Последний конвой - Саморский

операцию и остановил МАЗ, но глушить не стал. Выходить из кабины под режущий песчаный шквал никому не хотелось. Коротким единогласным голосованием решили ждать парламентера в кабине.

Через пару минут постучали. Иваныч хотел впустить визитера, но порыв ветра невероятной силы швырнул пригоршню песка в лицо, и он поспешно захлопнул дверцу. Матюгнувшись для порядка, напялил защитные очки, отчего сразу стал похож на Эмметта Брауна из старого престарого фильма. Бандану подвязал, поднял воротник, кивнул Стивену и Мишке, чтобы отвернулись и только тогда выскользнул за дверь.

— Ты кто? Чего тебе надо? — приходилось орать во все горло, чтобы перекричать плотный свистящий поток ветра, обжигающего не хуже пламени.

— Иваныч, — голос парнишки совсем осип, лицо замотано тряпками, на глазах защитные очки в половину лица, поди еще сообрази кто это, коли морды не видать.

— Это я, Франсуа, — прокричал парень, кутаясь в рваную робу, чтобы хоть как-то укрыться от обжигающего порыва ветра, — кажется мы совсем заблудились, колонны позади нет. Иваныч, у тебя рация фурычит? Вызови «Первого» на связь.

— Ох, ерш твою итить, — заволновался Петр Иваныч, обернулся, стукнул по дверце, гаркнул во всю мочь, — Мишка!

И лишь потом ответил молодому водителю:

— Нет, французик, не работает она. Шипит и все. Я уже пробовал начальство вызывать, — не отвечают.

Михаил, следивший сквозь окно за жестами сопровождающими разговор, и так сообразил, что пахнет неприятностями. Услышав крик, толкнул дверцу, прикрывая лицо руками, сжал веки насколько можно, сунулся в узенький дверной проем. И все-равно сразу глаза запорошило, почти ослеп. Словно когтями дерябнуло. Невыносимо больно!

— Ах ты, черт…

— Мишка, очки надень! Сейчас же!

— Я щас, я быстро, — затараторил он, вернулся в кабину наощупь, резало и пекло так, словно по роговице провели наждачкой. Слезы потекли в три ручья. Спасибо Стивену, помог сориентироваться в кабине, сунул в руки кружку с водой.

Михаил кое-как промыл глаза поминая чертей в аду, нашарил в необъятном бардачке запасные очки, натянул. Потом накинул на лицо старую, пропахшую потом майку, завязал лямки на затылке, натянул бейсболку, козырьком назад. Вроде все, экипировался. Сунулся на улицу повторно.

— Дуй на крышу, — прокричал дед, — посмотри, где колонна?

— Ага, — сообразил Михаил, теперь стала понятна причина остановки, сбились с пути и несколько машин отделились от конвоя. Бывает…

— Бинокль возьми, — снова крикнул Петр Иванович, — вдруг далеко отъехали.

— Ага, я щас, — заторопился Михаил, — пять сек.

Вернулся в кабину, нашел старенький бинокль, вновь выскочил на улицу, по ступеньке пробрался мимо движка, забрался на крышу будки по скобам, огляделся. Колонны позади не видно.

— Емрики-бобрики, — пробормотал он непонятную скороговорку Иваныча, даже не вдумываясь в смысловое значение слов.

Впереди МАЗа светились габаритные огни двух автомобилей, но очертания терялись в красно-сером полумраке. Михаил напряг память, вспоминая очередность движения технических средств в колонне. Возглавлял конвой, как всегда, — «Катерпиллер», за ним, шел броневик «фашистов», следом еще три или четыре машины, затем бортовой Урал Ковтуна и бензовоз Франсуа, и лишь потом МАЗ Иваныча.

Он поднес бинокли вплотную к очкам, кое-как настроил резкость, всмотрелся в багровый полумрак и сразу же опознал бензовоз по едва различимым контурам. Перевел окуляры чуть дальше, и разобрал край ободранного борта грузового Урала. Его удачно подсвечивала новая, чуть более яркая левая фара Камаза.

Перевел бинокль дальше, осмотрел горизонт. Долго стоял, пялясь в полумрак, наверное, несколько минут, потом сквозь грохот движка разобрал неясный шорох и позвякивание, оторвался от бинокля и перевел взгляд вниз. Это оказался Стивен, неумело карабкающийся на будку и цепляющий прикладом «Калаша» борт. Напялил на себя крутячие военные «глаза» и каску, но лицо тряпкой замотать не догадался.

Посечет ведь всего!

Стивен забрался на крышу, стал рядом и отплевываясь спросил:

— Мишань, видно чего?

— Не-а, — покачал головой Михаил, — три машины только видно. Куда остальная колонна подевалась, — ума не приложу.

— А давай я «люстру» подвешу? У меня есть одна.

— А «люстра» это чего?

— Осветительная ракета.

— О! Давай! Как раз то, что надо!

Стивен повозился несколько секунд, потом рванул кольцо задрав руки вверх.

— Пошла «люстра», сейчас будет свет.

В небо полыхнуло, и яркая точка повисла прямо в зените. Не сказать, что вдаль стало видно прямо гораздо лучше, но бензовоз, Урал и ближайший бархан высветило словно мощным прожектором. А главное, стала четко видна старая разбитая дорога, по которой они ехали все это время.

То есть, это что получается? Это не они сбились с пути, а вся остальная колонна заплутала? Или где-то развилку проспали и втроем укатили не туда?

Все время пока в небе висела осветительная ракета, Михаил до рези в глазах пялился в старый театральный бинокль, шаря по дюнам и барханам в безрезультативных поисках. Не выдержал, протянул бинокль Стивену, в жалкой надежде на чудо.

Но его не произошло, когда «люстра» догорела, Стив опустил бинокль и отрицательно помотал головой.

— Что делать будем?

Стивен на секунду замялся, потом решительно выпалил:

— Еще пара сигнальных ракет есть. Красных. Но за них Пауль голову оторвет, это на случай нападения на колонну.

— Красное на красном? — скривил нос Михаил, — ее вообще видно будет?

— Ночью на семь километров видно. Днем — километра на полтора — два. А вот в пыльную бурю, — он замялся, — хрен его знает… Но метров на пятьсот — точно.

— Может «люстру» наши уже заметили?

Стивен пожал плечами.

— Все может быть, но тогда обязательно должен быть ответный сигнал.

Помолчали пару минут, разглядывая темно-багровый горизонт.

— Ладно, — принял решение Михаил, — запускай одну. Если сильно ругать будут, скажи это мы уговорили. Я Иванычу шепну, он заступится перед твоим начальством.

— Да ладно, — беспечно махнул рукой Стив, — сам отмажусь. Не впервой.

Он вытащил из кармана разгрузки небольшой сверток, извлек сигнальную ракету и уверенным движением пульнул в небо. Затем они с Михаилом внимательно проследили за ее полетом, а когда ракета совсем потухла, еще несколько бесконечных минут, до рези в глазах вглядывались в желто-серую муть. Ответного сигнала не пришло.

— Херово дело, — констатировал Стивен, — главное правило «потеряшки», — сиди на месте и понапрасну не дергайся. Еще неизвестно как далеко мы утарахтели от колонны. Лучше не усугублять, а то нас очень долго искать будут. Если вообще найдут.

—