афроафриканцы? Негры там живут, негры! И пусть мне кто-нибудь сможет доказать обратное – посмотрю я на этого умника, посмотрю!

– Папа, наверное, тебе уже хватит? – Андрей Иванович обоснованно опасался за здоровье отца. Капитонов-старший всегда был заводным, и если начинал вещать о международном положении (в частности о кознях американцев), его было почти не остановить. – Мы ведь, вроде, еще в баню собирались, как ты будешь париться-то под алкоголем?

– Ничего, сын! Я не пропаду! – Иван Иванович расстегнул две верхние пуговицы рубашки, подошел к окну и замер напротив открытой форточки. – Я ведь из старых закаленных коммунистов, партийцев! Мы, бывало, на морозе шпалы ночами укладывали, чтобы товарняки шли без задержек на стройки народного хозяйства! По пояс в ледяной воде, по шею в болоте! Без еды, воды и теплых палаток. С одними только кирками и одноразовым кайлом на весь наш сплоченный дружный коллектив! А знаешь, как трудно работать одноразовыми инструментами – восемь часов машешь, потом восемь чинишь, чтобы на следующий день опять гореть на работе! Вот ты думаешь, откуда у тебя все это богатство? – Иван Иванович обвел рукой офис. – Да все оттуда же, из комсомольских строек, из песен у костра под гитару, из звонкого смеха молодых задорных активисток!

– Так уж от активисток! – сколько раз Андрей Иванович зарекался слушать разглагольствования отца, не перебивая, но вечно не мог сдержаться, чтобы не сказать что-нибудь поперек! За что потом себя искренне корил. Вот и в этот раз!

– Ага! Я смотрю, ты мне не веришь? – Иван Иванович как будто ждал повода разойтись еще больше. – А иначе откуда? Может, буржуй-нефтяник Баррелёв создавал богатства страны, или владелец дальневосточного порта криминальный авторитет Послесемиходкин хоть палец о палец ударил, чтобы все это появилось у народа? Они только воровать горазды! – Иван Иванович выплюнул слово «воровать» с такой ненавистью, что Андрей Иванович не на шутку обеспокоился, как бы папу от излишних эмоций не хватил инфаркт или инсульт – или то и другое одновременно!

– Давай поспорим! – старшего Капитонова было не остановить. – Ты мне показываешь любой значимый объект собственности – хозяин у него будет чистой воды ворюга или коррупционер!