Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела - Софья Бенуа

Утром следующего дня осчастливленный Сесиль Битон разговорился с баронессой Будберг, оказавшейся страстной поклонницей Гарбо; «Гарбо – это символ», – сказала ему баронесса. Это показалось фотографу хорошим знаком.

Однако второе свидание с Гарбо прошло не так успешно. К тому же его потрясло то, что на его вопрос о будущих съемках звезда неожиданно призналась: «Киностудии – это жуткое место».

Любовник, чьей профессией было подмечать все особенности фотообъектов, обратил внимание, что Грета заметно постарела. Дневник сохранил его досадливое раздражение: «За обедом вид у нее был едва ли не обезьяний – волосы растрепались, помада размазалась, а тело – какое-то тощее и плоское».

В третий раз все вышло еще хуже, после чего ему снова дали понять, что Грета не собирается поднимать трубку. Спустя неделю его пассия одумалась, и встречи возобновились. «Когда же любовники снова встретились, Сесиль был вынужден признать, что она бледна и как-то по-особому трогательна и прекрасна. А еще у него словно камень свалился с души, когда атмосфера снова стала непринужденной».

Иногда они проводили время в номере, иногда просто прогуливались по Центральному парку. «Временами картины и фотографии бывают больше похожи на людей, чем сами люди, – рассуждал фотограф. – Крайне редко, когда я гуляю с Гретой, у меня возникает возможность разглядеть ее. Иногда мы останавливаемся, чтобы посмотреть на молодой месяц, и тогда я вижу ее такой же, как и на лучшей ее фотографии или в кино».

По совету одной из своих великосветских подруг Сесиль стал играть роль равнодушного бонвиана, держащего свою пассию на некотором расстоянии. Отчужденность не ускользнула от Греты, и женщина поспешила предпринять шаги для завоевания его сердца.

В День благодарения, 27 ноября, Сесиль послал Грете вазу с белыми орхидеями, вложив в букет письмо. Шаг был дополнен тем, что мужчина без всяких объяснений укатил на уик-энд в Бостон. В отсутствие любовника Гарбо настойчиво звонила ему. Они встретились в понедельник, и хотя актриса притворялась веселой и беззаботной, она задала немало ревнивых вопросов. Да и ее бледный и несчастный вид не ускользнул от торжествующего фотографа.

Знал ли Битон, что актриса встречается еще, по меньшей мере, с одним ухажером? – без сомнений, ведь она сама не раз говорила ему, что Шлее по-прежнему назначает ей свидания. «Но меня от них клонит в сон», – всякий раз оправдывалась она. А на ближайшее Рождество она даже подарила Битону любимую тарелку Шлее, просив при этом никому не показывать подарок.

А то как-то она обвинила Битона в излишней темпераментности, которая может привести к тому, что «ткани ее организма» порвутся под его порывами. Впечатленный, он запишет: «Я вел себя как настоящий мужлан – сделал Грете больно, и теперь ей придется переждать несколько дней, пока она не поправится, чтобы нам снова соединиться в объятиях. Она пояснила: «Понимаешь, женщина – это хрупкий предмет. И тебе следует проявлять осторожность и несколько умерить свой пыл. Ткани легко порвать. Ты должен быть нежным и внимательным»…»

Интересно, кроме убогих позеров, мечтающих задержаться в вечности, кто записывает подобные мысли, чтобы затем опубликовать их?!

* * *

Привыкнув видеть подле себя Сесиля Битона, немолодая актриса вдруг совершает совершенно нехарактерный для нее поступок. Она начинает критиковать любовника за его страсть к пышным нарядам, за его карикатурное позерство, за нелепые позы, когда он картинно держит руку на своем бедре. Все это и многое другое выдавало в нем гомосексуалиста. Это не сильно шокировало Грету, ведь она сама в личной жизни могла с удовольствием играть роль то свирепого, то невинного мальчика (бывало, подобным поведением она вызывала неловкость или шок у некоторых светских дам).

Но на сей раз Гарбо заявляет Сесилю, что желает «сделать из него настоящего мужчину». И вот как-то парочка отправилась в театр на спектакль по пьесе Раттигана «Парнишка Уинслоу». По ходу спектакля Гарбо наклонилась к Сесилю и произнесла:

– По-моему, мне придется сделать тебе предложение.

На что тот ответил:

– Нет, этот номер не пройдет. Потом всю жизнь будешь раскаиваться.

Так в чем же заключалась его страстная любовь? В заполучении ее тела? Или в желании очаровать ее душу?

Этот эпизод в их отношениях здорово пощекотал им обоим нервы. Сесиль остался весьма доволен этим проявлением со стороны еще совсем недавно великой и почти недоступной звезды. Он видел, что Грета не уверена в себе, в своих чарах, она ревнива и подобострастна.

В другой раз (и не единожды) она изрекала, превратив со временем фразу в шутку:

– Мне придется сделать тебе предложение, чтобы сделать из тебя честного человека.

Но это ничего не решало…

«Тем не менее, он по-прежнему был от нее без ума; каждое место, где они бывали вдвоем, становилось для него «священным» – будь то бар или книжная лавка. Когда Сесиль возвращался к себе, по его собственному признанию, он „находился в состоянии экстаза”». И грустно, и смешно… да, именно грустно, потому что несчастная Грета Гарбо поняла, что по-настоящему влюблена… и в кого! Впрочем, разве много настоящих, неиспорченных деньгами и развратом людей можно встретить в кинематографических кругах, или в кругах так называемого Высокого искусства?

Вот она откровенничает, говоря почти истерично:

– Это просто небольшое словечко, но ты мне нравишься, и каждый раз, когда я прощаюсь с тобой, мне хочется увидеть тебя снова. Как мне хочется уехать куда-нибудь, чтобы там был большой балкон, и я бы приходила через него и ложилась с тобой в постель. Подумать только, ведь я люблю тебя, Сесиль. Я люблю тебя. Я по уши влюблена в тебя.

Его ручка запечатлела в дневнике, как они отправились в ночной клуб «Голубой Ангел» и там Гарбо все время шептала:

– Я тебя люблю, я тебя люблю.

«Воистину это день моего величайшего триумфа», – вспоминал он…

Глава 15

«Люди могут иметь свои будоражащие секреты…»

Когда Гарбо только появилась в Голливуде, мужчины ходили за ней толпами. Сейчас поклонников поубавилось. Да и закрытый образ жизни не предполагал новые знакомства. Уже давно среди знакомых актрисы появлялись только свои, избранные. Вот на Рождество у Сесиля Битона в числе остальных гостей – знаменитости Сальвадор Дали, Алан Портер, Наташа Уильсон и Джорди Дейвис. Его подружка Грета явилась под руку с Джорджем Шлее, с которым провела ночь накануне.

Фотограф принялся в упор рассматривать своего соперника. «Что касается Джорджа, то я ему не доверяю ни на грамм. Вид у него был несколько сконфуженный, и он никак не мог честно и уверенно посмотреть мне в глаза. Казалось, что от него исходит некий электрический заряд беспокойства, и даже спиртное не помогло ему установить со мной доверительные отношения. Он отпустил пару каких-то замечаний, которые я нашел довольно безвкусными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});