Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

Дворник отскочил назад, глядя на лежащую на полу серую тушку. И вдруг понял, что, несмотря на неподвижность, обезьяна жива. Она смотрела на него и раскрывала пасть, зрачки шевелились, и это вовсе не выглядело предсмертными конвульсиями. Лишь тело её было неподвижно совершенно.

— Да что же ты такое? — спросил тихо Пётр Дьяков и пошёл звонить в «скорую» и милицию, не выпуская, впрочем, спасительную дубину из рук.

Собаки

20 марта, вторник, очень раннее утро

Эта стая собак давно облюбовала окраину заводской территории как свой ареал обитания и защищала его от конкурирующих стай со всей возможной яростью. Здесь было где и чем поживиться на помойках, и к тому же здесь водилось немало крыс, популяцию которых собаки изрядно сокращали, тем самым оказывая городу настоящее благодеяние.

Сегодня стая наткнулась на нескольких крыс, поймать которых оказалось удивительно легко. И они их поймали, разорвали и сожрали всех, от первой до последней. Правда, сейчас стая чувствовала себя больной, собаки лежали на земле, вывалив языки, некоторых из них тошнило.

На заборе, поодаль от собачьей стаи, сидел полосатый кот. Одноухий и куцехвостый, настоящий боец и бродяга, он тоже попытался охотиться на крыс, что делал уже не раз. Поймав одну, он успел вонзить острые клыки ей в загривок, ломая позвоночник, но сразу же отскочил назад, почувствовав привкус гнилья в добыче. И ещё он запомнил странный запах не понравившейся ему крысы. На таких он больше решил не охотиться. Зато он остался голодным и, видя, что собаки не обращают на него никакого внимания, спрыгнул с забора вниз, на мусорный бак. Запах недавно выброшенной сосиски он ни с чем бы не спутал.

«Скорая»

20 марта, вторник, очень раннее утро

«Скорая помощь» уже не спешила, потому что тот, кого они везли в больницу, скончался в машине. Мужчина, работавший ночным сторожем в автосервисе, вышел с работы в круглосуточный магазин напротив, за сигаретами и бутылкой «колы». На обратном пути он подвергся нападению какого-то сумасшедшего в залитой кровью форме, напоминающей форму охранника. Со слов пострадавшего, тот повалил сторожа на землю и несколько раз укусил, вырвав большие куски мышечной ткани и нанеся тяжёлые ранения. Сторожу насилу удалось вырваться, а его противник оказался не слишком проворным. Запершись в автосервисе, сторож вызвал «скорую» и милицию.

Когда милиция подъехала, нападавшего на улице перед воротами не было, а пострадавший чувствовал себя очень плохо. Ему оказали возможную первую помощь, израсходовав все бинты из аптечки, имеющейся в сервисе, и той, которая была в патрульной машине. Затем прибыла «скорая», которая забрала теряющего сознание человека, а милицейские машины покатили осматривать район в поисках опасного психа.

К удивлению медиков, хотя раны, несмотря на их тяжесть, не должны были угрожать жизни пациента, тот скончался через семь минут после того, как его уложили на носилки. И медики смотрели в другую сторону, когда труп начал шевелиться.

Саму «скорую», с обильными следами крови внутри, врезавшуюся в ствол дерева и перевернутую, обнаружили лишь через два часа. Ни пациента, ни водителя, ни доктора с медсестрой в ней не было.

Милиция

20 марта, вторник, очень раннее утро

— Смотри, не он?

Водитель патрульного «уазика», младший сержант Мухин, показал на человека, стоящего у стены дома и тупо глядящего на подъехавшую машину.

— А вот посмотрим… — Сидящий рядом старшина Иванов направил на того луч прожектора. — Точно, он.

Человек, которого обнаружил патруль, был одет в чёрную форму с шевроном на рукаве, высокие ботинки-берцы. Очень бледный, лицо, измазанное кровью, кровью пропитана вся одежда спереди, даже на чёрном фоне это было заметно.

— Итить твою мать… вампир прямо… жуть. Что у него с глазами?

— Вроде ничего, просто дурные. Псих всё же, или обдолбался чем-то. Выходим. Страхуй меня с автоматом, чёрт его знает, на что он способен. Видишь, какой здоровый…

Милиционеры вышли из машины. Мухин с АКСУ в руках сместился левее, а Иванов положил руку на дубинку.

— Уважаемый! Документы можно ваши посмотреть?

Остановленный никак не прореагировал на окрик старшины, продолжая просто разглядывать того. Иванов сделал пару шагов ему навстречу, чуть забирая правее, чтобы не перекрыть сектор огня Мухину.

— Документы попрошу.

Подходить ближе к остановленному старшине не хотелось, и виной всему был его взгляд. «Как будто сожрать собирается», — подумалось милиционеру. Он вдруг вспомнил, где он видел похожий взгляд — в передаче про акул по телевизору, которую смотрел с детьми в воскресенье. Точно такой же, чёрный как сама смерть и немигающий.

— Ну, что там непонятно? — повысил голос Иванов, но не для того, чтобы напугать задержанного, а скорее для того, чтобы заглушить свой страх, который ему внушал этот слегка покачивающийся, испачканный в крови бледный человек со страшными глазами. Старшина даже вытащил дубинку из кольца. Хотелось вытащить пистолет, но противник пока не угрожал оружием, и к тому же старшина управлялся дубинкой очень ловко. Мухин слева лязгнул затвором автомата, показав задержанному, что шутить здесь никто не намерен.

Движение с дубинкой как будто послужило сигналом психу, и тот рванулся к Иванову, вытягивая руки и раскрыв окровавленный рот. Рефлексы старшины сработали раньше его разума, и дубинка, описав дугу слева направо и снизу вверх, пришла в соприкосновение с правой скулой нападавшего. Этого точного удара всегда хватало для завершения дискуссии. Но измаранный кровью атакующий псих как будто даже не почувствовал этого. Он схватил руку Иванова и вцепился в неё зубами со страшной силой, будто зажав в тиски.

— М-мать! — заорал старшина, стараясь вырвать руку и осыпая напавшего ударами дубинки, которых тот по-прежнему словно и не чувствовал.

Плотная ткань формы всё же подалась под зубами психа, показалась кровь. Глаза напавшего при этом смотрели в лицо Иванова, и тот почувствовал, как на него накатывает волна самого настоящего, невероятного ужаса. Краем глаза он увидел, как слева подскочил Мухин и со страшной силой ударил психа по голове каркасным прикладом автомата. Удар был очень силён, Мухин был парнем молодым и здоровым, психа отшвырнуло в сторону и бросило на асфальт. Иванову показалось, что он услышал, как треснул череп нападавшего. Милиционеры же, не сговариваясь, вместо того, чтобы вязать наручниками поверженного противника, отбежали к машине. Слишком он был странный и слишком страшный. Иванов бросил дубинку на асфальт и выхватил из кобуры новый ПММ, которыми их перевооружили совсем недавно. Мухин навёл на лежащего на асфальте противника ствол автомата.

— Уб-б-бил? — спросил его Иванов, заикаясь от страха.

— Не знаю, наверное… — дрожащим голосом ответил Мухин. — Так дал, что руки заболели. Смотри, ни хрена, шевелится!

Действительно, противник зашевелился и начал вставать на ноги.

— Итить твою, он что, Терминатор? — пробормотал Мухин.

— Не знаю… у психов бывает такое, говорят. Эй, ты, лежать! — заорал старшина.

Окровавленный бледный человек не обратил на крик никакого внимания, а встал и решительно направился к милиционерам. Нервы у тех сдали окончательно, и в грудь их противника ударили пули из автомата и пистолета. Человек в чёрной форме покачнулся и, даже не моргнув, пошёл дальше.

— Опаный по голове, да что же это? — крикнул Мухин, попятившись.

— На, зараза! — заорал, заглушая свой страх, Иванов и один за другим выпустил все десять оставшихся в пистолетном магазине патронов в голову противника.

Тот упал и больше не шевелился.

— Во как… Вот так и лежи, — сказал Мухин. — Я наших вызываю.

— Перевязаться помоги мне, прокусил он мне рукав, сволочь такая, — сказал старшина, глядя на кровавое пятно на своей руке. — Хрен его знает, когда он зубы чистил. И кровищи там у него… ещё СПИДом наградит.

«Террористы»

20 марта, вторник, раннее утро

Маргарита уже пять минут стояла возле двери в комнату Семёна и стучала в неё. За ней стояли, столпившись в коридоре, Давид Самуилович, их папа, доктор Лозовский, приятель папы, которого вызвали на дом, там же стояла мама, Белла Семёновна. Дверь была заперта изнутри, за ней были слышны какие-то звуки, но никто не открывал.

— Сеня! Сеня, открой нам, пожалуйста! — крикнула Белла Семёновна.

Никакой видимой реакции на её слова не произошло. Дверь по-прежнему была закрыта, за ней слышалась возня.

— Нет, ну сколько так может продолжаться! — заявил Давид Самуилович, среднего роста массивный широкозадый мужик с поразительно нахрапистым характером, благодаря которому он и сделал свою телевизионную карьеру. — Семён, открой немедленно, или я вышибу дверь! Доктор приехал!