Жернова истории 4 (СИ) - Андрей Колганов

Помедлив немного, рассказываю:

– Большинство теряет меру в погоне за темпами роста и в нажиме на крестьянство по части заготовок и коллективизации села. Попытки Бухарина и Рыкова охладить этот пыл ни к чему не привели.

– Ты тоже выступил за снижение темпов? – допытывается жена.

– Нет, – качаю головой.

– Почему?! – моя любимая удивлена и уже готова возмутиться. – Если ты считаешь, что Бухарин с Рыковым правы, ты должен был их поддержать, разве не так?

– Нет. Я не буду влезать в эту свару, – снова качаю головой. – Там, на самом деле, подоплёка вовсе не в экономике. Власть они делят, вот в чем штука. И обе стороны будут стоять на своём. Большинство хочет избавиться от любых влиятельных политических оппонентов. Не понимаю, дураки, что их эта дорожка очень далеко завести может. Начнут выталкивать любого, кто скажет слово поперек, и, в конечном счёте, каждый может оказаться под ударом, – мой взгляд рассеяно скользит по столу, затем обегает завитки наполовину съеденной плюшки, покрытые крупинками частично растаявшего под влиянием жара печи сахара. Удалось у Игнатьевны печево. Помнится, бабушка меня в детстве учила, как такие плюшки готовить. А она сейчас должна быть недалеко  – муж как раз в Академии учится…

– Так что, молчать? Перетрусить – и в кусты? Так, что ли? – возглас Лиды, возмущенной не на шутку, прерывает мои воспоминания.

– Из кустов тоже воевать можно. И даже успешнее, чем грудью переть на пулемёты.

– Воевать из кустов?.. – моя любимая сразу не понимает суть предложенного мною образа.

– Именно так, – подтверждаю. – Не выступать против общей политической линии, но по каждому конкретному вопросу стоять на своем, на том, что считаю правильным.

– А как же Бухарин?..

Ухватив недосказанную мысль, уточняю:

– Полагаешь, бесчестно оставлять без поддержки того, кто выступает с правильных позиций?

– Конечно!

– Беда в том, что в этом противостоянии нет целиком правых. Обе стороны правы… каждая – наполовину. Бухарин верно видит опасности, проистекающие из нетерпения большинства, но не желает понять, что это нетерпение вызвано реакцией на очень острые проблемы. Большинство желает решить эти проблемы, но рвется вперед, не считаясь с объективными ограничениями, – положив локти на стол и подперев подбородок руками, я устремил на Лиду задумчивый взгляд.

В этот момент заговорил молчавший до того Михаил Евграфович:

– На этот раз, зятек, ты рассуждаешь разумно. Нечего совать голову в эти жернова. Боюсь, наши партийные вожди закусят удила и будут лупить друг друга едва ли не до крови. Встревать между ними – гиблое дело.

– И что же, мы так и будем смотреть на всё это со стороны?! – вспыхнула моя жена.

Пододвинув стул поближе, обнимаю любимую за плечи:

– Нет у нас других вождей, другой партии, и другого народа. Надо жить и работать с теми, кто есть. И выбирать свою позицию так, чтобы принести как можно больше пользы, а не заниматься демонстрацией рыцарских добродетелей, – моя щека прильнула к её виску, ощутив щекочущее прикосновение волос. – И мы с тобой ещё поговорим об этом… В деталях… – с этими словами я чуть крепче прижимаю её к себе.

– Ладно… – весьма многообещающим голосом тянет Лида. Чую, моего обещания она не забудет, и разговор такой обязательно состоится.

Следующий в день в моем кабинете в ВСНХ начался, как водится, с текучки. Поспешив как можно быстрее покончить с неотложными делами, перекинув на помощников или отложив дела менее важные, берусь за свой неизменный «Паркер». Для начала – краткие тезисы предложений по расширению подготовки кадров для коллективных хозяйств и усилению пролетарской помощи крестьянам. Раз уж сдержать коллективизаторский азарт верхов не удается, надо подкрепить его хотя бы чем-то материальным, чтобы наспех сколоченные сельхозартели не разваливались вскоре после создания. К этой работе надо привязать множество ведомств: само собой, Наркомпрос и Комитет трудовых резервов, а еще и Наркомтруд, ВСНХ и Нарокомзем…

Ещё одна забота – продвинуть в жизнь нормальные принципы организации работы в крестьянских коллективах. Помню ведь, какая в свое время в этом деле царила кустарщина, и каким ущербом она оборачивалась. Поэтому, покончив с тезисами, берусь за большую статью. Если удастся, протолкну её в «Правду» или в «Большевик».

На бумагу ложится заголовок: «Против обезлички в организации коллективного производства на селе». Почему именно такой? Дело в том, что внутренняя организация производства в колхозах имела ахиллесову пяту, отличавшую ее от труда в единоличном производстве. Крестьянин-единоличник сам владел средствами производства, земельным наделом, сам распоряжался своей рабочей силой, и одновременно нес всю полноту хозяйственной ответственности за результаты своего труда. Переход к коллективному производству разрушал эту экономическую связку. Средства производства, и земля в том числе, теперь общие, работать приходится там, куда председатель правления сельхозартели пошлет, и ответственность за свою работу и за состояние своего клочка земли растворяется в коллективном владении и коллективных трудовых усилиях.

Но ведь есть возможность этот недостаток если и не устранить вовсе, то уж, по крайней мере, существенно смягчить. Да, в коллективе есть возможность спрятаться за чужие спины и свалить ответственность на других. Вот с этой возможностью и надо разобраться. Что, если закреплять за бригадами или звеньями определенные участки, а оплату труда производить не просто от выработки, не по трудодням только, но учитывать ещё и урожайность, или, скажем, привесы и надои? Тогда появляется и заинтересованность не прятаться за чужие спины, а увеличивать выработку, появляется ответственность за урожай на конкретном поле, за состояние конкретных буренок или хавроний. Экономические основы в чем-то подобной организации труда уже опробованы в промышленности на примере хозрасчетных бригад, и вполне оправдали себя. Почему бы не испробовать бригадный подряд и в сельском хозяйстве, творчески применив опыт промышленности?

Красный «Паркер» скользил по бумаге, оставляя чернильные завитки, складывающиеся в буквы, слова, строчки… Заполнив лист своей писаниной, беру пресс-бювар и аккуратно промакиваю листок, чтобы не размазать случайно чернила. Бюварная бумага (так здесь называют то, что в мои школьные годы звали пренебрежительно промокашкой) уже вся покрыта следами моих прежних писаний, и приобрела едва ли не сплошной фиолетовый цвет. Пора менять. Надо сказать секретарю.

Эта рабочая неделя начиналась с привычных забот, но впереди предстояли дела весьма серьезные: в четверг в Колонном зале Дома Союзов начиналось всесоюзное совещание руководителей крупнейших строек. Чего только стоило вырвать их со своих мест! Хорош, что строительный сезон далеко еще не в самом разгаре, а то и вовсе не разрешили бы устраивать такое мероприятие.

Совещание открывает сам Серго Орджоникидзе. Над сценой растянут кумачовый транспарант: «Выше темпы социалистического строительства!». Что же, о том, как увеличить темпы, мы и поговорим. И о том, за счет чего эти темпы теряются – тоже…

Речь своего начальника я слушал вполуха. Это для большинства присутствующих в зале Орджоникидзе – всесильный глава ВСНХ, член Политбюро, московский небожитель, от одного мановения пальца которого на местах может встать, или, наоборот, жарко закипеть работа на стройках. Нет, и для меня авторитет Серго (хотя даже мысленно предпочитаю именовать его Георгием Константиновичем) стоит достаточно высоко – и не только по основаниям формальной субординации. Однако тесная совместная работа позволяет достаточно хорошо представлять, что и как он будет говорить перед начальниками строительства крупнейших предприятий.

Первым делом, конечно – о международном положении Советской Республики, о мировом экономическом кризисе и о происках империалистов. Затем – о зримых преимуществах социалистической плановой системы, об успехах первых лет пятилетки, и в заключение – об огромной ответственности, которая лежит на строителях.

– Партия ждет от вас, товарищи, не рапортов об успехах, а конкретных предложений, вскрывающих имеющиеся у нас недостатки, и показывающих, как эти недостатки устранять, чтобы ещё быстрее двинуться вперед. В вашей преданности делу социалистического строительства никто не сомневается. Главное теперь, чтобы эта преданность воплощалась не только в слова, но и в дела. А дел у нас впереди – море, успевай только поворачиваться! И я крепко уверен, что вместе с вами мы проложим дорогу в социалистическое будущее! – с этими словами Орджоникидзе, под неизменные аплодисменты, сходит с трибуны и возвращается в президиум. Впрочем, задержался он там не надолго – уже после выступления начальника Строительного управления ВСНХ СССР Серго покинул зал.