Леди-мафия - Владимир Колычев

– Не у меня она сильная, а у тебя, – уточнил он, словно сожалея о чем-то.

– Нет, у тебя. Ты вожак и всегда будешь им. Вернешься, займешь свое место. Оно твое по праву. И никто у тебя это право отбирать не собирается. Уж поверь мне.

Ирина планировала значительно расширить сферу деятельности сообщества. Команда должна была стать более крепкой, более сплоченной. Они еще будут вершить великие дела.

А потом Вадим вернется из армии. И поймет, что без нее он никто. И уж тогда от нее никуда не денется.

– Я знаю, ты не предашь меня, – сказал Вадим. – Я верю в тебя, как в самого себя...

– Верь... И я буду верить...

– Во что?

– В то, что ты будешь только моим...

Ирина загадочно улыбнулась, расстегнула верхние пуговицы на своей кофточке, прижалась к нему всем телом. Ее рука полезла ему под майку.

Он не сопротивлялся. Еще бы он сопротивлялся. Ведь он целиком в ее власти... Она получит свое...

Не он, а она брала его. И она не чувствовала себя шлюхой. Быть шлюхой – удел слабых женщин. А она сильная и знает об этом...

* * *

В начале сентября состоялся суд над Семой. Ему «шили» кражу автомобиля и убийство отпетого уголовника. На адвоката, плюгавого очкарика с жиденькой бородкой, ушли почти все деньги из казны. Но дело того стоило. Стараниями адвоката Семе дали всего три года колонии. А ведь грозило ему куда больше.

– Вы мне понравились, Георгий Владиленович. Вы отлично держались. Язык у вас хорошо подвешен. Я даже сама поверила, что Семен ни в чем не повинен, – мило улыбнулась очкарику Ирина, когда они вместе вышли из здания суда.

– Знаете ли, если бы Семен ваш не удирал от милиционеров, не перевернул машину, не покалечил друга, я бы, возможно, смог добиться для него условного срока...

– Вы и так сделали все, что могли... Язык ваш и наши деньги – большое дело... В общем, так, Георгий Владиленович, если у нас, не дай бог, снова возникнет надобность в ваших услугах, вы уж не откажите.

– О, Ирочка, как же я могу отказать вам. Буду рад, буду рад...

– А вот вам в залог нашей дружбы, – она незаметно сунула ему конверт с последними пятью сотнями из казны.

– Чудесно, чудесно, – радостно защебетал он. – Вы ведь знаете, я поиздержался. Большая часть ранее вверенной мне вами суммы распылилась, скажем так, между судьями. И прокурору пришлось сделать небольшой презент. Вы же поймите, Фемида слепа. А хрустящие купюры, поверьте, иной раз служат превосходной повязкой на ее глазах...

– С вами не поспоришь: у вас большой опыт. – Ирина уже потеряла интерес к этому разговору.

И остро отточенным чутьем собеседник вмиг уловил перемену в ее настроении.

– Приятно было с вами пообщаться, Ирочка. Но спешу откланяться...

И они расстались.

* * *

– У нас все как в той сказке. Сидит карга старая у разбитого корыта. Где, мля, эта дура золотая рыбка? – Ирина шутила, но глаза ее оставались серьезными. – На нуле мы. Бабки наши все тю-тю... Короче, Самовар, Сарай, как у вас там с бабками дела? Не пора ли в «общак» отстегнуть?

Она знала, Леха и Сарай после случая с Семой стали действовать гораздо осторожнее, чем прежде. Угоняли машину лишь в том случае, если это был верняк. И в итоге сбывали не больше двух тачек в неделю каждый.

– А чего все Самовар да Сарай? – недовольно буркнул Леха. – Мы, бляха, шкурой своей рискуем, а все только и ждут, когда нас доить начнут...

– Хлебало закрой! – гаркнул Гирла. – Мне твои бабки и даром не всрались! Ты за базаром следи. Все только и ждут... Сам если влетишь, как Усик, на казну молиться будешь.

– Ладно, проехали, – отмахнулся от него Самовар. – Надо нам всем за тачки приниматься. Сами и угонять будем, сами и разбирать. Или в Грузию перегонять. Там они хорошо теряются... В натуре, чем мы хуже Ржавого?

– Дело говоришь, – вроде бы согласилась Ирина. – Да только Ржавого в любое время замести могут. И нас, если влезем в его шкуру, тоже. И тогда прощай, команда Ящера!

– А ты не о Ящере, ты о себе думай.

– Вот я и думаю. И на Ржавого виды свои имею. С Ящером его раз обломали. Обломаем еще раз и без него... Ржавый работает сам на себя, никто его, похоже, не прикрывает. Иначе бы нам уже давно иск вчинили.

– В натуре, Ириха, нет у Ржавого прикрытия, – подал голос Фрукт, здоровенный детина под два метра ростом. – Навалимся на козла и вытрясем из него бабки вместе с потрохами...

– Засохни! – цыкнула на него Ирина. – У Ржавого уже есть «крыша»...

– Да ну... Кто его прикрывает?

– Мы.

– Мы? С каких это пор? И какого крена? – не унимался Фрукт.

– А с таких. Бабки с него будем брать за наше прикрытие. Треть от дохода, арифметика проста.

– Слушай, мать, и угонять ничего не надо! – пробасил Гирла, потирая ладони. – Я с тобой играю...

– А ты погоди радоваться. Я так думаю, «крышу» ставить нелегко. Но еще трудней удержать ее. «Контора» Ржавого лакомый кусок. А ты думаешь, кроме нас, не найдется таких умных, кто не прочь погреть на нем руки?

– Все верно, – рассудил Архимед. – То там, то здесь банды появляются. Как грибы после дождя. Такие же пацаны, как мы. И накачаны так же крепко. Кооператоров данью обкладывают, аж шум стоит. Только попробуй рыпнись, вмиг без башки останешься. Рэкетом это дело называется. Скоро в Москве ни одного свободного места не останется. Все под себя подгребут...

– Ну, это нам знакомо, – хмыкнул Вован и хлопнул кулаком о раскрытую ладонь.

Ирина глянула на него и непроизвольно улыбнулась. Плечи чуть ли не в метр шириной, бицепсы на ручищах дынями перекатываются. И морда – за три дня не объедешь. И попробуй скажи, что ему всего семнадцать лет. Уже Гирлу скоро по комплекции за пояс заткнет, а ведь год назад и в подметки ему не годился.

– Рэкетом, говоришь, это слово называется?.. Рэкет – красиво звучит. – Ей понравилось это заморское слово. Чувствовалась в нем какая-то благородная грубость. – Ты, Архимед, парень у нас вумный, в университетах учишься в Москве. А ну-ка, шепни нам еще что о московских. Жуть как интересно...

– А че там базарить. Бандиты как бандиты. Одни за свою территорию держатся, на ней и хозяйничают. А есть и залетные. Наскочат, дань соберут и сваливать...

– Мы не залетные, у нас своя территория, – перебила она его. – Школа под нами... Но школу мы все уже закончили. Масштаб мал. Пора, пацаны, браться за крупные дела. С Ржавого и начнем.

– В натуре, завтра же и наедем на козла!

Фрукт рвался в бой. Ему явно некуда было девать свою силу.

– А это уж мне решать, когда и на кого наезжать!

Ирина поднялась со своего места и шагнула к нему. Приложила два пальца к его подбородку и легким движением подтянула его голову к себе.

Фрукт был гораздо крупней и тяжелей ее. Но с готовностью подчинился ей, приподнялся с низкого топчана. Была в ее взгляде какая-то гипнотическая сила, с которой он не в состоянии был совладать. Да и вообще, Ирине противиться он не собирался. Хоть и пацанка она, но крутая и своя в доску. Он признавал ее право на лидерство.

– Ты понял меня, Фрукт? – мягко, даже нежно спросила она. Но эта нежность таила в себе змеиное жало.

– Понял, – не зло огрызнулся он.

Она отпустила его и, как королева трон, заняла свое место.

– Нашармака номер со Ржавым не прокатит, – выдержав паузу, изрекла Ирина. – Подмять его под себя мы подомнем. Мощи хватит. А если вдруг со стороны кто на нас потом наедет? Что, если люди Костыля? Или кто покруче? Вдруг у них у всех «пушки» окажутся?

– А есть такие, у кого автоматы водятся, – добавил Архимед.

– И не учебные, а боевые, – уточнила она. – И куда нам против силы с нашим-то «наганом» и кулаками?.. Придется отступить. Тогда нам и писец настанет. Никто с нами считаться больше не будет...

Мертвая тишина, воцарившаяся в подвале, как бы подчеркивала правоту и убедительность ее слов.

– Молчите?.. То-то же... «Стволы» нам нужны! – жестко отчеканила она. – И немало.

– И деньги, – вставил свое слово доселе молчавший Мухомор.

Ирина глянула на него.

За последнее время в нем произошли определенные перемены. Он стал крепче, повзрослел. И симпатичнее даже стал. Только вот по-прежнему он вызывал в ней смутную неприязнь. Белесые рыбьи глаза убийцы, хищный оскал, желание быть выше других. Но такой человек, как он, сейчас особенно необходим. Расклады пошли серьезные, возможно, появится необходимость кого-нибудь грохнуть. А он всегда готов на мокрое дело.

– В точку попал, Мухомор, – приободрила она его, дала ему прочувствовать весомость его слова.

– Много нам «капусты» надо, чтобы раскрутиться, – он говорил с ней как с равной. – А я знаю, где ее раздобыть...

– Это интересно...

– Я же грузчиком работаю, на обувном. А глаза у меня и уши не на заднице растут – узнал кое-что интересное...

– Да не тяни ты резину, – подтолкнул его Весло.

– Короче, есть при комбинате кооператив. На отходах производства якобы работает. Только туфта все это. Обувной наш, сами знаете, клевую обувку шлепает. На экспорт. Только за бугром туфли наши и сапоги не больно-то в почете. Поэтому большая часть залеживается на складах в Союзе. И в конце концов уходит в наши магазины по обычной для нашего ширпотреба цене...