Жернова истории 4 (СИ) - Андрей Колганов

Ставлю ногу на подставку и с любопытством наблюдаю, как мальчишка приступает к работе. Уже через несколько десятков секунд убеждаюсь, что чистильщик – виртуоз своего дела. Работа у него идет с упоением и с какой-то лихостью. Вот простая щетка быстро смахивает с ботинка грязь, и в дело вступают гнутые щетки. Паренек чистит, одновременно напевая под нос сою неизменную песенку, иногда подбрасывая щетки высоко вверх, ловко подхватывая на лету, и продолжает чистить, как ни в чем не бывало. Затем залихватски стучит щетками по ящику, – сигнал, что пора приступать к второму ботинку. Меняю ногу на подставке, и процесс повторяется, пока не наступает время доводки. Тут, как будто из ниоткуда появляются другие щетки – и снова доводка перемежается с тем же цирковым номером: щетки подбрасываются высоко вверх, ловко подхватываются, и снова проходятся по поверхности ботинок. Подбросит, подхватит и снова проходится по поверхности ботинок, полируя кожу.

– Так, теперь лоск надо навести, – бормочет мальчишка. Сначала у него в руках появляется длинная суконка, затем завершает работу бархотками, и ботинки приобретают ослепительный зеркальный блеск. Апрельское солнце сверкает бликами на коже ботинок. Парень, наклонив голову, с удовлетворением любуется своей работой с доволен. А клиент? Клиент тоже доволен. В таких ботинках не стыдно оказаться под очи всего ЦК. В руки мальчишке вместо стандартного гривенника опускается два пятиалтынных. Надо торопиться дальше, в Кремль. Через несколько шагов оглядываюсь: чистильщик со своим ящиком перебирается поближе к Тверской, на самый угол. А я быстрым шагом продолжаю свой путь вниз по Тверской, к Манежной площади, где уже разворачивается строительство гостиницы «Москва», а неподалеку готовится стройплощадка для возведения здания Совета Труда и Обороны СССР. Но вот будет ли построенное здание носить такое именование?..

Апрельский Пленум ЦК ВКП(б) не обманул моих тревожных ожиданий. Председатель Совнаркома все-таки выставил лозунг «пятилетку – в четыре года!».

– Несомненные успехи социалистического строительства, – говорил он, – выражаются в том, что реальные темпы промышленного роста за первые два года пятилетки превышают годовые задания, предусмотренные контрольными цифрами пятилетнего плана. Думаю, по-нашему, по-большевистски будет не останавливаться на достигнутом, а поставить перед собой цель – выполнить пятилетку за четыре года!

– Разумеется, – продолжал Иосиф Виссарионович, – для этого надо будет как следует поднапрячь наши силы. Потребуется обеспечить безусловное выполнение заданий по снижению себестоимости продукции и росту производительности труда. Нужно покончить с косностью и перестраховкой, шире открыть дорогу идущим снизу, из рядов нашего рабочего класса, предложениям, направленным на сокращение сроков строительства и увеличение выпуска продукции.

Немалое внимание в своем выступлении Сталин отвел и проблемам сельского хозяйства, выдвинув довольно решительные предложения:

– Нашему движению вперед мешает также не слишком надежное положение на хлебном фронте. Кулацкий саботаж хлебозаготовок, стремление кулака обратить рынок хлеба против Советской власти, заставляют нас по-новому взглянуть на нашу аграрную политику. Что мы можем противопоставить союзу кулака и частного торговца хлебом? – Иосиф Виссарионович подкрепил поставленный вопрос плавным жестом руки.

– У Советского государства есть только один путь, позволяющий поставить снабжение хлебом на твердую основу. Этот путь – расширение производства зерна крестьянскими коллективами и организация новых крупных зерновых совхозов. Мы должны, проще говоря, всемерно коллективизировать деревню, и тем самым сломать кулацкий саботаж. Нас уже не могут удовлетворить контрольные цифры пятилетнего плана, предполагавшие объединить в колхозах 19% пахотных земель, а общую долю производства товарного зерна колхозами и совхозами довести до 40% к концу пятилетки. Нет, товарищи, – Сталин по-прежнему говорил спокойным, глуховатым голосом, но, тем не менее, слова его ложились в притихшую аудиторию достаточно весомо, – нам надо поставить перед собой цель коллективизировать не менее половины крестьянских хозяйств, а долю общественного сектора в производстве товарного хлеба поднять до двух третей! – тут председатель СНК СССР сделал паузу и оглядел членов ЦК, оценивая их реакцию на сказанное.

– Разумеется, такой курс натолкнется на ожесточенное сопротивление кулачества, у которого мы выбиваем почву из-под ног. Неизбежно известное обострение классовой борьбы в деревне, к которому мы должны быть готовы, заранее приняв меры к тому, чтобы обуздать кулацкие вылазки – в том числе и экономическими мерами. Следует неукоснительно проводить политику повышенного обложения наиболее зажиточной части деревни. Наши советские и партийные органы на местах обязаны неукоснительно преследовать тех кулаков и их пособников, кто будет уличен в преднамеренном создании крупных хлебных запасов с целью спекуляции. Мы не пойдем на поводу у тех ретивых товарищей, кто регулярно подсовывает нам идейки послать к черту нэп, ввести раскулачивание и тому подобное. Нам эти левацкие загибы не нужны. Но и идти на поклон кулаку мы не собираемся! – жесткий тон последней фразы Сталин сопроводил резким взмахом руки.

Вполне предсказуемо настрой сталинской речи вызвал немедленную реакцию «правых». Председатель СТО Алексей Иванович Рыков заявил без экивоков:

– Я не вижу никаких оснований для разговоров о превращении пятилетки в четырехлетку. Мы и так идем с огромным перенапряжением по части капитальных вложений, и для того, чтобы обеспечить крупнейшие стройки, вынуждены серьезно растягивать сроки строительства на других участках. Более того, наметилось серьезное недофинансирование капитальных работ в группе «Б» промышленности. Это ведет, во-первых, к недопустимому замораживанию капитальных вложений, и, во-вторых, оголяет наш потребительский рынок, усугубляя и без того чувствительный товарный голод. Нам же предлагают двигаться еще дальше по тому же пути. Нет, такому авантюризму на фронте социалистического строительства Пленум должен дать дружный отпор!

Из зала послышались выкрики: «Трудностей испугался!», «За фалды нас придержать хочешь?». Их перебивали другие: «Широко шагать – можно и штаны порвать!».

Николай Иванович Бухарин выразил свое несогласие с позицией председателя Совнаркома в крестьянском вопросе:

– От того, что бедняки объединят свои деревянные сохи и тощих лошадок в колхозе, зерна у нас не прибавится! Если мы не подведем под общественное земледелие машинный базис, то всеобщая коллективизация не исправит ситуацию на хлебном фронте. Поэтому не следует отступать от расчетов, которые основаны на совершенно правильной установке строительства крупного, современного, механизированного коллективного хозяйства. Нам же предлагают ставить телегу впереди лошади! – Бухарин говорил отрывисто, явно волнуясь, и от этого немного запинаясь.

– Нажим на крестьянство не даст ничего хорошего! Под предлогом ограничения кулацкого хозяйства тут предлагаются меры, которые затронут интересы всех крестьян, выходящих на хлебный рынок, что приведет к сжатию товарной части производства зерна, а не к ее увеличению. Мы своими руками можем разрушить с таким трудом выстаивавшийся баланс интересов между городом и деревней, оттолкнем от себя среднего крестьянина и подорвем снабжение городского населения продовольствием, а промышленности – сырьем! – в зале поднялся шум, на фоне которого было трудно разобрать отдельные выкрики.

Да, то, чего я так опасался, все-таки произошло. Теперь политическое противостояние «правых» и большинства, группирующегося вокруг Сталина, добром уже не кончится. Тем не менее, лидеры «правых» не остались на Пленуме в одиночестве, и это заставило большинство маневрировать. Итоговая резолюция «О хозяйственном строительстве и хозяйственной политике», как и на прошедшем съезде, оказалась напичкана компромиссными, противоречивыми формулировками, что позволило протолкнуть ее подавляющим большинством голосов членов ЦК. Мне стало понятно, что основной бой, как и в известной мне истории, разыграется не на официальных партийных форумах, а за кулисами.

На этом Пленуме я даже не пытался записаться для участия в прениях. Было видно, что большинство, опьяненное успехами первых лет пятилетки, считает нарастающие трудности допустимой ценой за то, чтобы побыстрее заскочить на новую ступеньку промышленной мощи державы. Кого можно было убедить словами – те уже определились, а остальных убедят только персонально набитые шишки. И ведь их можно понять: времени отчаянно не хватает, хочется успеть сделать все и сразу, а «правые» не могут предложить ничего, кроме призыва «осади назад!». Поэтому я давно выбрал для себя линию поведения – в открытый бой не вступать, а предпочесть партизанскую борьбу. Тот самый подход, к которому я пытался, лишь с временным успехом, склонить Троцкого.